Дьявольская радуга

— Слышал? — шепотом спросил Седьмой и опустил голову. — Нам надо торопиться.

Тропов с силой сжал зубы. Твою мать! Довериться словам живого? Но ведь было что-то во тьме! Было!

— Я не полезу, — как можно спокойнее сказал Сергей.

План созрел мгновенно. Тропов заметил гвоздь, торчащий из ладони прибитого трупа, схватился за него и попробовал вытащить. Иди к папочке, детка. Металлический стержень с хрустом вылез из тела, оставив после себя на плоти мертвеца круглую ранку.

— Что ты делаешь? — спросил Седьмой.

— Я спасаю нас, — повертев в руках гвоздь, с улыбкой сказал Сергей.

Молниеносным движением он воткнул маленькое металлическое жало в плечо прибитому трупу и принялся расширять рану. Кожа мертвеца задубела и потому рвалась с трудом, а вот мясо и сухожилия наоборот — резались легко и приятно. Через несколько долгих минут рука отделилась от тела.

Размахивая конечностью словно дубиной, Сергей радостно заулюлюкал. Он вскарабкался ближе к кожистой мембране и в очередной раз огляделся.

Тьма по-прежнему оставалась непроглядной и не выдавала своих детей. Тропов до рези в глазах всматривался в черноту вокруг себя, готовясь в любой момент воспользоваться «дубиной». План был прост: оторванную руку он собирался засунуть в кожистую мембрану. А дальше? Дальше по ситуации. «Дубину» могла разъесть кислота, например. Тропов наверняка знал одно: он не умрет из-за глупости.

— Что ты творишь? — спросил Седьмой. В его глазах горела злоба.

Губы Сергея скривились в усмешке. Ужас, овладевавший им несколько минут назад, исчез, уступив место радости.

Сейчас все разрешится.

От кожистой мембраны веяло холодом и смрадом, которые были ощутимы даже в этом заиндевевшем туннеле.

Сергей воткнул оторванную руку прямо в центр мембраны. Мотыльки, летавшие вокруг ствола человеко-дерева, словно превратились в маленькие звездочки. Они вспыхнули настолько ярко, что полностью осветили весь туннель.

И вот тогда Тропов все увидел. Он закричал — так страшно кричат сумасшедшие, когда сознание рассыпается на части, теряя последнюю опору в этой жизни.

По мясным стенкам ползали люди. Или существа, похожие на них. Они были неестественно худы, словно ели в последний раз много лет назад. В синем свете мотыльков их кожа по цвету напоминала мел. Существа без труда ползали по стене, пренебрегая всеми законами физики. Сергей, не отрываясь, смотрел на их копошение и не мог поверить, что несколько минут назад ничего не слышал.

— Смотри, — прошептал Седьмой и показал обрубком пальца вниз.

Из мясной стенки торчало туловище девушки. Слабый ветер трепал её волосы, словно вымытые в растопленном черном золоте. Её можно было бы назвать красивой, если бы не впалые щеки и как будто вплавленные в стену руки и ноги. Из живота девушки тянулась пуповина, оканчивающаяся водянистыми мешочками.

Существа ползали вокруг неё, иногда облизывали её худые плечи или гладили лоб. Некоторые из них держали в руках куски сырого мяса. И, когда девушка поворачивала голову к ним, они молча клали еду ей в рот и уползали. Сергей не мог отвести взгляда от развернувшегося перед ним представления. Внутренний голос шептал, чтобы он как можно быстрее полез в кожистую мембрану, пока существа не набросились на него. Однако Тропов не спешил уползать.

— Что они делают? — спросил он.

— Не знаю, — ответил Седьмой. — И знать не хочу.

Существо схватилось за пуповину девушки и принялось тянуть её на себя. Пузыри, наполненные жидкостью, противно зачавкали, ударяясь друг о друга. Чем больше Сергей смотрел на них, тем сильнее они напоминали ему виноградины на веточке.

— Полезли, — сказал Седьмой.

— Подожди.

Тропов ждал. Он чувствовал, что сейчас увидит нечто необычное. И каждое слово, казалось, могло спугнуть и существо, и девушку.

— Что ты творишь? — зашипел Седьмой. — Мы сдохнем из-за твоей придури.

— Заткнись.

— Я скину тебя, если ты прямо сейчас не полезешь.

