Страница 20 из 57
— Понимаешь, мама, я пошла в магазин и встретила бывшую однокурсницу…
— Кого же? — поинтересовалась мама; обычно она была в курсе дел своей дочери и знала всех ее как школьных, так и институтских подруг.
— Элю Караваеву помнишь?
Маргарита чувствовала себя очень неуютно в роли записной вруньи — но не расскажешь же маме, как все было на самом деле.
— Конечно, помню. Такая маленькая, кудрявенькая.
— Накануне я встретила ее в супермаркете — они с мужем отоваривались. Купили квартиру в Звездном и готовились к новоселью. Они уговорили меня поехать посмотреть их квартиру. А там как раз случилось происшествие: бандиты на пункт обмена валюты напали.
— Что ты говоришь! — ахнула мать. — Я как чувствовала. И уговаривала себя: «Где он, этот Звездный, и никого у Риточки и друзей там нет», — а сердце будто вещало: доченька в опасности.
— Мама, какая опасность! Пункт валюты на первом этаже, а квартира Эли на шестом.
Надо придерживаться правды хотя бы в мелких деталях, а врать одно и то же!
— Чего ж ты по сотовому телефону не позвонила?
— Я его как нарочно дома забыла. Никуда ведь не собиралась, только в магазин…
Правду говорят, труден только первый шаг. Чем дальше, тем складнее выходит у Маргариты вранье. С ходу выдала такую правдоподобную историю!
— Погоди-ка, если у Эли квартира в Звездном, чего ж они здесь-то продукты покупали, — спохватилась мать. — На другом конце города!
«Рано, Риточка, расслабилась! Понятно, от кого Славик перенял дотошность!» Но ее уже трудно было застать врасплох. Маргарита с матерью словно в некую жизненную викторину играла: вопрос — ответ.
— Я и говорю, они квартиру только купили. Вернее, ремонт закончили. Они там еще не живут. Я же сказала, только к новоселью готовятся.
— Квартира старая?
— Новая. Но сейчас так строят, что ремонтировать все равно приходится. Я собиралась у них побыть недолго, до вечера, а потом Сережка обещал меня отвезти.
— Какой Сережка?
— Какой-какой, Элин муж!
— Так его вроде Толей звали. Я Элю летом на базаре встретила, она сказала, у нее муж Анатолий. Или она за другого успела выйти?
«Ну вот, завралась-таки!» Теперь Маргарита и сама вспомнила, что мужа Эли действительно зовут Толик. «Выкручивайся, как сможешь! Недаром говорят, что разведчики прокалываются обычно на мелочах. Постойте, но ведь у Эли брата зовут Сережкой!»
— Ой, мамочка, я, как всегда, думаю одно — говорю другое. Они втроем были: Эля, ее муж Толик и брат Сережка.
— Она вроде говорила, он теперь где-то на Камчатке живет.
«Когда это Эля успела матери столько понарассказывать? А ее братец тоже хорош! И чего людей по свету носит! Уехать с нашего благословенного Юга на какую-то богом забытую Камчатку! Не живется этому Сереже на одном месте, а ты потей от напряжения, придумывая для него достоверную историю».
— Живет. А в нашем городе у врачей научно-практическая конференция проходит, вот он и приехал. Он же вроде медик.
— Невропатолог. Бедняжка, с другого конца света на какую-то конференцию прикатил. Он говорил, как его жена, детки?
«Сережка женат? И дети у него уже есть? Вот так походя чего только не узнаешь. Не мать, а справочное бюро! Надо побыстрее с этим разговором закругляться, а то мама еще что-нибудь вспомнит».
— Вот я и говорю: чего Сережке в родном городе в гостинице останавливаться? Он в Элиной новой квартире и живет. Толик ему пока свою машину отдал, все-таки из Звездного далеко ездить.
Не дай Бог выяснится, что и машины у Эли с мужем нет! Вдруг продали или в аварию на ней попали… Мать молчала, значит, на этот раз пронесло.
Точнее, временно молчала. Переваривала сообщение дочери.
— Это что же получается? Вместо двух-трех часов ты у них больше суток пробыла?
— И не говори, мама, таких страхов натерпелись. Милиции наехало — жуть! В мегафон кричат: «Всем жильцам вернуться в квартиры! Не выходить на балконы! Не подходить к окнам!»
В общем, Маргарита почти без потерь вышла из-под обстрела материнских вопросов.
