Олимпик

Звукоизоляция на «Файерфлае» ещё та. На современных кораблях в дверь хоть тараном бей, еле услышишь. А тут почти по всему кораблю. Сразу открывать дверь не стал, дождался, когда Марго возьмёт тайм-аут.

— Чего бунтуем?

— Скотина! Подонок! — мгновенно налетела на меня Марго. — Ты хоть представляешь, что ты наделал?

От неожиданности я отступил на шаг назад и мы оба оказались в коридоре.

— Успокойся! — Я схватил бывшего капитана за плечи, крепко сжал. — А ты что от меня ждала, а? Что я так просто начну с вами сотрудничать?

Втолкнул её обратно в каюту и пихнул на койку. Марго не удержалась, упала на бок и тут же заплакала.

Раньше, ещё несколько дней назад, я наверняка сел бы рядом, прижал её к себе и начал утешать. Ну, раньше она у меня и в наручниках никогда не сидела, собственно. Сейчас же я только оглянулся в поисках, куда прислониться самому, нашёл стул.

— Знаю, что ты скажешь, так что можешь не трудиться, — волей-неволей мой голос приобрёл оттенки нежности. Хотя, честно сказать, не собирался изображать из себя бескомпромиссного, железного служаку. — Но и ты пойми, Марго, по-другому я поступить не мог.

— Когда саранча нападёт на людей, вот тогда ты поймёшь, что мог поступить по-другому, — буркнула Марго. — Поймёшь, на чьей стороне ты должен был быть, но будет поздно. Ты хоть представляешь, что сейчас творится на «Ковчеге»?

— Мне неприятно осознавать себя краеугольным камнем чего бы-то ни было. Тем более, случай с вашим малышом-кришту — дикая случайность. Так что всё, что может сейчас твориться на том корабле, мне только на руку.

— Скотина ты, Крис, — Марго взяла небольшую паузу. — В конце концов, он вырвется из заточения, его трудно будет удержать. И только ты… — она всхлпнула. — Знаешь, о чём я сейчас жалею? О том, что взяла тебя с собой. И не было бы сейчас этих проблем.

— Если бы, да кабы, — я закивал не хуже китайского болванчика. — А вообще, на счёт вашего кришту, нужно с Пикардом поговорить. Ведь во мне его наниты. Подумай над этим Марго.

— Шутишь? — Марго встрепенулась.

То, о чём я смутно догадывался всё это время, до бывшего капитана дошло мгновенно. В общем-то, не трудно после такой подсказки.

— Это невозможно! — решительно отвергла гипотезу бывший капитан. — Потому что дико.

— Марго, ты же сама говорила, что в колонии ни разу не была. Так откуда тебе знать, что возможно, а что нет? Согласен, звучит дико. Хотя, как по мне, больше похоже на курьёз. Впрочем, не важно. Когда «Ковчег» появится около Олимпика, он будет готов к захвату. Это всё, что нам надо. Мы должны к этому подготовиться. Так что, отдыхай, отсыпайся. Лично для тебя скоро настанет сложный период в жизни. Боюсь даже, остаток жизни.

Я поднялся.

— Крис? — уже у выхода из каюты меня догнал тихий голос Марго. — Наручники снимешь?

Обернулся, улыбнулся и покачал головой, мол, нет. Марго поняла.

— Я сейчас на камбуз, что-нибудь попробую соорудить, если ребята с «Ковчега» не успели опустошить холодильники.

Закрыл дверь.

Повар из меня, прямо скажем, никакой. В основном я питаюсь замороженными продуктами. С ними просто — кинул в микроволновку и, через определённое время, достал оттуда готовый продукт. Чуть реже заказываю еду из ресторана. Так проще и быстрее. Что говорится, еду должны готовить те, кто в этом соображает. Марго, кстати, тоже не повар. Готовит даже хуже меня.

Так что на камбузе единственное, что мне предстояло сложного — найти что-нибудь, что можно употребить в пищу. Повезло, ребята с «Ковчега» не всё убрали из холодильников, оставили даже больше. И это правильно. Никогда не знаешь, когда придётся воспользоваться мелким корабликом. Неприкосновенный запас, он всегда неприкосновенный запас.

Потом отправил Шмалика отдыхать и набираться сил. Сам засел на мостике, разговорился с проснувшимся пилотом. Кое-что узнал интересное.

