Кровавый закон

   - Змея умеет говорить? - непроизвольно вырвалось у нее, но на этот раз ей никто не ответил. В памяти всплыло одно из самых ужасных событий, что произошли с ней в пустыне: первая встреча с Песчаниками. Именно тогда она впервые увидела Бронированного змея, услышала его голос у себя в голове.

   Девушка вздохнула, покрутила головой в поисках тряпки, которой можно было бы смыть все это мыло. Взгляд упал на довольно крупную щетку, ею вполне можно было вымыть змея, правда, единственное, что смущало - это острые зубчики. Но немного поразмыслив, Олиф решила, что возможно они были сделаны специально для такой плотной чешуи. Девушка намочила щетку, провела ею по намыленной чешуе и услышала такой жалобный вой, словно она кому-то только что отрезала руку.

   Змей изогнулся, выпустил клыки и злобно мотнул телом в сторону. Олиф не удержалась на ногах, упала на что-то твердое и явно неровное, взвыла от неожиданно резанувшей спину боли, и едва смогла перекатиться на живот, опрокинув при этом ведро. На шум прибежало несколько людей, кто-то принялся успокаивать змея, кто-то помог девушке подняться, а кто-то стоял сзади и громко причитал: "Да что ж это делается-то! Да где ж это видано, чтобы по чешуе щеткой для чистки зубов проводить! Какой же тварью надо быть, чтобы так поступить!".

   Олиф чувствовала лишь жуткую боль в спине, и небольшое головокружение. К ней подбежал Макс. Схватив под локоть, резко поставил на ноги и быстро повел куда-то, злобно при этом приговаривая:

   - Нет, ну надо ж было такую идиотку нам прислать!

   Они снова оказались в бесконечных тоннелях. Темнота смешивалась с зеленым цветом, быстрый темп тут же заставил Олиф тяжело дышать. В глазах все плыло, и светожелы сливались в одно пятно. Наконец, они попали в освещенный коридор и остановились возле большой деревянной двери. Эту дверь Олиф узнала бы из тысячи.

   - К нему можно? - спросил Макс у охраняющего вход воина. Раньше девушка тут никаких охранников не видела. Неужели Ринслер испугался за свою жизнь?!

   В этот момент дверь распахнулась и из нее, издавая глуповатый смех, выплыла рыжая "лапочка". Две девушки встретились взглядами и обе испытали неимоверное удивление. Рыжая пришла в себя за считанные секунды и ее взгляд наполнился презрением.

   - Мм, - изогнула она бровь, - ты еще жива.

   Олиф опустила глаза в пол и, подталкиваемая Максом, прошла внутрь.

   Надо сказать, удивление Ринслера было не меньше, чем у рыжей. Мужчина вальяжно лежал на постели, согнув одну ногу и оперев голову о ладонь, другой рукой крутил бокал с вином. Когда он увидел, кто к нему вошел, то сперва удивленно поднял брови, а затем встал с кровати. Поставил бокал на тумбочку, о которую Олиф недавно хорошенько приложилась, и одновременно пригладил мокрые волосы.

   - Что вам нужно?

   - Прости меня, Ринслер, - покаянно начал Макс, топчась на месте, - но это не могло ждать.

   - Ну, в чем дело? - поторопил мужчина.

   - Дело в ней. - Парень с ненавистью ткнул пальцем в Олиф.

   - Но я ведь... - опешила та.

   - Заткнись, - отрезал Ринслер, и отрывисто добавил: - Сядь здесь и молчи.

   Девушка покорно уселась на постели, в который раз завидуя ее мягкости.

   - Что случилось? - спросил мужчина у Макса.

   - Понимаешь, она полностью отсталая. Я ей все по полочкам расставил ведь! Но нет, она умудрилась провести по чешуе Кнутика щеткой для чистки зубов!

   Ринслер поморщился при слове "Кнутик". Он терпеть не мог эти уменьшительно-ласкательные имена, да еще и в адрес животных.

   - И что? - Мужчина пытался сообразить, что такого натворила девчонка, за что даже Макс на нее обозлился.

   - Как это - что?! Щеткой для чистки зубов! Да у Кнути... Кнута, - вовремя вспомнил парень, что этот человек не любит любое проявление нежности, - шрамы останутся на всю жизнь! Там же такие острые зубцы!

   - Это все? - коротко осведомился Ринслер.

