Большая Сплетня

Витек долго расшаркивается, пытаясь и не умея заставить себя быть любезным со мной. Терпеливо жду, когда жалобное блеянье на том конце провода наконец иссякнет. Прикидываюсь осчастливленной дурочкой.

— Ой, в пятницу не могу, у меня шейпинг, — щебечу заливисто.

Он вздыхает с нескрываемым облегчением.

— Тогда как-нибудь в другой раз?

— Ладно! — соглашаюсь я.

И еще не раз!

Справочник шелестит распадающимися страницами. Набираю номер телефона.

— Руководство нашего предприятия... — произношу сложносочиненное название, повторить которое не смогу даже под гипнозом, — намерено поручить вашему регистратору обслуживание нашего реестра акционеров... Хотелось бы узнать ваши расценки, номер лицензии и условия обслуживания...

Голос по ту сторону трубки завлекательно-нежен.

Минуты через три из факса выползает трубчатый листок. Вверху листа шапка: номер лицензии, дата выдачи, срок действия, и этот срок заканчивается совсем не скоро. Ниже — перечень предоставляемых услуг.

Пока неясно...

Звонок в ПАРТАД, Профессиональную ассоциацию регистраторов, трансфер-агентов и депозитариев.

— Хотелось бы узнать, — говорю, — действительна ли еще лицензия номер... выдана «Инкол-регистр» члену вашей ассоциации?

После небольшого, в пределах приличия, хамства меня успокаивают: да, лицензия действительна, и хотя реестр небольшой, не входит в топ-тридцатку крупнейших реестродержателей и депозитариев страны, однако доверять ему вполне можно.

Вранье Галактионова означает одно — у него к Дане шкурный интерес.

Набираю его номер.

Вздыхаю в трубку по-коровьи. Мямлю с придыханием:

— Так ждала твоего звонка в пятницу. Даже не пошла на шейпинг...

— Извини, не смог, — произносит он с дезинфицирующей чувства трехпроцентной холодностью.

— Может быть, сходим на каток? — подпускаю девичьего смущения в голос. — Обожаю кататься на коньках!

— В жизни не вставал на коньки, даже не знаю, как это делается, — на голубом глазу отвечает мне кандидат в мастера по конькобежному спорту, известный на весь институт, очевидно запамятовав про мои способности умножать два на два и три на десять.

— Жалко, — еще раз вздыхаю с паровозным шумом и самоварным свистом. — Кстати, я сказала Якушевой насчет тебя... Она сейчас ужасно занята, но готова сотрудничать с тобой — через меня.

— Мне нужна личная встреча! — произносит Витек жестко.

— Пока это невозможно! Дана сейчас на виду, — терпеливо втолковываю своему тупоумному сокурснику, — она не может вот так, с бухты-барахты... К тому же если про вашу встречу прознает кое-кто, не буду называть имя... Сам понимаешь, что из этого может выйти... Она не хочет рисковать. Неужели, Витя, ты хочешь внести разногласия в отношения двух голубков?

Видел бы он этих голубков! От их нежности кактусы вянут!

Галактионов тяжело задумывается.

— Так мы пойдем с тобой на каток? — капризничаю я. — А потом можно поесть мороженого и отправиться в киношку на последний сеанс. В мультиплексе на Каширке в розовом зале такие удобные кресла... Я как-то раз там была с подругой, и одна парочка там занималась этим... — глупо хихикаю. — Нам даже пришлось уйти!

Звуки в трубке означают либо эфирные помехи, либо зубовный скрежет Галактионова. Скорее всего — последнее. Однако моему собеседнику ничего не остается делать, как согласиться.

— Ладно, — произносит он хмуро. — Только какие гарантии, что меня не надуют?

— Финансовые! — отвечаю я как о само собой разумеющемся, потом добавляю мечтательно: — Но если ты не хочешь в киношку, можно просто погулять в центре. Я в том смысле, что получится недорого...

ОН

Вот уж не ожидал такого от бывшего друга! Эти звонки с требованием телефона Якушевой... Что за свинство! После всего, что я для него сделал! Он никогда ничем мне не помогал, тогда как я всегда был для него палочкой-выручалочкой! То на экзамене подбрасывал шпору, то помогал избавиться от надоедливой девицы...

