Обретенная любовь

Барбара тоже подошла к ним. Она была разгорячена и взволнована, ее лицо выглядело очень взрослым под по-детски уложенным каскадом каштановых волос.

— Привет! — мягко сказала она. — Миссис Брандт ждет вас. Уже пора обедать. Я сегодня останусь с вами. — Ее голубые глаза осматривали Джину, с неодобрением останавливаясь на купальнике. — Что же вы здесь делали?

— Рисовали, — ответила Джина без всякого выражения. — Я очень много сейчас этим занимаюсь, обстановка располагает, но думаю, что на сегодня уже закончила.

Она прошла мимо Сайруса и услышала его тихое «Ого!».

Барбара больше не замечала ее. Она наклонилась к Бэкки, разглядывала и восхищалась чудесным венком из диких цветов, который Джина сплела специально для девчушки. Джина случайно поймала долгий, откровенный взгляд Брандта. От вида этого смуглого лица и усмехающихся глаз-топазов Джина невольно разозлилась.

— Что это вы здесь делаете, ну-ка, расскажите?! — резко спросила она.

Он пожал плечами:

— Тысяча извинений, моя маленькая леди, но я это уже сделал! — Джина еле удержалась, чтобы не запустить в него полотенцем. — А теперь поторопись, — сказал он, глаза его еще веселее усмехались от ее неожиданной вспышки гнева, — и мы отвезем вас домой. — Он посмотрел на Барбару. — Ты можешь посадить к себе Бэкки? А я отвезу Джину. Балдар выдержит лишний вес.

Барбара смотрела на него в недоумении.

— А больше тебе ничего не надо отвезти? — спросила она ядовитым тоном, не в силах смотреть на стройную фигуру Джины.

А та вся блестела и сияла: глаза, капельки воды на бронзово-золотистой коже, волосы — словно слиток золота на солнце.

Нагнувшись, Сайрус поднял желтое платье и передал его Джине. Она взяла его и натянула через голову, чувствуя, как длинные шелковистые пряди выбиваются из пучка. Барбара взяла Бэкки за руку и повела по берегу.

— Пожалуй, я пойду к себе домой, — сказала Джина.

Рука Брандта крепко обвила ее талию.

— Тогда ты даже не узнаешь, что пропустила! — Он толкал ее вверх по крутому берегу.

Балдар ожидал их и беспокойно бил копытом; потрясающе темпераментное животное, метр шестьдесят два в холке, широкогрудый, его гладкая шерсть отливала красноватым золотом на солнце. Сайрус посадил девушку, затем и сам сел сзади нее, обернулся посмотреть, довольна ли Бэкки. О да! Девочка обожала лошадей.

Они покрыли десятимильное расстояние в мгновение ока. Ветер растрепал волосы Джины, они попадали Сайрусу в рот, и он постоянно сдувал их.

— Ты пахнешь, как дриада. — Его подбородок касался ее уха. — Тело такое прохладное и свежее, даже твои босые ноги... но убери же наконец свои волосы, они лезут мне в глаза.

Джина инстинктивно подняла обе руки, чтобы пригладить волосы, и его рука тут же обвила ее талию. Балдар фыркал и вставал на дыбы. Всадник успокоил огромного жеребца, натянув поводья, спокойным и ровным голосом отдавая ему команды. Стайка цветных попугаев летела в воздухе, кружась над лошадьми. Это была великолепная верховая прогулка, и Джина отбросила все грустные мысли, одолевавшие ее. Она откинулась и прижалась к его крепкому телу, его подбородок лежал на макушке девушки. Чуть впереди Барбара на своем большом гнедом мерине перескакивала через небольшие холмики, придерживая Бэкки твердой, уверенной рукой. Даже на расстоянии Джина чувствовала исходящее от Барбары недовольство.

Легким галопом они миновали чугунные ворота и сразу повернули к конюшням. Цветочки баухиний посыпались им на головы, Джина смахнула их, закинув голову назад, и улыбнулась спутнику. Что-то в его взгляде было такое, от чего ее кровь стала горячее, и она обомлела. Какое-то название должно быть для такого состояния, но Джина никак не могла подобрать подходящее. Его лицо было так близко, и она смотрела ему прямо в глаза. На фоне переливчатого синего неба его голова, ясные золотистые глаза, линия рта были очень четко очерчены. В голову ей ударило такое горячее сладострастное желание, что она в тревоге резко отвернулась. Он рассмеялся и склонил над ней голову. По нежной кремовой коже пробежал мороз.

