Генму

Но почему-то ответ высветился на экране ноута мгновенно: «Абонент перенесён в Архив». Найт потряс головой. Что за ерунда?

Все жители Империи с рождения зарегистрированы в Сети и могут исчезнуть из неё только, если избавятся от биочипа. Но в таком случае сообщение выглядит как «Абонент отсутствует в списках Сети».

В голове Найта никак не укладывалось, что «перенесён в Архив» обозначает «мёртв». Мозг понимает, но душа отказывается принять факт. Сеть не ошибается.

Найт несколько раз перенаправил запрос.

Абонент перенесён в Архив. Перенесён в Архив…

Найт почувствовал, как сердце несколько раз вяло вздрогнуло, и за грудиной разлился лёд, от которого затрясло. Стало тяжело дышать.

Найт оттолкнул ноут и вскочил, задыхаясь. За стенами его жилища в фейерверках огней и человеческой радости наступил Новый год. А в комнате страшно и темно. Или это в глазах темно?..

Снаружи шумела музыка и весело орали разгулявшиеся толпы. В комнате было тихо. Прекрасная звукоизоляция. Продавший квартиру агент не обманул. Пожалуй, здесь можно орать во весь голос, и никто не услышит.

Глаза жгло так, будто они плакали кровью. Как Пьеро, воплотившийся, словно в кривых зеркалах, в безумных близнецах. Но глаза Найта оставались сухими.

Молодой киборг качнулся к ноуту, застучал пальцами по клавишам. Открыл давно законченный проект. Нажал кнопку вывода модели на генератор голограмм и отвернулся от ноута.

В центре комнаты из нитей света в несколько секунд соткался образ Дэла в натуральную величину. Если бы не едва заметное мерцание, голограмму можно было бы принять за живого Делейта Лебэна.

Найт никогда раньше не выводил его образ в трёхмерную фигуру.

Он выглядит совсем не так, как на экране ноута.

Стали видны сразу все погрешности и недочёты. Вот почему мастера-голограммщики часто материализуют промежуточные варианты будущей фигуры. Но сейчас Найту было не важно, насколько его модель идентична прототипу. Он мог закрыть глаза на все неточности. В детстве его воображению не нужны были никакие костыли в виде голограмм или просто двухмерных картинок. С течением времени воображение притупилось, но не исчезло совсем.

— Привет, Дэл, — улыбнулся Найт мерцающей фигуре. И голограмма стала живой. По крайней мере, на этот вечер.

Найт повернулся к ноуту, некоторое время составлял алгоритм, а потом встал из-за стола и приблизился к сияющему призраку самого любимого человека на свете.

Дэл посмотрел на него. Найт улыбнулся, и Дэл отзеркалил его улыбку. Найт протянул ему руку ладонью вверх, Дэл подал ему руку, совершенно невесомую и неосязаемую. Говорят, фотоны всё же имеют массу и давление, но Дэл оставался нематериальным призраком. Найт повёл танец. Моделирующий луч, идущий из минипроектора, встроенного в монитор, дотягивался не до всех точек пространства, потому определённые части голограммы пропадали или отображались некорректно. Но Найту было всё равно. Он закрыл глаза и танцевал в полной темноте под музыку тишины, шумевшей у него в ушах.

Если долго слушать тишину, то она откроет тебе твои истинные мысли. И Найт услышал «Зиму». Он слышал её так отчётливо, как будто она звучала наяву, а не в его воображении.

Накопившаяся, точно гной в ране, боль вырвалась наружу, и Найт с сиплым сдавленным вздохом открыл глаза. На него смотрел чуть мерцающий призрак Дэла.

Найт заорал от ярости и боли так громко, как только мог, и голограмма раскрыла рот в беззвучном крике. Молодой киборг бессмысленно размахивал руками, как будто хотел избить сотканную из света фальшивку, издевательский суррогат, и тот отвечал ему взаимностью, руки Найта проходили сквозь раскрашенный светом воздух, и руки голограммы проходили сквозь него.

Замерев на секунду, Найт вдруг бросился из квартиры.

Он бежал по коридорам, заставляя расступаться весёлые компании, украшенные разноцветными мигающими неоновыми безделушками.

Влетев в лифт, он ударил кулаком по кнопке последнего этажа. Лифт, казалось, полз, так и хотелось подогнать.