На всякий случай соврал, что телефона дать не могу. Мол, Дана категорически против, чтобы я давал ее номер кому попало. Да и вообще, как это выглядит, когда жених направо и налево раздает координаты своей невесты! На всякий случай я притворился ревнивым олухом, бурно реагирующим на любые штаны в километровом радиусе вокруг предмета своего вожделения.

— Ты что, мне не веришь? — обиделся при этом.

— Да нет, Игорь, все нормально! — Витек пошел на попятный.

На самом деле он не верил, но не собирался признаваться в этом.

Итак, я отодвинул его на расстояние, удобное как для возможного использования, так и для возможного отталкивания. О, каким осторожным и предусмотрительным я стал, каким расчетливым и оценивающим, просчитывающим и дальновидным! Я даже не намекнул Витьку на два миллиона в акциях его компании — это могло бы повредить чистоте наших отношений... Или, наоборот, укрепить их до железобетонной прочности?

Я уже решил: его информацией распоряжусь, как будет выгодно мне. Используя его сведения, заарканю красотку, которая, кстати, до сих пор не пускает меня дальше своего мизинца...

Обеденный перерыв мы, как всегда, провели за столиком у окна, за которым бурлила, пенилась, многоножно шевелилась полуденная улица, нищая и расфранченная, похожая на заносчивого выходца из провинции, только что познавшего первый вкус головокружительного богатства.

— Галактионов хочет сотрудничать с нами, — произнес я, глядя на Дану с затравленной нежностью. — Но мне кажется, не стоит с ним связываться. Я самолично пойду в регистратор и добуду реестр акционеров.

— Между прочим, тебе могут отказать в выдаче реестра, ограничившись обыкновенной выпиской о количестве акций на счете. Закон в этом случае допускает двоякое толкование, — заметила Дана, нарочито утекая от моего нежного взгляда. — Сам понимаешь, закон что дышло... Впрочем, нам некуда торопиться!

Мне показалось, что она не доверяет мне.

Официант с насекомьей настойчивостью барражировал в пространстве вокруг нас. Когда подавальщик отошел, я положил руку на ее запястье.

— Поверь мне, пожалуйста, — произнес с чувством. — Если бы мне представилась возможность заработать кучу денег, но при этом нанести вред тебе или твоему отцу, я бы не раздумывая отказался и от денег, и от карьеры, и от всего, всего, всего...

Ее рука была податливо теплой, даже вязкой. Я осторожно сжал ее, под змеиным шелком блузки ощущая живое тепло.

— А ведь мы бы могли уже сейчас, — туманно проговорил я, — начать компанию по дискредитации генерального директора, опубликовать разоблачительные статьи в прессе, пообещать крупным акционерам премии в случае поглощения... Ну, как это обычно делается... Разве мы хотим не этого?

Дана колебалась с ответом. В этот миг в дверь ресторана, отчаянно пыхтя, ввалился Чигасов.

Терпеть не могу этого типа, тупого и явно не ценящего своего счастья — счастья обладания самой легкой, самой веселой на свете должностью по запудриванию мозгов.

— Все это уже делается... — бросила Дана.

Жирный увалень, близоруко зацепив взглядом ее фигуру, обрадованно засеменил к нашему столику.

— А, вот где наши голубки! — проговорил он, размещая свои наливные окорока на стуле, жалобно крякавшем под его тяжестью. — А у меня полчаса до встречи с репортером, дай, думаю, перекушу, пока выдалась свободная минутка.

Судя по его весу, таких минуток в его жизни выдавалось немало. По шестьдесят на каждый из двадцати четырех часов в сутки.

— Есть материал для слива? — поинтересовалась Дана.

— Эльза просила кое-что подбросить, — пробормотал жиртрест, с троглодитским аппетитом набрасываясь на еду. — Насчет тех нефтяных дел...

— Каких дел?! — чуть не хором воскликнули мы с Даной.

— Вы тоже ими занимаетесь? — За валиком жирных щек неожиданно сверкнули бдительные глазки.

— Мы... Да... Нет... В общем... — замялся я.