   - Этого мало? - удивился Макс, немного сбавив пыл.

   - Да, Макс, этого мало. Я, кажется, просил меня по пустякам не беспокоить!

   - Но...

   - Иди работай! И что бы больше не заявлялся ко мне со своими дерьмовыми проблемами на счет своих зверушек! Я ясно выразился? Еще раз припрешься ко мне с этой темой, сядешь в камеру на неделю! Ты все понял? Все? Проваливай.

   Олиф позволила себе на секунду злорадно ухмыльнуться. Настроение Ринслера оставляло желать лучшего.

   Макс подошел к девушке, взял ее под локоть, и хотел уже было удалиться от греха подальше, как Ринслер его остановил:

   - Девчонка пусть останется.

   Парень тут же поспешил исполнить приказ, отпустил насупившуюся Олиф, и резко открыл дверь. Ты подозрительно хлопнулась обо что-то, издала обиженное "Ауч!", и закрылась, успев явить всем яркие рыжие кудри.

   Олиф медленно повернулась и упрямо вперила взгляд в пол.

   - Я смотрю, ты никому не нравишься, - протянул мужчина.

   - Да, - согласила девушка, и на этот раз искренне. Она давно уже это заметила.

   - Это плохо. Девушка должна нравиться всем.

   - Да, - не стала отрицать та.

   - Что - да? Признаешь свое уродство?

   - Да. - И это тоже была правда.

   - Может, ты еще какие-нибудь слова выучила, кроме "да"?

   - Да. То есть выучила.

   - Даже так? - издевался Ринслер. Настроение после визита "лапочки" у него неожиданно поползло вверх. - И какие?

   "Козел", - так и подмывало сказать Олиф, но она сдержалась. И так все тело ныло.

   Она уставилась на щетину Ринслера и неожиданно подумала, что если бы он ее сбрил, так было бы намного лучше.

   - Борода, - наконец, выдавила девушка.

   - Борода? - удивился мужчина.

   - Ну да, борода. - Олиф почувствовала себя просто полной дурой.

   Ринслер ничего на это не сказал, но посмотрел на нее таким красноречивым взглядом, что никаких слов и не требовалось.

   - Хочешь секрет открою? - перевел он тему.

   - Нет, - честно ответила девушка.

   - Почему? - Странно, такому ответу он не разозлился.

   - Ненавижу секреты.

   - Я тоже. Но тебе все равно придется выслушать мой секрет, иначе будет уже неинтересно.

   Олиф вздохнула, предчувствуя что-то недоброе.

   И да, точно, Ринслер медленно приблизился к девушке, встал рядом с ней так близко, что она почувствовала запах... странный запах чисто мужского аромата и чего-то еще, едва-едва проскальзывающего, но, тем не менее, довольно ощутимого. Мужчина тем временем намотал на руку конец ее темной косы, не сводя при этом с девушки такого взгляда, что ей стало очень нехорошо. Он медленно наклонился к ее уху, и, лаская кожу теплым дыханием, прошептал:

   - Мне ты нравишься.

   Все-таки с Лексом у них действительно было кое-что общее: они оба любили играть с людьми. Олиф вспомнила тот момент, когда Лекс игриво водил ножиком по ее ногам. Он знал, что ей это нравилось, и этот знает, что может понравиться. Вот только на этот раз и у Олиф тоже есть горький опыт.

   Она сохраняла спокойное дыхание, медленно считая про себя до десяти. Ни единого лишнего движения. Ни единого лишнего звука. И это возымело эффект: Ринслер, не видя реакции на свои действия, разочарованно отстранился.

   - Ты ничего такая, - продолжил он свою мысль.

   "Ничего такая - вот это комплимент", - обиделась Олиф.

   - К тому же, новенькая. - Возникла пауза, а затем он кивнул сам себе. - Станешь моей новой служанкой.

   - Че-го?! - поперхнулась девушка.

   - Я начинаю подозревать, что Макс был прав. Станешь служанкой. - Мужчина дошел до тумбочки, взял свой стакан с вином, сделал глоток и добавил: - Приступай прямо сейчас.

   - Но я...

   - Это не обсуждается.

   Секунду Олиф боролась с эмоциями (в особенности гневом), затем глубоко вздохнула, выдохнула и еще раз вдохнула. Не стоило особо труда догадаться, зачем ему это. Врага всегда нужно держать при себе. Будет следить за ней? Ну и пусть следит.