Страница 88 из 98
К черту внутренний голос! Время на раздумья нет.
Сергей, закрыв глаза и сжав зубы от отвращения, втиснул голову в мембрану. Сразу же в рот угодило что-то склизкое и противное.
Не надо обращать внимание. Просто лезь. Тропов вдруг явственно осознал одну неумолимо простую истину: если он сейчас не поторопится, то смерть будет долгой и мучительной. Мрачный, ледяной ужас начал терзать душу.
«Успокойся, идиот, — мысленно сказал он сам себе. — Паника ни к чему хорошему не приведет».
Сергея подтянулся, почувствовал, как ноги оторвались от костяного ствола, как по животу потекло что-то холодное.
Главное: не обращать внимание.
Рот наполнился слизью. Вкус был ужасный, она обожгла горло, однако эти ощущения не шли ни в какое сравнение с давлением мясным стенок на лицо. Тропов выдохнул. Казалось, с каждым пройденным сантиметром «вагина» сильнее сжимала его.
Видимо, это конец. Он умрет. Задохнется. Или слизь прожжет желудок. Страшная смерть.
Пренебрегая болью в мышцах, Сергей подтягивался и хватался за складки кожи. Пальцы соскальзывали, вдобавок слизь обжигала рот и ноздри. Не хватало воздуха. Было слышно, как Седьмой что-то кричал, однако стенки заглушали большую часть звуков.
Тропов уперся ногами в складку. Держаться стало немного легче. Он начал успокаивать себя тем, что полностью забрался в мембрану. До Кивира как никогда близко. Всё хорошо. Всё отлично.
Голос Седьмого сорвался на визг, который смолк в ту же секунду, когда стенки «вагины» задрожали. Пальцы Сергея соскользнули, и только чудом удалось удержаться. Мышцы ног загудели от напряжения, а в спину словно вставили огромную спицу.
«Не сдавайся. Карабкайся. Одной рукой держись за складку, другой — за выпирающую вену. И дыши, дыши. Не вздумай подыхать так близко у финиша. Наплюй на Седьмого».
Тропов не сразу понял, что выбрался из мембраны. Рот и нос жгла слизь, не покидало ощущение, что в ней копошились маленькие черви, а глаза щипало так сильно, словно в веки насыпали песка. И лишь резкий порыв ветра привел Сергея в чувство. Тяжело дыша, он вытащил руки из «вагины» и ухватился за веревку, лежащую рядом с ним. Желудок скрутило, к горлу подскочил колючий комок. Борясь с тошнотой и не слушающимися мышцами, Сергей принялся вытаскивать себя с помощью веревки. «Давай, родной, — подбадривал внутренний голос. — Осталось немножко. Ты сильный. Вспомни всех своих врагов. Где они теперь и где ты? Шлюха Таня, чья задница испачкана в твоей сперме, гниет на дорогом паркете в заброшенном поселке, а сучка Анжела стала бездушной куклой Кивира».
Выбравшись из мембраны, Тропов всё же не справился с тошнотой, и желудок вывернуло наизнанку. Каждое движение причиняло боль. Даже простое моргание походило на пытку. Еще и чертов ветер пронизывал до костей!
Ветер…
Сергей осмотрелся и остолбенел. От представшей перед ним картины захватывало дух. Небо над головой покрывала комковатая серо-зеленая паутина. То тут, то там на ней можно было разглядеть пульсирующие красным нити, казавшиеся раздутыми венами. Эти нити сходились на волосяных шарах, прикрепленных к паутине. Иногда сквозь дыры в сплетении виднелось ночное небо, усеянное звездами и крупными монетами планет.
Огромная зловещая тень накрыла Сергея. Он обернулся. В десятке метров от него парил цвета слоновой кости куб, украшенный на каждой грани изображением голой девушки в профиль. Восседало на нём громадное существо, тело которого покрывали черные язвы. С колеблемых ветром волос на непропорционально большой голове то и дело сыпались, тая в воздухе, крошечные разноцветные искры. Сотворенный Кивиром монстр ничем, кроме неправильных размеров, не отличался от человека. Две тонкие руки, похожие на цыплячьи ножки. Два глаза. Тонкая линия губ.
— А ты сильный.
Тропов вздрогнул. Возле мембраны на него пялился черный жирный кот. Вот только вместо морды у него было лицо человека.
— Боишься меня? — голос твари звучал хрипло, словно она день и ночь говорила без остановки. — Зря.
— Где Кивир? — Язык плохо слушался, слова с трудом выговаривались.