— Зачем ты сделал это? — спросила она, но голос девушки дрожал.

С минуту Сайрус молчал, затем рассмеялся, и ее щеки обдало его дыханием.

— Я совершенно забыл, что ты не Бэкки. А что, ты против, моя невинная девочка?

Джина безмолвно прильнула к нему.

Обед был легким и очень вкусным, но менее приятным, чем обычно. Барбара говорила больше всех и так безапелляционно, что всех одолела скука. Она говорила о повышении цен на транспорт и еще о тысяче и одной проблеме, касавшейся управления фермой. Джина ела, практически не слушая ее. Кира все время смотрела вниз, казалось, она впервые видит собственные ногти.

Весь обед Барбара провоцировала Сайруса на разговоры о методах управления. Джина сквозь полузакрытые глаза с радостью отметила, что он тоже скучал, хотя и слушал, и даже поддакивал ей.

Кира, видимо устав от всего, повернулась к Брандту:

— Как ты думаешь, мы можем выпить кофе на улице, например на корте?

Он улыбнулся ей, в глазах его читалось облегчение.

— Я не смогу, дорогая. Мне нужно отлучиться на час или два. Я хочу закончить начатое дело сегодня же.

Барбара тут же встала с решительным видом, как будто вспомнила, что ей тоже нужно сделать очень много важных вещей.

— Большое спасибо, миссис Брандт. Обед был великолепным, — спокойно поблагодарила она. Кира наклонила голову, ощутив, что скука улетучивается вместе с этой женщиной.

Натянутая, как стрела, Барбара повернулась к Сайрусу:

— Ты не возражаешь, если я присоединюсь к тебе, Сай? Есть несколько вещей, которые я бы хотела прояснить. Как раз то, о чем мы с Брайаном утром спорили.

— Хорошо, Барбара, — согласился он и быстро взглянул на Джину, которая держала руки у висков. — Я отвезу тебя домой, когда ты будешь готова.

Занятая своими мыслями, Барбара вышла вслед за ним из дома, даже не удостоив женщин прощальным взглядом.

— Силы небесные, какая она утомительная! — пробормотала Кира, нахмурив брови.

— У меня что-то разболелась голова, — честно призналась Джина. — Если ты не возражаешь, я поеду домой.

Кира взглянула на нее:

— Я отвезу тебя, дорогая. Сай только что уехал, не стоит просить никого из мужчин. Ты здорово побледнела. Слишком много солнца, наверное, и еще эта Барбара... Ты все вещи собрала?

— М-м-м, все готово. — Джина кивнула.

— Хорошо, я схожу за Бэкки. Надеюсь, она уже пообедала. Вернусь через минуту.

Кира вышла из комнаты.

Когда она ушла, Джина заглянула в свою плетеную сумку: купальник, полотенце, солнечные очки, ключи. Все на месте. Заправив голубую рубашку в слаксы, она встала. В голове происходило что-то непонятное, какой-то хаос в мыслях. Она не могла найти объяснения, почему вдруг свело живот. Не заболела ли она?

Кира тщетно пыталась найти ключи от микроавтобуса, но в итоге пришлось уехать на джипе. Удивительно, что Кира, такая превосходная наездница, очень плохо вела машину. Сама Кира объяснила это для себя по-другому.

— Потрясающе, да? Я привыкла к автоматической коробке передач и неважно справляюсь с ручной. — Джина тут же предложила пересесть за руль, но Кира засмеялась и продолжила: — Не бойся, мы доберемся.

Джип несся со свистом, не снижая бешеной скорости даже на поворотах. Джина еще пару раз предложила поменяться местами, но Кира, ничуть не обеспокоенная, только смеялась.

— Я всегда забываю про сцепление в таких проклятых машинах, — объясняла она агонизирующий протест двигателя.

Они подпрыгивали на камушках, и Кира въехала на узенький деревянный мостик, перекинутый через извилистый ручеек.

Джина крепко обнимала рукой Бэкки. Девушка чувствовала, что при резком торможении девочка может вылететь из машины через лобовое стекло. Кира насвистывала, но нервное напряжение Джины от этого только усиливалось. Джип скользнул под тенистую сень деревьев и вынырнул снова. Солнечный свет через ветровое стекло ударил им в глаза, на мгновение ослепив их.