Найт смотрел на табло, отображающее номера этажей, и дышал ровно, глубоко и спокойно. У Дэла когда-то получилось, получится и у него.

Он выскочил из лифта, вспугнув стайку хорошо одетых сучек, и бросился бегом в коридор, ведущий к лестнице на технические этажи. Доброжелательное «С Новым годом!», донесшееся в спину, показалось издевательством.

Вход на технический этаж был по специальным электронным пропускам, которые иногда подделывали романтично настроенные молодые хакеры, желающие пофотографировать город или просто полюбоваться звёздами, но Найт применил простую грубую силу, выломав дверь. Пересёк обширное помещение, заставленное различными генераторами и аккумуляторами, которые перемигивались красными, зелёными и синими огоньками, будто новогодние гирлянды. Молодой киборг не без некоторых усилий выломал ещё одну дверь и оказался на узкой площадке, огороженной высокой стеной из толстого стеклопластика. Снести вряд ли получится. Найт подпрыгнул, схватился за край стены, подтянулся и через секунду стоял, выпрямившись во весь рост, на её гребне, словно древний рыцарь на стене завоёванного города.

Под ногами переливалось неоновое море, из которого, словно гигантские деревья из болотного тумана, торчали небоскрёбы. Так и не завоёванный город смотрел на рыцаря, который упрятал свои доспехи внутрь тела, на рыцаря, который проиграл ему битву, и посмеивался новогодними мелодиями, шумом машин, гулом монопоездов.

Найт посмотрел вниз. И почему-то вспомнил старинный рисованный фильм, сохранившийся ещё с конца доядерной эпохи. Удалось посмотреть восстановленный и переконвертированный вариант. Там точно так же стоял и смотрел вниз киборг. Только почему-то не мужчина, а женщина. Абсурдное искусство благословенной, полузабытой, страшной эпохи. Женщина не может быть полумашиной. Женщина может быть только хрупким существом из плоти и крови. Перед глазами мелькнул призрак-воспоминание: крошечное, жалкое тело маленькой Юки на заснеженном карнизе.

Найт мотнул головой и развёл руки в стороны, запрокинув голову. Секунда — и он утонет в неоновом море далеко внизу, совсем как та нарисованная женщина-киборг из старинного кино.

Всё, что он делал и к чему стремился, бесполезно. Тщетно. Ненужно. Вся его жизнь — одна большая ошибка. Он не должен был родиться вообще.

Чёрт побери, почему же здесь нет такого сильного ветра, как на том уровне, где живёт Вольф Рамм? Этот ветер лишь растрепал белую косу Найта и слепил ресницы льдом, в который превратились его слёзы, но не смог сбросить его крупное, тяжёлое тело с прозрачной стены.

— Ну же… — процедил Найт, качнувшись вперёд, но все мышцы его тела в долю секунды подчинились команде программы «Антисуицид» и восстановили равновесие.

Умереть, оказывается, трудно. Но если жить ещё труднее, то надо постараться…

Найт боролся со своим телом несколько бесконечных минут. Он удивлялся, почему не наступает кома. Если сейчас в его мозгу произойдёт замыкание, как тогда у Дэла, то тело рухнет вниз само… Но проклятое тело боролось.

Пронзительный короткий писк заставил Найта вздрогнуть и замереть. Снова этот звук. Это сигнал напрямую в биокарту. Отец? Андрий? Дэнкер? Шусс? Да пусть даже братья Макгвайеры? Сердце Найта заколотилось с болью, сжалось горло. Если это кто-то из них, он бросит всё, он уедет домой, откроет маленький магазинчик, в котором будет торговать какими-нибудь безделушками или музыкой, он забудет о том, что когда-то хотел стать безупречной машиной. Он удалит стабилизаторы и штрихкод, как Вольф Рамм. Он заставит себя поверить в то, что он простой человек из плоти и крови. «Пожалуйста, спасите меня… Спасите хотя бы то, что осталось во мне человеческого…»

Сглотнув, он осторожно проверил исходящие координаты сигнала.

Штаб.

Найт рухнул на колени, будто его ноги стали ватными.

Машина никогда его не отпустит. Эта гигантская машина новой цивилизации. Безупречный отлаженный механизм, в котором он лишь маленький винтик. Стоит просто глянуть вниз, с этой стены, чтобы осознать, насколько маленький.