Страница 26 из 42
— А вы плаваете?
— Иногда. А ты?
Тимоти сказал со скучающим видом:
— Пора пить чай. Пойду и скажу Луизе, чтобы дала мне молока с бисквитом.
— Знаешь, он держится с таким самообладанием! — сказал Хью, когда Тимоти пошел к террасе. — Вообще замечательно выглядит!
— Это самообладание, боюсь, на самом деле просто самозащита. Я могла бы постепенно научить его уверенно держаться на воде, но Леон все время рычит на него: «Научился плавать?» — и он опять пугается. Меня это так расстраивает!
— Придется нам что-то придумать с этим. Так ты борешься со старым Верендером в одиночку?
— Не совсем. — Она помолчала и потом сказала уклончиво: — Есть такой доктор Селье. Он как раз был здесь, когда ты приехал, но, видимо, не мог задержаться. Он немного помогает мне. Ты знаешь эту игру: двое перебрасываются мячом, а третий человек стоит в середине? Ну, вот так и у нас бывает — только у нас-то не игра! Леон и я страшно воюем насчет некоторых вещей, а Филипп, доктор Селье, он как бы уравновешивает нас. Он один из тех, кто действует на нервы, потому что видит все стороны вопроса. Он думает, что в некоторых вопросах я должна уступить Леону.
— Но это может оказаться ужасным…
— Я не знаю. Он говорит, что я провожу слишком много времени с Тимоти, и это правда. Он еще считает, что если моя жизнь сосредоточена вокруг ребенка, то это плохо для меня.
— Пусть бы лучше занимался своими пилюлями и уколами. Тимоти — это все, что у тебя есть, и почему твоя жизнь не должна быть посвящена ему? Я поговорю с Верендером — как крестный отец Тимоти.
— Пока не нужно, Хью, — быстро сказала она. — Отложим это на несколько дней. Ну, вот и чай. Когда попьем чаю, сходим на часик к морю. Тебе понравится Понтрие, Хью. Он не изменился за последние двести-триста лет.
В Хью хорошо то, думала Кэтрин, когда они сели в ее желтую машину, что с момента, как его встретишь, чувствуешь, что будто и не расставались.
Он осторожно потрогал бледно-голубую кожу сиденья:
— Это его машина?
— Нет, моя — во всяком случае, она принадлежит невестке Леона. Я тут не существую как личность.
— На тебя непохоже, что ты миришься с таким положением. Тебе нужно обязательно посоветоваться с адвокатом…
— Нет, этого я не буду делать. — Она слегка улыбнулась ему: — Я об этом без конца думаю и прихожу к заключению, что, вероятно, Юарт даже не догадывался, как правильно он сделал, назначив своего отца опекуном Тимоти. Если бы он этого не сделал, Тимоти никогда бы не узнал и других Верендеров, а это стоит многого. Собственно, не сама правильность или неправильность положения беспокоит меня. Нет, только то, что Леон так нетерпелив с Тимоти. Ну хорошо, давай ненадолго забудем об этом. Смотри, вон наш пляж.
Но уже через минуту пляж был забыт. Мимо них промчалась Люси д'Эспере в своей розовой машине, на секунду изящно склонив голову в приветствии.
— А это, — сдержанно сказала Кэтрин, — вероятно, вторая миссис Леон Верендер.
— Бог ты мой! Он еще приударяет за женщинами в его возрасте? — изумился Хью. — Она еще совсем молодая!
— Она так выглядит, но ей, наверное, сорок. Леон не приударяет за ней, скорее, наоборот. Он знает, что выходят замуж за его деньги. Но наверное, он решил, что даже это будет лучше, чем одиночество в глубокой старости. Вообще говоря, она его не стоит.
Потом они в самом деле на какое-то время позабыли виллу Шосси с ее обитателями. Хью, со своим чисто английским видом, в несколько неуместном костюме, настоял на том, чтобы они спустились к самой кромке прибоя, и стал показывать Тимоти, как пускать «блинчики» по воде, швыряя камешки. Он выглядел довольным и увлеченным, но не совсем спокойным.
Уже начинало смеркаться, когда они поднялись к машине, но Тимоти не выглядел усталым. Может быть, он уже перерос необходимость дневного сна?
Когда они поехали, Хью сказал:
— Попрошу тебя высадить меня у моей гостиницы. Я ведь еще даже не распаковал вещи. Потом увидимся вечером?
— Тебе надо отдохнуть. Давай встретимся завтра — я зайду за тобой в десять утра.
