Страница 32 из 81
Компьютер без электричества работать не станет. Электричество я отключил. Компьютер выключился?
Не-а, нифига он не выключился. Вместо этого стоявшая на специальной полочке под столом и ранее не подававшая признаков жизни серая коробочка внезапно ожила и запищала мерзким писком, а зелёный огонёк на ней сменился красным.
И тут входит Ленка.
Я под столом пыль собираю, серая коробочка противно пищит мне прямо в ухо, на экране эти парни голые и Ленка стоит с двумя чашками в руках и стремительно краснеет щеками.
Мы тот случай с Ленкой по молчаливому обоюдному согласию вообще не обсуждали вслух. То есть совсем, абсолютно, будто и не было его. Я подмёл веником осколки Ленкиной красной чашки (моя зелёная не разбилась, хотя Ленка и её тоже уронила на пол, когда к компьютеру прыгнула), Ленка вытерла чайную лужу на полу, и мы рядом уселись у экрана, так ни слова и не сказав друг другу о происшествии. Забыли — и забыли. Всё.
Для начала, конечно, полезли искать информацию о дяде Грише, хоть Ленка и сомневалась, что о нём что-нибудь удастся найти. Вопреки её ожиданиям, дядю Гришу мы нашли, он оказался личностью довольно известной.
Н-да. Нашли. Это действительно он, там и фотография его была, хоть он и гораздо старше на ней, чем в 1940 году. Лучше бы не искали, честное слово. Автобиографию его нашли, почитали её. Впечатление — будто бы в вонючую сточную канаву ныряешь. Столько грязи, столько вони и лжи там! Оказывается, этот Гриша, по его собственным словам, был идейным противником советской власти и всю жизнь боролся с ней. А эта самая власть боролась с Гришей и всячески его, такого великого и гениального, угнетала.
Да ну, не хочу и говорить о нём. Войну он пересидел в лагере (причём статья у него была не политическая, а самая что ни на есть уголовная). В 46-м вышел, в 48-м опять сел и опять по уголовной статье (государственным бензином налево торговал, наверное, так с советской властью боролся). В 53-м досрочно освобождён. В 60-м очень удачно смылся в США. Удачно потому, что буквально через пару месяцев у нас на него новое дело завели, и опять связанное с хищениями государственной собственности. В 63-м оскандалился — был арестован уже американской полицией при ликвидации подпольного публичного дома, Гриша в числе клиентов был. Причём (держитесь крепче) «отдыхал» там Гриша в компании мальчика 12 лет. Когда я до этого места дочитал, то сразу вспомнил, как этот Гриша с нами в баню ходил и мне нехорошо стало. А ЗАЧЕМ он ходил с нами? Действительно ли именно париться или?..
Разумеется, про уголовные статьи Гриши, про публичный дом, про хронический алкоголизм (от которого он и подох в конце концов) мы не в его автобиографии прочитали, там ничего этого не было. В автобиографии Гриша — стойкий борец за демократию, необоснованно репрессированный советской властью. А по мне, так наша власть ещё очень мягко с ним поступила. Расстреляли бы сразу эту вонючку — и дело с концом. Так нет, возились с ним, перевоспитывали. А он как в Америку сбежал, так до самой смерти книжонки лживые и статьи антисоветские сочинял. О том, как у нас тут всё плохо и как всему миру будет лучше, если СССР уничтожить. Погань.
В общем, Гриша на невинную жертву политических репрессий не походил никак, с этим даже Ленка согласилась. А другие жертвы? Ленка говорила, что товарищ Сталин чуть ли не всю верхушку страны перестрелял и армию обезглавил. Полезли смотреть. Ну, честно говоря, действительно на первый взгляд похоже. XVII съезд ВКП(б) даже название такое получил: «съезд расстрелянных».
Ленка вся прямо-таки надулась от гордости. Как же, переспорила она меня. Я же всю ночь потом не спал после того случая. Ленка комнату свою на защёлку заперла изнутри, сама спать завалилась, а я всю ночь бродил по Интернету, пытался понять, как же так. Откуда у нас столько врагов народа взялось?
Честно говоря, у меня сложилось такое впечатление, что действительно немало было несправедливо осуждённых. Те же Каменев и Ягода, например. Не верю я, что они виноваты, вот не верю и всё! С другой стороны, Тухачевский с Якиром своё явно за дело получили, действительно ведь заговор был раскрыт. А вот с Блюхером всё не так просто, там какая-то мутная история. Опять же Ежов предателем оказался, тут я согласен. Так может, это он специально вредил так, оговаривая невиновных людей?
