Страница 41 из 76
— Ричард!! — кричало её сердце, истекая кровью от непереносимых страданий. Она рыдала, закрыв лицо руками и пеняла на злодейку судьбу, которая сначала попыталась отнять любимого дурацкой пулей, а когда это не удалось, то коварно стёрла у него память. Что может быть горше, чем взгляд родного человека, который тебя не узнаёт?! А ты помнишь его глаза, несущие радость; его губы, прильнувшие к твоим; его руки, крепко держащие тебя в объятьях. Что может быть горше, когда любимый тебя даже не бросил, нет, а просто забыл! Как что-то мелкое, ненужное, ничего не значащее. Ты для него — никто, чужая! Что может быть горше?! Как пережить это? Как?! А тут ещё это!
— Господи, за что? — шептали лихорадочно её губы, а слёзы текли и текли из-под пальцев, закрывавших осунувшееся лицо.
Она проплакала весь день, не желая никого видеть и не подходя к телефону, который названивал беспрерывно. Открыла она только Джейн, ломившейся в дом с упорством носорога.
— Кэр, открой! — кричала Джейн непрерывно в течение десяти минут в селектор. — Я знаю, что ты дома! Открой, Кэр!
Кэр открыла и тут же пожалела, заметив в руках подруги злополучную газету. Но газета оказалась не та. Это она сообразила не сразу.
— Говорила я тебе, я тебя предупреждала! — металась перед ней Джейн. — Не пара он тебе! Ясновидящего из него делают!… Какой он к чёрту ясновидящий! Спит с кем попало, подлец, да ещё в газеты умудряется попасть! Забудь о нём, Кэр, забудь! Нечего себя мучить!
— О чём ты говоришь, Джейн? — всхлипывая, вытерла слёзы промокшим платком Кэрол. — Я ничего не пойму, — посмотрела она на подругу своими заплаканными глазищами. Той стало её жалко.
— Не переживай так, родная, — обняла её Джейн за плечи и повела к дивану. — Всё утрясётся как-нибудь, поверь мне. И не огорчайся. Эти журналисты всегда всякую гадость пишут. Посиди тут, я тебе кофе приготовлю, — выскользнула она на кухню, сообразив, что у зарёванной подруги с утра маковой росинки во рту не было.
Кэрол немножко успокоилась и начала читать. Когда через пять минут Джейн вернулась с подносом, она застала её в совсем другом настроении.
— Он не убийца, Джейн! Не убийца! — подняла Кэрол заплаканное лицо, светившееся таким счастьем, нежностью и любовью, что у Джейн перехватило дыхание.
«Не бросит! — подумала она… И правильно сделает!» — и обняв, вскочившую с дивана подругу… захлюпала носом вместе с ней….
Г л а в а 29
— К тебе можно, Ричард? — постучался к нему в дверь на следующее утро, после возвращения в клинику, Вудфорт.
— Заходи, пожалуйста, Роберт, всегда рад тебя видеть! — открыл дверь пошире Глеб, пропуская соседа в комнату.
— Ты знаешь, — заговорщески подмигнул ему Вудфорт, вся клиника второй день перемывает тебе косточки, начиная с охранника у входа, и кончая дипломированным медперсоналом. И заметь! — поднял он палец вверх. — Вопрос всех волнует только один: ясновидящий ты на самом деле, или нет?! А наши старики соседи, — кивнул он на стенку, — даже побились об заклад, довольно крупный, я тебе скажу. А меня сговорили выпытать у тебя эту страшную тайну! А я с них, — не удержавшись, засмеялся Вудфорт, — слупил двадцать процентов за услуги. Так что не стесняйся, выкладывай! Половина комиссионных — твоя!
— Знаешь, Роберт, — улыбнулся ему Глеб, — по-моему, плакали наши денежки. На этот вопрос я и сам не знаю ответа.
— Не крути мне мозги, Рич. Они у меня и так не туда повёрнуты. Вариант беспроигрышный: скажешь «Да!» — платит один, скажешь «Нет!» — платит второй.
— Давай тогда монетку бросим, — предложил Глеб, — орёл — «да», решка — «нет».
— Давай! — не подозревая розыгрыша, согласился Вудфорт. — Это будет по-честному!
Глеб открыл портмоне и достал металлический доллар. Взвесив его на ладони, он решил что монета вполне подойдёт.
— Только давай договоримся, Роберт, что если выпадет третий вариант, ты никому об этом не расскажешь!
— Третий вариант? — удивился Вудфорт и недоумённо пожал плечами. — Хорошо, банкиры умеют хранить тайны. Я никому про него не скажу, — пообещал он.
