Обретенная любовь

Брайан, сопровождая девушку, просвещал ее, какие стандарты используются при отборе племенных животных, какие качества считаются наилучшими для продажи. Он протянул руку, и молодой баран сразу же подошел к ним.

— А они очень любопытные, — заметила Джина, инстинктивно отпрянув назад.

— Согласен. У них природная любознательность и незаурядный ум. Если с животными такой хорошей породы еще и правильно обращаются, то они доставляют меньше хлопот, чем любая другая порода. — Он замолчал и шлепнул барана. — Если с ними обращаются неправильно, то это уже другая история. Животные так же необузданны, как и их хозяева. Огромное преимущество «брахманов» заключается в том, что они прекрасно приспособлены к тропическим условиям и выдерживают даже невыносимую жару. Поверь мне на слово, что у «брахманов» почти в два раза больше шерсти, чем у «джерси». Вряд ли ты станешь пересчитывать волосинки. Их пастбища не нуждаются в изгородях, потому что животные предпочитают знакомую местность и не убегают. Даже самцы остаются в стаде, а это все-таки само за себя говорит!

Молодые люди остановились перед величественным «брахманом», весившим добрую сотню килограммов. В этот знойный день баран стоял без движения и, видимо, грустил. Не удивительно, что порода получила такое название, ведь она произошла от «индийских зебью», старейших домашних овец в мире.

Мимо них пробежал мальчик, треща как пулемет.

— А ты сможешь съесть это, мама?

Мать повернулась к нему немного раздраженная:

— Что это, дорогой?

— Горбик!

Джина с усмешкой прослушала обрывок разговора и обратилась к Брайану:

— А ты ешь?

— Он очень даже съедобен и совсем без костей. Из него получается отличное тушеное мясо, хотя сам я и не попробовал ни разу.

Взяв Джину за руку, он подвел ее к овцам.

— Прекрасные, не правда ли? У них прекрасные характеристики усовершенствованной породы, которые не останутся незамеченными нашими бдительными покупателями. А, вот они где! — Молодой человек указал в сторону украшенной флажками серебристой ограды на аукционном ринге, у которой Сайрус Брандт фотографировался с тремя членами большого Южного синдиката.

Утро прошло в изнуряющей жаре, под воздействием которой присутствующие становились все более вялыми и нервозными. К обеду немного хрипловатый голос ведущего аукциониста просто сел. Цены резко подскочили и порой достигали тысячи долларов. Джина решила освободиться от зернистой пыли, забившей ей нос, но Брайан остановил ее страшным шепотом:

— Бога ради, не делай этого, иначе тебя постигнет участь королевы команчей! — Услышав такое предупреждение, девушка затихла и боялась пошевелиться.

Почти все присутствующие женщины прекрасно разбирались в сильных и слабых качествах демонстрируемых животных, и Джина, внезапно расхрабрившись, сделала замечания по поводу походки коровы.

Брайан с восхищением посмотрел на нее:

— Вот это да, Джина. Все наши женщины проявляют интерес к происходящим здесь торгам. Хорошие животные означают для них дешевое мясо отличного качества на столе. Я встречал домохозяек в Штатах, довольствующихся мясом, на которое наши женщины даже и смотреть бы не стали.

Джина была под впечатлением, и, что ни говори, в это утро она много чего узнала. Кира и Боб Годдард пригласили ее на ленч, и они втроем отобедали в шатре. Молочного барона нигде не было видно, вряд ли он вообще нашел время перекусить. Повара-профессионалы подавали еду в стеклянной посуде, которую ставили на льняные салфетки. Ветчина домашнего приготовления вместе с бесчисленными салатами исчезала с катастрофической быстротой. Учитывая невыносимую жару, открыли бар, и стройные загорелые мужчины, в широкополых шляпах и рубашках с закатанными рукавами, одну за другой залпом осушали бутылки охлажденного пива.

Брайан и Барбара расположились своей компанией за парой длинных столов. Заметив приветственно поднятую руку Брайана, Джина в ответ улыбнулась. Барбара притворилась, что не обратила внимания на их обмен взглядами. К тому же она действительно была занята и прикладывала все усилия, пытаясь произвести впечатление на некоего молодого человека. Сразу бросалось в глаза, что у Барбары нет подруг. Около Джины остановились несколько человек с чашками чая в руках, чтобы выразить ей свою симпатию, и, естественно, разговор сразу переключился на ее дядю, прозвучали воспоминания о нем.

