Рассказки конца века

Народ — Гегемоныч.

Народ — Макар и его телята.

Народ — семь бед и один ответ.

Народ курицу не учит.

Народ — вода. И лежачий камень.

Все честные, умные, хорошие люди — враги народа. И только враги народа могут его спасти. Не хочется, разумеется, никого спасать, но придется.

В расстрельных списках я хочу идти первым номером.

ХИППИ

«Технарь» лучше водки. И коньяка. И текилы. Пиво — допустимый вариант, но стоит целого состояния. На пиво надо копить полгода.

Джип — херня. Добрые люди подвозят их от Москвы до Владивостока.

Правильный человек никогда не стирает свои портянки. Стирать портянки означает не любить Бога. Настоящий герой проверяется на портянках.

Каждый хиппи тянется к идеалу, но идеального хиппи не существует. Идеален тот, кто зачат в общественном туалете, а родится в мусорном баке. По слухам, именно так на земле возникнет новый мессия.

Новый Христос будет идеальным хиппи. Так считают хиппи. Они считают, что и старый вариант — почти то же самое. Не знаю. Вряд ли. Христос вполне мог ездить на джипе.

А вообще — неплохие парни. Точнее, средние. Еще точнее, не худшие. В отличие от гопы. Как ни крути, ноль больше отрицательных чисел.

Говорят, что хиппи умерли. Хиппи не умерли, они просто так пахнут.

Эту поговорку, кстати, я слышал от них.

ПАНК

А что — панк? Он просто вышел поссать на площади имени Карла Маркса. Не плюй на него. Он использует твой плевок в быту, и тебе будет очень страшно.

Панк отличен от хиппи только степенью толерантности.

РОЛЕВИК

Это может быть кто угодно, но обычно это хиппи, который рыцарь. Или дракон. Этот чудак не верит, что наш мир — самый интересный из всех миров. Но уже факт нашего рождения сказал нам, что это так. Автоматически данный дэнжэн (реалка) лучше хотя бы оттого, что он идеально прописан (ролевик поймет меня, но не согласится).

Ты скажешь, что он мается дурью. А он ответит цитатой классиков. Впрочем, не ответит. Дракон залетел, и становится не до классиков.

Начальник сказал: уволить мага-некроманта из дворников. Делать нечего, магу приходится бичевать. Дом его — вся Вселенная.

АРМИЯ

Уже было сказано — если верить слухам, на зоне пацан реализуется полностью. А все мужское население РФ — бывшие пацаны.

Быть на зоне — местный обычай инициации. Это, прости Господи, такое крещение. Однако мест не так много, и не каждого желающего берут в тюрьму. Что же делать? Как же пацан станет гражданином РФ, если он не нюхал тюрьмы? Получается, что он — не узнает жизни (в исконно российском смысле этого слова). Но у нас — принудительное образование.

Правительство, чуткое к местным обычаям и обрядам, нашло выход: два года армии заменяют от одного до четырех лет тюремного заключения. Смотря какая часть.

Понятно, что это одно и то же. Но хрен слаще редьки тем, что в армию берут на халяву, а в зону сдают вступительные экзамены.

Урки и деды спорят, кто узнал жизнь по-настоящему. Спорят до хрипоты. Урка вынул нож, а солдат схватился за табуретку. А прав будет тот, кого первым сунут в парашу.

ДУХОВНОСТЬ

Ржаной хлеб наших интеллигентов (см. ИНТЕЛЛИГЕНТ). Милое слово, его корень указует на отличие от животных. Но его полюбили старые девы, настоянные на старых книгах. И слово им отдалось. Оно обтерлось, поизносилось, стало похоже на стираные носки.

Старость и девичество — не суть главное. Главное все-таки — принимать наше все… Астафьева, Белова, Распутина. Талантливые писатели, да. Но если их принять по инструкции — ну той самой — на поляне гикнется сто цветов. Это как цветной телевизор выменять на черно-белый, и смотреть там, главным образом, самого себя.

Еще надо принимать попов. Замечу: не самого Господа, а религию… Каждая церковь, писал философ, лежит камнем на могиле богочеловека. Принимать церковь — три раза в день по столовой ложке.

Солженицын подарил Матрене ведро духовности. Она ее засолила на зиму.

