Страница 13 из 40
О чем она вообще думает, насмехаясь над мужчиной, которого хочет влюбить в себя? Ей надлежит внимательно слушать, вежливо улыбаться и соглашаться, а не демонстрировать враждебность, о причинах которой он и не подозревает.
Теперь, чтобы спасти ситуацию, можно было сделать только одно, и Белинда Стэджерфорд немедленно сказала:
— Простите меня, пожалуйста. Мне не следовало так говорить.
— О, нет никакой необходимости извиняться. У вас есть полное право высказать свое мнение.
Но Белинда решительно покачала головой.
— Я ваша гостья и вела себя крайне неучтиво. Мне надо было по меньшей мере сначала выслушать вас до конца, прежде чем выносить поспешные и ошибочные суждения.
Фергюссон поспешил сменить тему.
— Думаю, учитывая вашу предыдущую бессонную ночь и длинный перелет, вы должны просто умирать от усталости.
Белинда была признательна, что он не обиделся, и ощутила, что ей действительно надо остаться одной, чтобы привести мысли и чувства в порядок, поэтому ответила:
— Да, честно говоря, я ужасно устала.
— Боюсь, спать ложиться еще слишком рано, а то вам трудно будет преодолеть разницу во времени. Знаете, что я предлагаю? Вы пока распакуйте вещи и часок отдохните, а потом я свожу вас в ресторан и, если захотите, покажу город.
— Спасибо, звучит очень заманчиво. Если это не представляет для вас никаких трудностей...
— Решительно никаких.
— И ничему не помешает? Я имею в виду... — Белинда нерешительно замолчала.
— Вы имеете в виду, нет ли у меня сейчас приятельницы, которой это может не понравиться?
— Ну, некоторым образом...
— Нет, у меня нет приятельницы, — заверил ее Освальд.
Она испытала огромное облегчение, но сказала себе, что это только потому, что ей не придется справляться с лишними трудностями на пути к осуществлению своего плана.
— Ну, вы уже готовы подняться наверх?
Она кивнула. Тогда он встал и повел ее к лестнице, которая тоже казалась произведением искусства.
— Вот и ваши апартаменты, — сообщил хозяин дома, открывая дверь в светлое просторное помещение и пропуская Белинду вперед. — Окна выходят в сад.
Апартаменты состояли из гостиной, спальни и ванной комнаты. Прелестная старинная мебель, паркетный пол с коврами, обои в общем со всем остальным домом стиле, но немного выгоревшие от времени. Белинда пришла в восхищение.
Она давно уже забыла, что значит быть счастливой, но сразу поняла, что в таком доме это было бы возможно... Если бы только не его владелец.
Фергюссон моментально заметил, как по ее лицу пробежала тень, и спросил:
— Надеюсь, вам нравится?
— Да, очень, — просто ответила она.
Ответ прозвучал совершенно искренне, и удовлетворенный Освальд сказал:
— В таком случае, я вас покину, чтоб вы могли распаковать вещи и передохнуть. Я зайду часа через полтора, идет?
— Да, пожалуйста.
Багаж уже ждал ее, и Белинда приступила к делу. Быстро разложив вещи на полках шкафа в спальне, вытащила комплект красивого белья, вечернее платье цвета сливочного масла, которое купила по настоянию Марты, но до сих пор ни разу не надевала, разложила его на диване в гостиной, чтобы разгладились легкие складки, и достала подходящие к нему туфли на изящном каблуке и шелковый жакет.
Наконец убедившись, что все в полном порядке, достала будильник, завела его так, чтобы осталось время принять душ, сбросила костюм и нырнула в постель.
Белинда была уверена, что не уснет — она была так взволнована, в голове роились тревожные мысли. Но спустя пару минут погрузилась в глубокий сон, из которого ее вырвало дребезжание будильника...
Она нащупала рядом лампу, включила ее и с трудом открыла глаза. Больше всего ей хотелось повернуться на другой бок и продолжать спать. Но Фергюссон скоро зайдет за ней...
Молодая женщина с трудом встала с постели и как сомнамбула побрела в ванную. Но, сполоснув лицо холодной водой, почувствовала себя много лучше. Она быстро приняла душ, оделась, чуть подкрасила ресницы и губы и была в состоянии полной боевой готовности, когда раздался стук в дверь.
Подхватив жакет и сумочку, Белинда открыла дверь.
Фергюссон был одет в серый вечерний костюм и выглядел так мужественно и привлекательно, что у нее перехватило дыхание.
Он медленно оглядел молодую женщину с головы до пят и одобрительно кивнул.
— Вы изумительно выглядите. Этот цвет вам необыкновенно идет.
Пока они спускались по лестнице, она, все еще взволнованная тем, как он ее разглядывал, хрипловато спросила:
— Надеюсь, я достаточно нарядна? Это единственное вечернее платье, которое я захватила.
Фергюссон улыбнулся, и синие глаза его заблестели.
— Вы превосходны. Мне сегодня будут завидовать все мужчины, которые увидят вас. Без исключения.
В гостиной он остановился, взял жакет и накинул ей на плечи, прежде чем вывести на улицу.
Лимузин уже ожидал их. Шофер в униформе стоял рядом, чтобы сразу открыть дверцу. Устроившись на мягких кожаных подушках и убедившись, что его спутнице удобно, Фергюссон опустил стекло, разделяющее салон и кабину водителя, и сказал:
— Мы сегодня обедаем в «Роял палас», но особенно не торопимся. Мне бы хотелось показать мисс Стэджерфорд центр города. Можете медленно проехать через него?
— Конечно, сэр.
Освальд повернулся к Белинде.
— Как бы вам больше хотелось: чтобы мы вышли у самого ресторана или немного раньше и прогулялись?
— Я с удовольствием пройдусь, — сказала она.
— В таком случае, Джонсон, высадите нас около Аддисон-авеню.
Белинда остро ощущала близость своего спутника-противника, чувствовала, как его нога слегка касается ее, но заставила себя расслабиться и насладиться поездкой по вечернему городу.
Фергюссон наблюдал за ней, рассматривал повернутое к окну лицо и с огромным трудом удерживался от искушения поцеловать в шею.
Сидней был празднично освещен и кишел народом. Приближение Рождества чувствовалось во всем — в возбужденных, веселых людях, в разукрашенных магазинных витринах, в переполненных ресторанах, в красочно иллюминированных мостах и деревьях.
Белинда, которая всегда любила этот праздник, и сама ощутила вдруг радостное волнение и ожидание какого-то чуда.