После обеда ветерок, дувший с самого утра, утих, и Барбара, узнав, что Джина неопытная наездница, все же предложила совершить верховую прогулку. Никогда бы это гордое создание не согласилось на такую авантюру, выставляющую ее в невыгодном свете, но жара, события этого дня и бокал выпитого за обедом вина создали у девушки ложное ощущение уверенности в собственных возможностях.

Барбара обрадовалась такому решению Джины.

— Я все устрою, — живо пообещала она. — У Сая предостаточно лошадей, есть и отличные арабские скакуны, но ими мы не сможем воспользоваться.

Эта новость нисколько не разочаровала Джину. В конце концов, и обычные лошади прекрасно подойдут для этой прогулки. В итоге собралась небольшая группа желающих покататься верхом. Джина с Барбарой и Брайаном первыми пошли к конюшням, за ними друзья Барбары, помолвленная пара. Неопытной наезднице досталась лошадь по кличке Полночь. Она восхитилась послушанием животного, да и внешний вид его порадовал девушку. Красивая стройная лошадь темного цвета привлекала внимание. Она погладила ее по морде, стараясь подружиться. Довольная Полночь тыкалась мордой в руки девушки, побуждая продлить ласку.

В нескольких шагах от них Брайан спорил с сестрой:

— Неужели ты не могла найти для нее лошадь поспокойнее, учитывая, что девушка не имеет большой практики в верховой езде?

— Разреши мне делать то, что я считаю нужным, Брайан, — высокомерно произнесла она. — В любом случае единственная тишайшая лошадь, так уж случилось, сегодня хромает.

Это была явная ложь, но Брайан не видел особого смысла подозревать сестру или даже ее проверять.

— Ладно, пусть будет Полночь.

Джина прохаживалась рядом с лошадью, стараясь воскресить в памяти несколько советов, которые где-то прочитала. Точно! Благослови Господь ее фотографическую память. Она принялась выполнять то, что вспомнила, стараясь выглядеть при этом знатоком. Чтобы проверить, хорошо ли натянута подпруга, ей пришлось обойти лошадь. Барбара с компанией уже сидели верхом и озадаченно наблюдали за ее действиями.

— Тебе помочь? — спросила Барбара кисло-сладким голосом.

Вместо ответа Джина поставила ногу в железное стремя и запрыгнула в седло более энергично, чем рассчитывала. Лошадь приподнялась и тут же успокоилась. Кавалькада двинулась в путь. Джина и Брайан замыкали шествие. Сначала Полночь прекрасно слушалась. От незнакомого ощущения в седле девушка получала удовольствие. Маршрут прогулки разработала Барбара. Стараясь быстрее оказаться подальше от людей, они срезали угол, проехав через цитрусовый сад, и, сделав небольшой круг, оказались на открытой площадке с немногочисленными, но тенистыми деревьями.

Солнце пятачками освещало землю, на которой, опустив голову, паслись спокойные, безразличные ко всему вокруг овцы. Слышалась песня пастуха. Они спокойным шагом спустились по дорожке, ведущей к Розовой Лагуне. Временами трава доходила до пояса и была усыпана белыми маргаритками. Зелень отражалась в маленьком, похожем на блюдце озерце, и создавалось впечатление, что смотришь в зеленый стакан, на котором нарисованы красивые водяные лилии. Жара обжигала выступающие или оголенные куски земли, а здесь, пониже, даже веяло прохладой. Очарованная красотой этого места, Джина расслабилась. Она твердо решила, что вернется сюда как-нибудь одна, чтобы нарисовать эти чудесные лилии, потихоньку раскрывающие свои плотные бутончики. Мысленно она уже видела картину, для которой у Линды в спальне найдется подходящее местечко. Ощущение красоты природы отразилось на ее лице и придало ему новое выражение.

Брайан любовался Джиной, не отрывая взгляда от ее лица. Солнечные лучи, запутавшись в волосах девушки, придавали им золотистый оттенок. Расположившись в баухиниях, черненькие пташки громко заливались трелями, выводя целые рулады. Ехавшая впереди всех и чувствовавшая себя уверенно в седле, Барбара тоже наслаждалась, но не великолепием окружающей природы, а своей персоной. Джине пришлось признать, что эта женщина — прекрасная наездница. Она не подстегивала свою лошадь, не руководила ею, а предоставляла ей полную свободу, но в тоже время контролировала каждое движение, умело управляя поводьями.