Тропов обещание Седьмого пропустил мимо ушей. Он лишь на миг бросил взгляд на белеющие в синем сиянии немигающие глаза мертвяка. Ощущение оказалось жутковатым. Ерунда! Седьмой ничего не сделает.

Между тем, одно из существ нежно взялось за пузырь, растущий из пуповины. Облизывая тонкие губы, оно взглянуло на девушку. И когда та молча кивнула, существо впилось длинными когтями в шар. Темный непостижимый инстинкт заставлял его резать мягкую теплую плоть. Лицо твари сделалось неподвижным и равнодушным. Спустя несколько минут, существо вытащило из пузыря младенца.

Сергей напряг зрение. Ребенок мертв? Маленький комочек плоти не шевелился и не издавал ни звука. Тварь, доставшая младенца из пузыря, положила его животом на спину одного из собратьев, а затем хлопнула ладонью по попе малыша.

По туннелю прокатился плач новорожденного. Из глаз девушки брызнули слезы, она начала захлебываться в рыданиях, стараясь поцеловать дитя. Существо поднесло пищащего младенца к губам матери и… По спине Тропова прокатилась дрожь. Он было подумал, что девушка укусила новорожденного, однако всё обстояло иначе. Она, зажмурившись от удовольствия, облизывала тщедушное тельце, словно пробовала леденец.

«Пора лезть в мембрану, если не хочешь, чтобы твари не набросились на тебя», — дал о себе знать внутренний голос. С трудом Сергею удалось оторваться от девушки и младенца. Нужно выдвигаться. Хватит глазеть по сторонам.

— Седьмой, полезли, — прошептал Тропов.

Мертвяк лишь кивнул.

Первая мысль, приходившая в голову при виде кожистой мембраны, — вагина. Ассоциация с влагалищем была сильна. Большая, увитая канатами вен, старушечья вагина. Тропов с трудом сдержал смех.

Он попробовал протолкнуть отрубленную руку глубже в мембрану. «Дубина» легко исчезла в складках кожи. Никто не вывалился из прохода и не принялся скрежетать зубами. Никто не схватился с той стороны за руку. Вроде бы все хорошо. Можно лезть. Однако тревога не покидала Сергея. В чем причина?

Что так его гложет?

Ствол человеко-дерева ближе к кожистой мембране становился тоньше. Сергей хмыкнул. Может, его беспокоило, что ствол не выдержит? Возможно.

Выкинув «дубину» и засунув левую руку по локоть в мембрану, Тропов почувствовал, как сотни взглядов впились в спину с такой интенсивностью, что ощутил жжение во внутренностях. Как можно медленнее он опустил голову… Существа отвлеклись от младенца и теперь глазели на него и Седьмого.

Тяжелую тишину нарушали слабые стоны ребенка да прерывистое дыхание Сергея.

— Ползли же, идиот, — прошептал Седьмой. — Не обращай внимания на них.

Тропов облизал пересохшие губы. Не нервничать. Мертвяк дело говорит. Сделай вид, что ничего не происходит. Просто залезь в чертову мембрану…

Сергей почувствовал нечто вроде благодарности к судьбе, что до перехода к Кивиру не надо было долго карабкаться.

Оглушительный рев поглотил все звуки в туннеле. Сергей инстинктивно опустил голову. По костяному стволу с невероятной скоростью карабкалось гигантское чудовище. Его глаза, похожие на блюдца, горели лихорадочным огнем. Однако взгляд казался сосредоточенным, цепким и осмысленным. Части тела урода поражали воображение своей бесформенностью. Их словно прилепили к туловищу от других монстров: одна из рук была черной, обугленной, тогда как другая отливала пурпурным светом, ноги же отличались по размеру. Но больше всего Сергея неприятно удивила голова чудовища. Плоть её пузырилась и ходила волнами, как ходит озеро, в которое бросили камень.

Страх вновь накатил на Тропова. Сердце как будто угодило в медвежий капкан и не могло больше биться и качать кровь. Он засунул вторую руку в мембрану и попытался нащупать кожистую складку, за которую смог бы ухватиться.

Давай же!

Наконец удалось за что-то уцепиться. Сергей глубоко вдохнул, выдохнул. Охваченный холодной паникой он боялся не залезть в мембрану. Подлый внутренний голосок нашептывал, что внутри «вагины» слишком скользко, что нет никакого выхода к Кивиру. Седьмой обманул. Он специально завел его в ловушку, чтобы чудовище и люди-свиньи разобрались с ним. Спасения не будет. Впереди лишь смерть.