Зуб кобры

— Ты можешь посчитать меня глупой… Никогда со мной такого еще не было… Знаешь, Влад, я ведь не смогу без тебя! — неожиданно призналась она, произнеся последние слова совсем тихо.

Я подошел к ней. Взял ее за плечи, повернул к себе лицом. Долго смотрел в ее печальные, полные надежды глаза. Мысли путались. Хотелось сказать что-то ободряющее, что-то важное, чтобы она сразу поняла, но, как на зло, не находилось нужных слов.

— Ты хочешь, чтобы я улетела с тобой? — каким-то чудом догадалась она, и надежда на мгновение вспыхнула в ее глазах яркой искрой.

Я молча кивнул. Действительно, она должна улететь со мной на Землю! Там ее место, там ее предназначение. Она создана для иного, лучшего мира, а здесь она чужая, как прекрасный нежный цветок, зачем-то распустившийся среди полярных льдов. Неожиданно для самого себя я ухватился за эту безумную мысль, подыскивая нужные слова, чтобы убедить девушку в своей правоте. Все будет хорошо. Кунти станет жить в Трудовом Братстве и расцветет еще краше под солнцем свободы и счастья, под чистым земным небом…

Я снова посмотрел на девушку. Она еще колебалась, но потом решительно посмотрела мне в глаза.

— Но это невозможно!.. — в ее голосе прозвучала трогательная растерянность.

— Почему? Подумай…

— Нет, нет! — оборвала она меня, даже отступила на шаг, словно защищаясь от моих слов. — Влад, пойми меня, я не могу бросить отца, друзей… Они нуждаются в моей помощи! А на Земле я чужая, и не спорь со мной!.. Ты же тоже не можешь остаться здесь? Тебя там ждут, и я буду тебе не нужна.

— Дело совсем не в этом! Ты должна жить другой жизнью, ты достойна этого! Подумай, на Земле…

— А как же все остальные? — снова прервала она меня. — Все мои друзья, другие хорошие люди на этой планете? Ты же не можешь забрать их всех с собой на Землю?

Она испытующе смотрела на меня.

— Нет, конечно.

— Тогда это похоже на простое бегство. А я не хочу бежать от своей судьбы! Я хочу, чтобы жизнь устроилась и на моей планете, так же, как на Земле.

Я хотел было сказать ей еще несколько слов, но она взяла меня за локоть. Твердо, как о чем-то окончательно решенном, сказала:

— Не будем больше об этом! Отвернись-ка! Мне нужно переодеться.

Кунти отошла вглубь комнаты, открыла дверцы шкафа, скрытого в глубокой нише. Я остался стоять у окна, задумчиво глядя в сад.

Низкие деревца с множеством кривых ветвей бросали густые фиолетовые тени на казавшуюся медной траву. Одна из теней показалась мне человеком, стоящим у дерева. Пригляделся — так и есть! Посмотрел правее: между деревьями ясно видны еще три человека, по теням, похоже, вооруженные. Значит, не только вилла, но и сад охраняются людьми Садора… Впрочем, этого и следовало ожидать. Кунти предупреждала, что ее отец сегодня усилит охрану.

За спиной у меня послышался слабый шум. Через минуту Кунти позвала:

— Влад!

Я обернулся, посмотрел на девушку. На ней черное платье, расшитое на груди серебром. Плечи и спина открыты. По левому боку длинный, искрящийся вышивкой разрез, при каждом шаге обнажающий загорелое бедро девушки. На ней почти не было украшений, только в волосы была вплетена сверкающая на солнце лента, да в уши были вдеты звездчатые серьги.

Она подошла ко мне, немного смущенная моим вниманием, улыбнулась.

— Ну как?

— Ты замечательно выглядишь в этом платье!

— Ты не понял! — нетерпеливо воскликнула она, сморщив носик. — Как ты находишь наш сад?

— Там эти люди… Это охрана?

— Ты заметил их? — Кунти вздохнула, опустила глаза.

Мне показалось, что она плачет. Я взял ее за плечи, заглянул в глаза.

— Не думай, я не плачу, — покачала она головой. — Просто вспомнила погибших товарищей… Они могли бы помочь тебе сейчас…

В дверь постучали. Кунти почему-то испуганно сжала мою ладонь. Спросила:

— Кто там?

— Дочка! Вы готовы? Скоро начнут собираться гости, — узнал я голос Садора. — Мне хотелось бы, чтобы ты со своим другом была поблизости.

