Птица без крыльев

— Но она же простая продавщица, по крайней мере была ею! — воскликнула Джей Диксон.

У Патрика Маккэна и в мыслях не было, что когда-нибудь он повысит голос на Джейн, но, услышав подобное, лакей буквально зарычал:

— Она никакая не продавщица. Насколько мне известно, у нее два магазина и фабрика, а это совсем не одно и то же.

— Сожалею, что сказала об этом, правда, сожалею.

— Итак, — качнулся взад-вперед на каблуках Маккэн, — нам всем надо уяснить вот что: если она приезжает, чтобы вести здесь дела до возвращения мистера Реджинальда, следует признать ее хозяйкой, иначе мы можем потерять свои места.

— Есть один человек, который никогда ее не признает.

Все одновременно повернулись к кучеру.

— Тебе же будет хуже, Джон, — предупредил Маккэн. — То же самое относится и к тебе, Питер.

— Не думаю, что нас это сильно коснется, — пожал плечами Питер Пратт, — мы же не работаем в доме.

— А я вот работаю, — повернулась к нему его жена Роуз. — И не забывай об этом.

— Я все прекрасно помню. Столько лет мы жили тихо и спокойно, и я не вижу причины, почему все должно измениться, если мы сохраним свои места.

— Мы-то сохраним, а вот удержится ли она?.. — заметил садовник Дэвид Уильямс.

— Тебе хорошо рассуждать, ты живешь на отшибе, в сторожке, — в первый раз подала голос кухарка. — Все, похоже, забывают, что я тоже работаю в доме, хотя, если разобраться, подумаешь, кухарка. Предлагаю следующее: давайте подождем и посмотрим, что да как. Она ведь в Ньюкасле, верно? И жила на Спринг-стрит, а это не такое уж и завидное место, если мне не изменяет память. Здесь ее все настолько поразит, что с ней несложно будет сладить. Нам надо всего лишь выждать какое-то время, и тогда уже мы сможем показать ей, что долгие годы жизнь в усадьбе шла своим чередом и даже война мало что изменила. Так что давайте подождем и посмотрим.

— Да, все верно, это самое разумное решение. Тем более пока она не приедет, мы все равно не сможем ничего предпринять, — раздались одобрительные возгласы. Все согласно закивали.

* * *

Она приехала в половине пятого в сопровождении мужа и деверя. Чарльз познакомил ее с экономкой.

— Дорогая, это миссис Митчем. Миссис Митчем, представляю вам мою жену.

Агнес собиралась протянуть руку, но что-то в выражении лица миссис Митчем подсказало ей, что этого делать не следует, и она лишь слегка наклонила голову.

— А это наш лакей Маккэн. Патрик, это моя жена.

Маккэн учтиво поклонился, а Агнес вновь ограничилась кивком головы.

— С остальными познакомишься по ходу дела, — сказал Чарльз, беря Агнес под руку.

— Передай Кэти или Роуз, чтобы они показали миссис Фарье ее комнату, — распорядился Реджинальд, вручая Маккэну свое пальто. И подумав, добавил: — Опустите шторы на первом этаже только до половины, а наверху не опускайте вовсе.

— Хорошо, сэр, — немного помедлив, ответил лакей.

Позднее в кухне энергично обсуждали распоряжение Реджинальда.

— Кто бы мог подумать! И это сказал мистер Реджинальд! Ну и ну, что же это делается?

Чарльз не стал дожидаться, пока Кэти или Роуз проводят Агнес, он также не стал спрашивать, какая из комнат была приготовлена для них. Но когда он вошел в свою прежнюю спальню и увидел на кровати неразобранные чемоданы, то подумал, что прислуге, должно быть, не хватило времени, чтобы все подготовить, хотя Реджинальд все утро объяснял им, что следует сделать.

— Это моя комната, — объяснил Чарльз, помогая Агнес снять пальто. — Прислуга не успела все здесь как следует устроить, но сделает это чуть позже, обязательно сделает. — Он с таким нажимом произнес последние слова, что Агнес не выдержала.

— Прошу тебя, Чарльз. Пусть пока все остается по-прежнему. Если нам предстоит взять на себя заботу о доме, а именно этого, очевидно, и хочет Реджи, тогда я начну действовать по-своему и без лишней суеты. Так что, пожалуйста, предоставь это мне.

— Ах, дорогая моя. — Он отодвинул чемоданы в сторону и усадил Агнес рядом с собой на край кровати. — Я не хочу ни в чем разбираться, по крайней мере сейчас. Надеюсь, ты понимаешь мои переживания?