Глеб сдвинулся на полшага в сторону кадки с цветком и метнул монету. Та бешено завертелась и застыв в верхней точке траектории, стремительно понеслась вниз. «Раз!» — воткнулась она точно ребром в мягкую влажную землю… И у Вудфорта отвисла челюсть.
— Вот видишь, Роберт, засмеялся глядя на него Глеб, — даже монета не хочет говорить ни «Да», ни «Нет»! Так что старичкам так и поясни, что ясновидящим я себя не считаю, а вот то, что я во сне увидел опасность, угрожающую девушке — это было, от этого не открещиваюсь!…
Первым делом, проводив соседа, он позвонил Кэрол. «Наверняка места себе не находит, начитавшись про это убийство», — думал он, набирая номер. Трубку сняли мгновенно.
— Кэр, это я, Ричард, — ласково сказал он и больше ничего сказать не успел. Трубка расплакалась навзрыд, тонко и жалостно. — Ну что ты, что ты, малышка, — пытался он её успокоить. — Всё хорошо, меня выпустили и плакать не стоит Не плачь, солнышко моё….
Но трубка не унималась.
— Всё, я сейчас еду к тебе, — решительно сказал Глеб. Плач сразу же осёкся.
— Не вз-з-дума-а-й, — не очень внятно произнесла она из-за сдерживаемых всхлипов и тут же выкрикнула: — За тобой же охотятся, Ричард!!! — Выкрикнула громко, с надрывом, так что задребезжала мембрана.
— Всё это газетные враки. Никто за мной не охотится! «Кишка у них тонка за мной охотиться!» — подумал он.
— Но в тебя же стреляли, Ричард. И девушку убили!
— Это всё случайности, поверь мне. Я знаю, что говорю. Можешь на этот счёт успокоиться. И полиция такого же мнения, — соврал он.
— Всё равно не приезжай, — тяжело вздохнув, успокаиваясь, сказала Кэрол. — Я сама завтра приеду. Приведу себя в порядок и приеду.
«Ур-ра!» — обрадовался Глеб. «Завтра сама приедет!» Они разговаривали ещё не менее получаса, а в душе у него всё ликовало: «Завтра… приедет!»
…Вудфорт заглянул после обеда снова.
— Держи, — протянул он Глебу две тысячи долларов. — И не вздумай отказываться. Плохим бы я был банкиром, если бы у меня тоже не было «третьего» варианта, — усмехнулся он. — А старики, так даже довольны — не пришлось раскошеливаться, отделались только комиссионными. На тайнах всегда делались неплохие деньги!
Дальше Вудфорт понёс околесицу, и Глеб понял, что у соседа опять «соскочила пластинка». С минуту он рассказывал про какого-то Патрика Винга — управляющего банком в каком-то маленьком городишке, а потом замолк, начисто забыв о чём говорил.
— О чём это я тут трепался? — вопросительно посмотрел он на сержанта.
— Ты принёс мне две тысячи долларов, Роберт — комиссионные, что ты получил от мистера Кортичелли и Роузена, — пояснил Глеб, пожалев про себя беднягу Вудфорта.
— Ах да! Они твои, как договаривались! А старики, так те даже светились от удовольствия, что никто из них не оказался в числе проигравших.
— Спасибо, Роберт, — поблагодарил Глеб, забирая деньги. — Знаешь что, заходи ко мне вечером, поболтаем немножко. Я попробую помочь тебе с твоим недугом.
— Ты это серьёзно, Рич?! — вскинул на него глаза Вудфорт.
— Результат не гарантирую, но хуже тебе не будет, — твердо ответил Глеб, черпая эту твёрдость из неизвестно откуда взявшейся уверенности, что он м о ж е т помочь этому человеку. И не только может, но и должен!
Раньше Глеб не ощущал в себе способности к целительству. Хотя каждый человек наделён таким даром и может при желании его развить. Психическое исцеление столь же старо, как само человечество. Любой получает этот дар от рождения, о чём большинство даже не догадывается, а пользуются им вообще считанные единицы. Хотя здесь не нужны ни тайные заклинания, ни кровавые ритуалы, ни долгие годы отшельничества. Нужны лишь небольшие знания и навыки, которые любой нормальный человек может приобрести за несколько месяцев.
Знаний у Ткача было вполне достаточно. В йоге он разбирался основательно, как и в некоторых методиках исцеления, весьма многочисленных и разнообразных. Человечество за тысячи лет существования изобрело их столько, что тут есть из чего выбирать. Навыков, правда, у него — кот наплакал (дальше самоисцеления дело никогда не шло), но навыки — дело наживное.[14]
14
Примечание. Далее приведена реальная методика психического исцеления. Нелюбопытный читатель может эту главу смело пропустить, кроме последнего абзаца.