Духовность надо читать. Духовность залежалась в библиотеках. Но если в деревне вам навернули оглоблей по голове — это тоже урок духовности. В селах на килограмм навоза — мешок духовности. Так говорили классики.

Я, конечно, утрирую. Нехило быть духовным, поет БГ. Впереди — одни кресты.

ДОКТОР НАУК

На кафедре он разводит кроликов. Кролики — это не только ценный мех.

Самое главное в книге (дипломе, диссертации, любовной записке) — размер полей. Он специалист в этой области.

Как правило, он хорошо эрудирован. Знает слова и авторов. Он начитан списком литературы. Он знает, что к чему и почем. Он, кстати, даже не злой. Он просто книжник, нормально подходящий к своей работе, а нормальная работа книжников — см. Евангелие. И я тоже не злой. И Христос зла не держит — хотя книжники его рассудили. За некорректность, некомпетентность, непонимание текущих задач… Научно не обосновано, политически, опять-таки, сомнительно…

Однажды юный Джойс без приглашения пришел к нобелевскому лауреату Йетсу. Познакомиться. Под утро сказал: «Вы слишком стары, чтобы я мог вас чему-либо научить». Впрочем, я не Джойс. И они не Йетсы. И дело не в возрасте.

Иногда в их мире водятся исключения. О них, наверное, слагают легенды.

ДЕДОВЩИНА

Способ устройства жизни. Любой жизни, но, как правило, близкой нам. Человек, чтобы уйти наверх, должен проявлять чудеса ума и энергии (а иногда — очень долго ждать). Уйдя наверх, можно забыть все слова русского языка и блеять. Все будет хорошо. Тебе найдут переводчика, а ты блей.

И все идут в начальники, чтобы блеять. Забыть русский язык считается большим удовольствием.

Тайна открывается одной фразой: никто не должен доказывать себя заново. Всё доказано при царе Горохе. Делать тебе, местному Навуходоносору, нечего. Вот и катаешься сыром в масле, пока ландшафт не сотрется о твою задницу.

В каждом углу — большой Навуходоносор. Он оклеил законами туалеты и сожительствует с русской ханой. Хана жмурится от счастья.

В Америке много чего плохого, но их генерала уволят, если он не сдаст очередного экзамена. Того самого, что сдают солдаты: бег, плавание, расстрел мишени. А у нас генералу разрешается быть пузатым. Много чего разрешается. Но только — дедам.

ЛЮДИ

Помимо всего прочего, существуют люди. Это радует, утешая в лихую годину и плохую погоду. Дивясь на мир, они ходят среди мужиков и баб, сержантов и паханов, ядерных ракет и кастрюль. В лесу людям попадаются лисицы и волки. Звери молчат. Мужики и бабы тычут в людей пальцами. Под их ногтями — грязь и вечные муки. В глазах — озеро Байкал и вопрос: кто, сука, меня того?.. Чего того — мужики не знают. Бабы не подсказывают. Но им, наверное, и не надо знать. Понятие «того» — наша онтология, наша экзистенция, наша песнь. Понятие «того» вербализует сокровенный угол души. Мужики — душевные создания.

За пазухой окружающих — Фудзияма. Фудзияма точно знает, кто виноват. Люди с непривычки пугаются, а потом ничего, привыкают. А что делать? Налево — шесть соток, направо — кабак с урлом, позади — сопливое детство. Надо что-то делать, но шесть соток слишком малы, а по углам делянки стоят вахтеры в рваных носках. У вахтеров «калаши», справки и гербовые печати… Направо — кабак с урлом. Маневрировать негде.

Вообще, о людях можно говорить долго.

Но о людях как-нибудь в другой раз.

ХОЗЯЙСТВЕННИК

Это сотое чудо света — крепкий хозяйственник. Нет, среди руководства бывают и просто люди, однако чаще везет на породу крепких хозяйственников.

Что это такое, знает только наш человек. Обычно это заклинание. Хозяйственник говорит, как будто что-то съел, зато он хозяйственник. Все понимают, что хозяйственник не в речах силен. Правда, в чем он силен, никто не ответит. По слухам, это человек, при котором строится… Однако не факт, что в его отсутствие оно бы не строилось. Возможно, строилось бы другое. Может быть — строилось лучше.