Словом, так ничего я окончательно и не выяснил той ночью. Устал только, как собака. А вернулись мы к нам в 40-й год в наше утро, и нужно было идти собирать смородину. И я там забился в особенно густые заросли и заснул случайно. Стыдно было, просто невероятно. Ребята работают, а я дрыхну в это время. Только вот поделать с собой я ничего не мог, засыпал прямо на ходу.
Вечером опять с Ленкой гулять ходили на реку вдвоём (ребята на нас уже косятся подозрительно, чего мы с ней вечно вдвоём таскаемся?). И не объяснишь ведь никому, что мы на самом деле о политике говорим, а не о том, о чём все вокруг про себя думают. С Ленкой же мы, в конце концов, к общему мнению пришли. Репрессии у нас были, но были они никак не массовыми и по большей части несправедливые приговоры были следствием вредительства настоящих врагов. С такой трактовкой и я, и она согласились.
А потом Ленка подумала-подумала, да и говорит, что, может, и не зря. Может, даже и при Ежове не всегда невиновных стреляли, а многих вполне было за что. У нас, говорит, в отношении высших чиновников никаких репрессий и близко нет. Максимум, что может быть, так это отправка на пенсию (персональную), более страшной кары для членов правительства в стране не существует.
Я тогда не очень понял, что она сказала, всё же о жизни в 2013 году я мало чего знал. Но через два дня она снова согласилась меня с собой взять. Вообще-то, я на улицу хочу у них выйти, там ведь гораздо интереснее, чем в квартире. Но на улицу мне нельзя по очень простой причине — мне одеть нечего. У них ведь зима там, в своей летней одежде я идти не могу, замёрзну. Одежда Ленкиного отца мне велика, одежду самой Ленки я и сам ни за что не надену (она ведь девчачья!), и притащить мою собственную зимнюю одежду не получается. Очень уж сильно моя одежда устарела, в толпе я в ней буду выглядеть таким же незаметным, как и конный крестоносец в доспехах и с копьём на пляже в Крыму.
Вот, мне зимняя одежда нужна образца XXI века. Где взять, спрашивается? Попросить у одноклассника? Ленка говорит, что не может, у неё нет настолько близко знакомых одноклассников. Остаётся единственный вариант — купить. Причём не обязательно нужна новая одежда, сойдёт и уже поношенная. Ленка говорит, что поношенная одежда у них тоже продаётся кое-где и стоит она действительно много дешевле новой, только вот у неё денег нет даже и на поношенную, а у родителей просить она не хочет. То сеть, нужны деньги.
Да, здесь, в 1940 году, денег у нас теперь много. Ленка нашла в 2013 году место, где торгуют старыми купюрами и монетами. И у неё там действительно выкупили новенькие рублёвые и трёхрублевые бумажки. Только вот денег за них дали всего ничего, они, оказывается, не слишком ценятся. Правда, Ленка там же, в том же месте, смогла купить аж шесть купюр достоинством в один червонец, они тоже дешёвые были. Червонцы, конечно, мятые и грязные, но это не важно. Они настоящие и теперь снова они деньги.
Но это в 1940 году мы разбогатели, а вот в 2013 денег у нас нет. Всё, что мы с Ленкой смогли придумать, так это купить в 1940 году почтовых марок и притащить их в 2013 год. Марки там тоже продать можно. Но мы это с ней придумали уже после того, как в колхоз приехали, а здесь почтовое отделение местное весьма убогое. С марками тут не очень, ведь нам нужны не просто марки, а красивые. Лучше всего, если со спецгашением, такие самые редкие. Пришлось ждать, пока в Ленинград вернёмся, там-то на главпочтамте всякие марки купить можно, а денег у нас теперь много, можем прямо наборами брать.
Так вот и получилось, что когда в следующий раз Ленка меня с собой взяла, я опять сутки безвылазно сидел в её комнате. Вернее, выходил днём, но только чтобы борщ сварить (вечером Ленкина мама полчаса восхищалась дочкой и нахваливала её!). Не просто так я сидел, конечно, по Интернету бродил, с будущим знакомился. И вот тогда я и понял, почему Ленка сказала, что наши репрессии, это, возможно, не так уж и страшно.