— Хозяин ждёт. Но ты уйдешь без своего друга?
Сергей посмотрел на кота в полном недоумении. Тварь растянула тонкие губы в невеселой гримасе-улыбке.
— Нам надо дождаться Седьмого, — хихикнул кот.
— Что в этом смешного? У меня нет времени. Веди!
— Осторожнее со словами, человек. Я ведь могу и бросить тебя здесь. Мы не уйдем без Седьмого.
Сергей недовольно закрыл глаза и лёг на спину. Он хотел расслабиться хоть на пару минут, однако внутренняя движущая пружина всё сильнее и сильнее сжималась. Не удавалось унять и нервную дрожь. «Я у цели, — мысленно сказал он сам себе. — Надо лишь дождаться мертвяка. А потом этот плешивый кот меня отведет к Кивиру. Теперь мне можно расслабиться. Я больше ничего не могу сделать».
Тропов вспомнил про крик Седьмого. А что если дохлятина умерла? Вдруг придется лезть за ней? При одной мысли, что понадобится вновь забраться в мембрану, становилось дурно.
Сергей почувствовал у левой ноги что-то теплое и мохнатое. Кот! Тропов с отвращением вскочил.
— Не подходи ко мне! — закричал он.
— Иначе что? — с улыбкой спросил кот.
Сергей не знал, что ответить ему.
— Помоги! — Из мембраны показалась голова Седьмого.
Правый глаз мертвяка лопнул и теперь лежал на разодранной щеке. Но больше всего Сергея ужаснула дыра во лбу, из которой лилась черная кровь. Казалось, что голову Седьмого зажали между тисками и сдавили.
— Помоги! Помоги! Помоги!
Тропов сел на колени, нашел веревку и кинул в центр мембраны.
— Хватайся, — приказал он.
Седьмой повернулся к нему. Кожа вокруг дыры во лбу чернела, от неё потянулись струйки вонючего дыма. Мертвяк высвободил из мембраны руку и ухватился за веревку.
— Помоги, помоги, помоги, — как мантру шептал он.
Странная эйфория охватила Сергея: от него зависела жизнь Седьмого. Он мог сейчас бросить мертвяка и… «Нельзя убивать его», — сказал внутренний голос.
Тропов дёрнул веревку.
Легион. Шестое интермеццо
Легион карабкался по стволу человеко-дерева. Всё его естество вскипало от ярости. Уничтожить! Стереть в порошок! Впитать в себя! Нет места пощаде и жалости. Каждая его клетка требовала крови. Поэтому Легион жаждал поймать всех этих ходячих мешков с костями и свиноподобных существ, чтобы заточить их души в собственном теле, растворить в себе их плоть.
Легион карабкался по стволу человеко-дерева. С каждым поглощенным врагом управлять собой становилось проще. Чертовы руки так и норовили расплавиться, а ноги — потерять форму. Поначалу лишь чудовищным усилием воли удавалось сдерживать тело от распада. Сейчас же Легион не боялся расплыться, как восковая свеча на солнце.
Смерть врагам!
Смерть всему, что встанет у него на пути.
Иногда мешки с костями сопротивлялись: пытались выбраться из его тела, жгли и кололи. Однако он лишь мысленно смеялся над их жалкими потугами избежать физической смерти. Так лев не обращает внимания на укусы муравьев.
Легион карабкался по стволу человеко-дерева. Порой мысли разбегались в голове, словно шарики ртути по полу. Каждый демон норовил взять контроль над телом, но он жестоко подавлял их маленькие бунты, загоняя в самые темные глубины своей псевдо-души.
Смерть тварям!
Смерть всему, что встанет у него на пути.
Имя ему — Легион.
Нет никому пощады.
Легион чувствовал, как внутренние тела пытались вырваться из плоти друг друга. Он словно матрёшка. Сущность в сущности сущности. Десятки осколков «Я» мечтали жить отдельно. Однако Легион пытался подавить их, посылая образы из псевдо-жизни и кормя ложными воспоминаниями. Он ощущал себя фокусником, разыгрывающим представление перед детьми.
Только благодаря нечеловеческой быстроте ума и жестокости удавалось усмирять внутренние тела и демонов.
Легион карабкался по стволу человеко-дерева. Кончики гигантских черных пальцев покрывали волдыри, сочившиеся густой зеленой жидкостью, похожей на гороховый суп. Непропорциональные руки и ноги двигались как у заводной игрушки. На лице, напоминавшем сырое тесто, красовался лягушачий рот.