— Хорошо. Но давай зайдем на секунду, выпьем чего-нибудь.
— А как же Тимоти?
— Мы очень быстро, — убеждал Хью. — Ничего не случится, если он побудет в машине две минуты. — Он повернулся к мальчику и спросил: — Ты сможешь посидеть один в машине одну-две минутки, а?
— Конечно, — последовал величественный ответ. — Я ведь не маленький.
— Ну, молодец!
Перед маленькой гостиницей не хватало места для стоянки, но Кэтрин обогнула массу мотороллеров, старых маленьких машин и проехала вдоль здания, где и выключила двигатель. Она повернулась к Тимоти, улыбнувшись, похлопала его по плечу и сказала, что они мигом вернутся.
Они вошли вместе с Хью в гостиницу. Ресторан с низким потолком был полон бесполо выглядящими людьми в слаксах и рубашках. Кое-где мелькали яркие шерстяные шапочки. Воздух был так прокурен, что в первый момент Кэтрин даже не могла разглядеть, кто окликает ее по имени. Потом увидела, что кое-кого она знает в лицо — бородатых мужчин и косматых женщин, которые были на вечере у Иветты.
— Я и забыла, — шепнула она Хью, — что это вроде клуба для нашей местной длинноволосой компании. Тебя познакомить?
— Бог ты мой, ни в коем случае, — с жаром сказал он. — Мы выпьем на воздухе. Подожди, пока я добуду выпивку.
Пока Хью стоял у бара в ожидании напитков, Кэтрин увидела Иветту. Та выглядела как взрослый, все познавший эльф, и даже когда она увидела Кэтрин, выражение ее лица почти не изменилось. Иветта, не глядя ни на кого, протиснулась через толпу к Кэтрин.
— Так. Неподходящее для вас место. Вы кого-то ищете?
— Я с приятелем, который только сегодня приехал сюда. Мы не помешали, тут какое-то собрание?
Иветта подняла плечи и обвела бесстрастным взглядом толпу пьющих и смеющихся людей.
— Очень много говорят, и все ни о чем. Я уже час назад стала умирать от скуки, а они никак не хотят прервать серьезное обсуждение всех своих ерундовых произведений. — Она искоса поглядела на Кэтрин: — Спасибо за то, что так быстро выполнили мою просьбу. Марсель сказала, что она и Филипп чудесно провели время на вилле Шосси.
Хью добрался до них, высоко неся бокалы. Кэтрин сказала:
— Это мой кузен Хью Мэнпинг. Хью, мадемуазель Иветта Селье.
— Здравствуйте, — неловко сказал Хью. — Возьмите этот бокал, мадемуазель, я сейчас возьму себе другой.
Иветта щелкнула пальцами:
— С меня довольно, мерси! Кэтрин, может быть, будете так добры, чтобы завезти меня домой?
— С удовольствием. Хью остановился в этой гостинице, и я сейчас распрощаюсь с ним.
— Мы все-таки выйдем и выпьем на воздухе, — сказал он, ведя дам сквозь толпу. — Когда я приехал сюда, гостиница выглядела такой тихой. Терпеть не могу эту шляющуюся везде богему.
Когда они вышли в полумрак ночи, Иветта сказала с улыбкой:
— Я и сама из этих шляющихся типов и начинаю чувствовать, что тоже не выношу нас.
— Ради Бога, извините. — Хью вначале смутился. — Я решил, что раз вы подруга Кэтрин… — он замолчал, не зная, как закончить разговор.
Иветта снова пожала узкими плечиками:
— Вы, безусловно, правы насчет нас, мистер Мэнпинг. Мы серы и однообразны.
— Я этого не говорил! Серый, скорее, я, а вы… вы, наоборот, очень яркая для меня. Уж, пожалуйста, извините меня.
— Вы уже говорили это. Вы прощены! — Иветта заглянула в машину сквозь стекло: — Так вот он, ваш маленький сын. Он похож на вас, Кэтрин!
— Боюсь, что да.
— Почему — боюсь? Для вас это так хорошо. Он не напоминает вам постоянно о муже, которого вы потеряли, и не будет напоминать другому, за которого вы выйдете, что он не первый. Но мистер Мэнпинг, конечно, знал отца мальчика?
— Я был его шафером, — чопорно ответил Хью.
— Так полагается по традиции? Шафер утешает… — она остановилась и сказала более спокойным тоном: — Извините меня. Я там пила, потому что вдруг мне стало скучно, скучно, скучно! Я выпила лишнего. Я сяду в машину?