— Конечно, милый. Я все понимаю и, как ты говоришь, мы не станем ни в чем разбираться. Но хочу, чтобы ты знал. На тебе нет никакой вины, да и за собой я ее не чувствую. В какой-то степени мы сами распоряжаемся своими судьбами и строим будущее. Твоя мать распорядилась своей жизнью. Я знаю, она считала, что я тебе не пара, но я думала иначе и ты тоже. Любовь убеждала меня, что я достойна тебя. А поэтому никто из нас не должен взваливать на себя бремя вины.

— Ах, моя милая, моя родная, что бы я делал без тебя? — склоняя голову ей на плечо, признался Чарльз.

Агнес молча гладила его по волосам, думая о том, что, возможно, было бы лучше им не встречаться вовсе, но тут же сказала себе: ведь даже если бы Чарльз женился на девушке своего круга, то вполне вероятно, что ситуация могла повториться.

В этот момент Агнес казалось, что мать Чарльза своей смертью желала разрушить их счастье, до конца жизни заставляя мучиться от чувства вины. Но нет, Агнес этого не допустит. Ни за что! Этому не бывать.

— Нам не нужно... по крайней мере, мы не будем постоянно жить здесь, — поднимая голову, сказал Чарльз. — Мы будем проводить пару дней в неделю в квартире над магазином, а на уик-энды станем ездить в наш коттедж. Мы распределим нашу жизнь среди всех этих мест.

— Да, милый, ты прав, — через силу улыбнулась Агнес. — Мы так и сделаем.

Глава 6

В местные и центральные газеты поместили сообщение о том, что капитан Реджинальд Фарье выражает благодарность всем приславшим свои соболезнования в связи с гибелью его родителей: полковника Хью Джорджа Беллингема Фарье и его супруги Грейс Мей Фарье. Далее в публикации говорилось, что на похоронах будут только члены семьи и близкие друзья, и капитан Фарье просит цветы не присылать. Кроме того, сообщалось, что в этот же день на кладбище в Феллбурне должны состояться похороны ординарца полковника мистера Джорджа Артура Бэнкса.

На траурной церемонии присутствовала вся прислуга и близкие друзья семьи: семейства Пиккеринг, Комбес и Гаммон. Агнес ничего не знала об Изабели Пиккеринг, но запомнила эту крупную женщину с некрасивым лицом и выразительными глазами, которая представилась: "Я Изабель". Агнес понятия не имела, кто она такая, но было очевидно, что эта молодая женщина думала иначе.

— Очень приятно, здравствуйте, — ответила Агнес.

— Как все скверно обернулось для Чарльза, — заметила незнакомка.

— Да, — согласилась Агнес, не совсем понимая, что та имела в виду.

— Кто эта молодая леди в голубой шляпе? — поинтересовалась Агнес у Генри, когда присутствующие на похоронах начали расходиться.

— Разве вы не знаете? — покосился на нее Генри. — Это же Изабель.

— Но кто она? Я что, должна ее знать?

— Мама прочила ее в жены Чарльзу, — усмехнулся он и вздохнул. — Разве Чарльз об этом ничего не рассказывал?

— А, теперь мне все ясно. Кажется, она милая женщина.

— Да, Изабель славная. Очень любит лошадей.

Такой ответ несколько удивил Агнес.

Вскоре вся семья собралась в гостиной. В камине ярко горел огонь. Агнес и Реджи сидели по разные стороны дивана, а Чарльз и Генри расположились в креслах.

— Пути Господни неисповедимы, — со вздохом проговорил Генри.

— Оставь, пожалуйста, свои проповеди! — закричал Реджинальд брату, внезапно вскакивая. — Говори это калекам, которых привозят санитарные машины, или тем, кто страшится перейти в мир иной. — Он бросил взгляд на Агнес. — Простите меня.

Чарльз торопливо поднялся. Он обнял Реджи за плечи и насильно усадил его на диван.

— Все в порядке, старина, успокойся, тебе не за что извиняться.

— Прости меня, братишка, — тихо заговорил Генри, обращаясь к Реджи. — Это уже вошло в привычку. Но извиняюсь я лишь за то, что мои слова задели тебя. Я понимаю твои переживания. И тем не менее именно эти калеки, как ты выразился, и есть предмет моей заботы. Я их единственная опора. И если мне удается помочь им перейти рубеж... это все, на что я способен.