Уже давно в КТК среди сотрудников велась специальная пропаганда. Много патриотизма, как ни удивительно, направленного больше на верность прежде всего Федерации, а потом уже торговой компании непосредственно. Делалось это давно, исподволь: плакаты в кабинетах, специальные пятиминутные голосовые ролики по общей связи. Пропаганда сделала своё дело, после чего наступила вторая стадия. Начальники отделов стали присматриваться к людям, отмечали подходящие черты характера сотрудников, выбирали из них тех, кто умел держать язык за зубами и, конечно же, проникался тем, что всовывали в головы людей с помощью пропаганды. Начиная с этой, второй стадии, становилось понятно, что выбранных людей готовят к чему-то особенному. Появились ячейки. Между собой люди, прошедшие во «второй тур», стали называться «избранными», пока ещё не понимая, к чему, собственно, их готовят. Кто-то решил, что торговцы набирают людей в специальный полк, чтобы оправить его в армию служить. Хотя эта теория не прижилась, потому что «избранные» были разными. Женщины и мужчины, молодые и пожилые, худые и полные. Объединяло их одно: умение хранить секрет.

Дальше было замечено, что среди «избранных» если и были семейные, то, как правило, бездетные, либо у кого дети уже выросли, то есть, в случае чего, проблем с ними не должно возникнуть. Вот тогда и наступила третья стадия, когда людям стали показывать фильмы про «саранчу», а потом и про кришту. Так вот несколько сотен человек влипли в историю с отправкой в колонию, чтобы самим превратиться в миллиарды мельчайших живых организмов и стать «пограничниками» на первом рубеже ожидаемого вторжения, в котором никто не сомневался.

Хорошая промывка мозгов. Под такой эгидой можно было собрать небольшую армию и самим начать завоевание. Если и был подвох во всём этом — я его не видел. Так что можно продолжать ставить палки в колёса ребятам из КТК и, в частности, колонистам. Перетягивать одеяло на себя, чтоб точно разобраться в проблеме. Самим посмотреть, что к чему.

Через несколько часов на мониторах появился Олимпик. Пилот попытался связаться с космодоком. Оттуда ответили сразу, сообщили, что связи с Олимпиком пока нет, лейтенант с командой отправились на планету, а подполковник Сергеев вот только что был где-то здесь и пока недоступен. Вестей с планеты нет — никто не прилетал, челночное движение до сих пор заблокировано.

Ситуация получалась интересной.

Когда влетели в систему, пилот направил «Файерфлай» прямиком к доку. Я заметил, что недалеко от него болтается «Дрон-6». Как тот раз подлетел, чтобы уничтожить «Один», так и висит неподалёку.

Огюст, так звали пилота, вырубил маршевые двигатели и включил маневровые. Убрал в сторону пульт и взялся за штурвал: стыковку он не доверял автоматике, предпочитая ручное управление. Впрочем, это не запрещалось, даже наоборот.

Мы почти долетели до выделенного стыковочного узла, когда червь сомнений, наконец, догрыз меня.

— Вот что, Огюст, давай-ка не будем останавливаться на космодоке. Давай сразу в Дакетт.

Вопросительный взгляд, моё решительное лицо. Ну, почему-то не захотелось терять времени на поиски Сергеева, объясняться сначала с ним, а потом то же самое повторять Гриссому. Уж лучше сразу, тем более «Файерфлай» спокойно мог летать и маневрировать в атмосфере. Одним словом, наш кораблик, словно испугавшийся огня мотылёк, рванул от космодока. И тут же с нами связались с «Дрона»:

— «Файерфлай», немедленно состыковаться с космодоком. Иначе открываем огонь!

Глава 28 Возвращение домой

— Связь с «Дроном»! Срочно!

Пилот отреагировал мгновенно.

— Говорит Крис Хаппельмайер, капитан Комитета Галактической безопасности! Кто на связи? Пилот, попробуй видеосвязь.

На боевой станции приняли запрос видеосигнала, и на главном экране «Файерфлая» появился подполковник Сергеев собственной персоной. Вот уж кого не ожидал увидеть.

— Подполковник? — я искренне удивился.

Я уже не говорю о том, что в то время, когда все уверены. что Сергеев находится где-то на космодоке, он засел на боевой станции. Само его нахождение на «Дроне-6» невероятно. Боевая станция причислена к армейскому департаменту и не подчиняется Комитету. Разве что в условиях, когда это касается всеобщей безпасности. К примеру, как в случае с «Одином».