— Да, папа! Мы уже скоро, — отозвалась Кунти. — Миран никак не может подобрать себе костюм.

— Надеюсь, он произведет на моих друзей хорошее впечатление?

— Конечно! Не беспокойся, папа!

Стоящий за дверью помедлил. Потом повторил:

— Гости уже собираются!

Послышались удаляющиеся шаги, постепенно затихшие в тишине дома.

Коснувшись стены, Кунти раскрыла нишу с одеждой. Я заглянул внутрь и, к своему удивлению, обнаружил там полный набор мужской одежды, как оказалось, моего размера.

— Такое впечатление, как будто меня давно ждали в этом доме! — растерянно пробурчал я.

Кунти усмехнулась.

— К сожалению, ждали не тебя… Это вещи одного моего друга. Он часто бывает у нас, и папа очень симпатизирует ему. На удивление, ваши размеры совпадают.

— Да? — Я взглянул на нее.

— Поспеши, Влад! — Она слегка подтолкнула меня к шкафу. — Ты же слышал, нас ждут!

— Действительно.

Осмотрев вещи, я выбрал строгий черный костюм и белую сорочку. Кунти с сомнением посмотрела на меня. Предложила:

— Нет. Возьми лучше вот этот. Серый цвет тебе к лицу.

— Но я думал, что для официального приема будет неприлично…

— Перестань, Влад! Тебе пора прекратить играть в свою дурацкую игру! Ведь я давно знаю, кто ты.

— Тем не менее, мне бы не хотелось, чтобы об этом узнал еще кто-нибудь. — Я посмотрел ей в глаза.

— Успокойся, — улыбнулась Кунти. — Положись на меня. Все будет хорошо. Одевайся.

Красное зарево горело в стеклах окна, делило комнату на две части. Мы были в фиолетовой тени. За границей тени все выглядело, словно отлитым из меди. Казалось, если книга упадет с полки, то обязательно зазвенит.

Некоторое время Кунти бесстрастно разглядывала облака на небе, сбившиеся к горизонту кудлатой рыжей массой. Затем повернулась ко мне.

— Ты готов? Тогда пошли!

Гостей собралось очень много. Признаться, такое я видел только в исторических фильмах да читал в книгах. Настоящий светский раут! У дам длинные платья и обнаженные спины, изысканные прически и слепящий блеск дорогих украшений. Их кавалеры — в строгих костюмах и мундирах, начищенной до блеска обуви, в орденах и нашивках, отражавших то место, которое занимал их хозяин на иерархической лестнице гивейского общества. И всюду море обворожительных, во весь рот, улыбок, хорошо отрепетированных перед зеркалом. Во всем этом сквозило столько притворства и лести, что мне стало противно.

Наше появление привлекло общее внимание. Садор, стоявший с какими-то солидными господами, заметив нас, улыбнулся.

— Ну-ка, ну-ка, Миран! — Он впервые назвал меня по имени. — Ну-ка, покажитесь! Как вы выглядите?

Я пожал ему руку. Он представил меня своим гостям.

— Господа! Это новый друг моей дочери. И я рад сегодня представить его вам. Знакомьтесь — Миран Бедаро!

Я учтиво поклонился.

— Господин Бедаро! Я хочу познакомить вас со своими друзьями. — Садор взял меня под руку, подводя к стоявшим невдалеке трем мужчинам и даме. — Знакомьтесь. Это господин Ли Чен Зи, мой компаньон и давний товарищ.

Я пожал руку круглолицему толстяку с монголоидными чертами лица и маленькими, проворными глазками.

— А это, — продолжал Садор, указывая на высокую брюнетку без возраста с птичьим носом и рыбьими глазами под тонкими, выщипанными бровями. — Это госпожа Холден и господин Холден, ее муж.

Я поклонился обоим. Господин Холден производил впечатление человека обходительного и малоразговорчивого, во всем полагающегося на мнение жены.

— И наконец, — Садор подвел меня к лысоватому человеку с желтым лицом, на котором резко выделялись круглые черные глаза и по-женски пухлые губы, — мистер Кендзо Имамура! Это все мои лучшие друзья. Правда, с господином Имамурой мы не виделись добрых пять лет, но он приехал с другого конца планеты, узнав о моем юбилее. Так что наша долгая разлука не имеет никакого значения. Все они замечательные люди и отличные компаньоны!

Садор поручил меня заботам Кунти, а сам взобрался на сцену, сооруженную у парадного входа. Придвинул стоявший здесь же микрофон.