— Главное, все хорошо, что хорошо кончается. Садись, покормлю тебя. У меня свежий борщ.
Забота о здоровье дочери вытеснила у матери из головы все сомнения, если таковые еще оставались.
— Нет, спасибо, я сегодня в обед хорошо поела. Мы в бухгалтерии сдачу баланса отметили.
— Небось с водочкой? — сощурилась мама.
— С вином. У нас-то и оставалось всего полбутылки на троих.
— Всего! — нахмурилась мать. — Ты уже как завзятый алкоголик рассуждаешь. Этак и спиться недолго. Гляди, Рита, пойду к вашему главбуху, скажу, как вы каждый отчет вином-водкой отмечаете. Пусть он вам прочихвост устроит. Это же надо, женщины без бутылки за стол не садятся!
— Мама!
— Что — мама? Пьянки, доченька, это такое дело. Опасное. Не успеешь оглянуться, а ты уже привыкла. Женский алкоголизм неизлечим…
На это материнское ворчание Маргарита могла уже и не обращать внимания. Мама вышла из семьи, где был пьющий отец. К тому же терроризировавший всех своих родных. Обжегшись на молоке, она теперь на воду дула.
Надо сказать, ее старания увенчались успехом. Отец — один из немногих на радиозаводе — вообще не пил спиртного, а брат Слава лишь позволял себе рюмочку по большим праздникам. И все трое ненавидели пьянство и пьяниц. Маргарите изредка доставалось, как говорится, рикошетом. В порядке профилактики. Хорошо, мать не знала и десятой доли того, что было на самом деле. Она наверняка решила бы, что Риточка пошла по стопам деда…
В родительском доме на Маргариту снизошло наконец спокойствие. От борща ей откреститься не удалось, и теперь она сидела в кресле в гостиной, куда они с мамой перешли после ужина, и одним глазом смотрела телевизионный сериал, который мама старалась не пропускать.
И вдруг в ее голове будто щелкнул переключатель и замигала красная лампочка: «Что же ты тут сидишь? А если Максим позвонит?! Он, наверное, и так звонил уже не раз. Еще подумает, что телефон, который Маргарита ему давала, вовсе не ее, а каких-нибудь знакомых, где сейчас никто и не живет…»
— Мамочка, — засуетилась она, — мне надо бежать домой!
— Куда ж ты так торопишься?
— Я совсем размякла после твоего борща, даже и забыла: мне завтра отчет сдавать!
Теперь какой-то отчет выдумала! Ложь, выходит, вещь заразительная. Тем более что правду все равно сказать нельзя.
— Что же это делается! — запричитала мама. — Не иначе, твой главный бухгалтер совсем тебя заездить решил. Думает, молодая, безответная… И так уже похудела, кожа да кости, глаза совсем испортишь возле компьютера своего! А он все нагружает работой да нагружает!
Но Маргарита уже открывала входную дверь.
Она возвращалась домой в маршрутном такси, мысленно торопя водителя: «Да нажми ты на газ! Ползешь как черепаха!»
Чего вдруг она так заторопилась? После работы никуда не спешила. Зашла к брату в гости, поболтала, потом у родителей сидела, щи-борщи, то да се… Ни разу и на часы не взглянула. Откуда вдруг в ней проснулось это беспокойство? Она едва сдерживалась, чтобы, выйдя из такси, не бежать к дому со всех ног. Ее гнала неизвестно откуда взявшаяся тревога… Чего уж там, неизвестно, очень даже известно!
Просто весь день Маргарита не давала этой самой тревоге высунуть носа, давила ее всеми силами, вот она теперь, на свободе, и распоясалась. «Вместо того чтобы разъезжать по городу, лучше сидела бы в своей квартире. Вдруг кто-то позвонит, а тебя нет на месте?»
А почему, собственно, Маргарита решила, что он позвонит? Ни о чем таком они при расставании не договаривались. С самого начала было ясно, что их встреча разовая, как некое известное резиновое изделие.
«Так, нужно срочно думать о чем-нибудь другом, — уговаривала себя Маргарита, дрожащими руками торопясь вытащить из сумки ключи от квартиры. — Некуда тебе торопиться, некуда!»
Она быстро сунула ноги в тапочки и подскочила к молчавшему телефону, подняла трубку — а вдруг он просто не работает? Тогда и ждать нечего. Вдруг городская АТС какие-нибудь свои работы проводит. Но телефон работал. Маргарита разочарованно положила трубку.