Страница 68 из 90
Утвердительно кивнув головой, малуинец подумал про себя:
«Нет уж, я не допущу, чтобы он нагнал на меня своей проповедью такую скуку, как вчера!..»
Преподобный Тиркомель, открыв свои объятия как бы для того, чтобы принять в них раскаявшихся грешников, сказал умиленным голосом:
- Ваши имена, братья мои, чтобы...
- Наши имена, господин Тиркомель, - прервал его дядюшка Антифер, - вот наши имена и звания: я, Антифер Пьер-Серван-Мало, капитан каботажного плавания в отставке. Жюэль Антифер, мой племянник, капитан дальнего плавания, господин Замбуко, банкир из Туниса...
Тиркомель подошел к столу, чтобы записать эти имена.
- И, конечно, - сказал он, - вместе с отречением от земных благ вы принесли ваши тлетворные богатства... может быть, миллионы?
- Совершенно верно, господин Тиркомель, речь идет о миллионах, и, когда вы получите свою долю, вы вольны ее уничтожить... Но что касается нас, то мы сами придумаем, как нам поступить...
Дядюшка Антифер допустил большую оплошность. Жюэль и Замбуко сразу же это поняли по изменившемуся выражению лица Тиркомеля. Лоб его покрылся морщинами, глаза почти закрылись, руки, раскрытые для объятия, захлопнулись на груди, как захлопывается дверь несгораемого шкафа.
- В чем же дело, господа? - спросил он, отступая на шаг.
- В чем дело? - повторил дядюшка Антифер. - Послушай, Жюэль, выложи ему все по порядку, потому что я не отвечаю за свои слова!
И Жюэль «выложил» без всяких недомолвок. Он рассказал все, что было известно о Камильк-паше, об услуге, оказанной ему Томасом Антифером и банкиром Замбуко, о приезде в Сен-Мало душеприказчика Бен-Омара, нотариуса из Александрии, о путешествии в Оманский залив на поиски первого острова, о дальнейшей поездке в бухту Маюмба, где находился второй остров, о содержании второго документа, отсылавшего двух сонаследников к третьему наследнику, которым является не кто иной, как преподобный Тиркомель, эсквайр из Эдинбурга, и т.д.
Пока Жюэль говорил, проповедник даже не шелохнулся; глаза его ни разу не блеснули, ни один мускул лица не дрогнул. Мраморная или бронзовая статуя и та не была бы более неподвижной. И, когда молодой капитан, окончив рассказ, спросил Тиркомеля, имел ли он когда-нибудь какое-нибудь отношение к Камильк-паше, пастор ответил:
- Нет.
- А ваш отец?
- Может быть.
- Может быть - не ответ, - заметил Жюэль, стараясь успокоить своего дядю, который вертелся на одном месте, словно его ужалил тарантул.
- Это единственный допустимый для меня ответ, - сухо возразил Тиркомель.
- Настаивайте, господин Жюэль, настаивайте... - прошептал банкир.
- По мере возможности, господин Замбуко, - ответил Жюэль.
И, обращаясь к Тиркомелю, который всем своим видом показывал, что будет держаться с предельной замкнутостью, Жюэль спросил:
- Разрешите мне задать вам вопрос... единственный?
- Да, хотя я могу и не ответить на него.
- Известно ли вам, бывал ли когда-нибудь ваш отец в Египте?
- Нет.
- Но если не в Египте, то, по крайней мере, в Сирии или еще точнее - в Алеппо?
Не надо забывать, что в этом городе Камильк-паша провел несколько лет до своего возвращения в Каир.
После некоторого колебания преподобный Тиркомель признался, что его отец действительно жил в Алеппо и был связан с Камильк-пашой. Значит, не оставалось никаких сомнений, Камильк-паша был обязан благодарностью отцу Тиркомеля так же, как Томасу Антиферу и банкиру Замбуко.
- В таком случае, я спрошу вас еще, - продолжал Жюэль, - не получал ли ваш отец письма от Камильк-паши?
- Да.
- Письма, в котором говорилось о местоположении островка с зарытыми сокровищами?
- Да.
- А не была ли в том письме указана широта этого островка?
- Да.
- А не говорилось ли там, что в один прекрасный день некий Антифер и некий Замбуко придут по этому поводу к вашему отцу?
- Да.
Эти «да» Тиркомеля падали точно удары молота, все с большей и большей силой.
- Ну что ж, - сказал Жюэль, - капитан Антифер и банкир Замбуко перед вами, и, если вы захотите показать письмо паши, им останется только отправиться в путь, чтобы выполнить волю завещателя, по которой вы и они являетесь тремя наследниками.
По мере того как Жюэль задавал вопросы, Антифер сдерживал себя с величайшим трудом, багровея, когда кровь бросалась ему в голову, бледнея, когда она отливала к сердцу.
Тиркомель помолчал некоторое время, потом сказал, сжав губы:
- А когда вы отправитесь в то место, где находятся сокровища, что вы намерены делать?..
- Конечно, вырыть их! - закричал дядюшка Антифер.
- А когда вы их выроете?
- Разделить на три части!
- А как вы собираетесь поступить с вашими частями?
- Как нам заблагорассудится, ваше преподобие! Еще одна неудачная выходка малуинца, давшая возможность Тиркомелю сесть на своего конька.
- Так. Прекрасно, господа! - воскликнул он, и в глазах его вспыхнуло пламя. - Вы намерены использовать эти богатства для удовлетворения ваших инстинктов, ваших аппетитов, ваших страстей, другими словами - умножать несправедливость на этом свете...
- Позвольте, - прервал его Замбуко.
- Нет, не позволю! Я требую от вас ответа на следующий вопрос: если эти сокровища попадут вам в руки, вы даете слово их уничтожить?
- Каждый может распорядиться своей частью наследства так, как ему будет удобнее, - уклончиво ответил банкир.
Пьер-Серван-Мало взорвался.
- Дело совсем не в этом! - закричал он. - Догадываетесь ли вы, ваше преподобие, какова стоимость этих сокровищ?
- Не все ли мне равно!
- Сто миллионов франков!.. Сто миллионов!.. И третья часть - тридцать три миллиона - принадлежит вам...
Тиркомель пожал плечами.
- Знаете ли вы, ваше преподобие, - продолжал дядюшка Антифер, - что завещание обязывает вас сообщить сведения, которыми вы располагаете?
- Неужели?
- Знаете ли вы, что вы не имеете права оставлять без движения сто миллионов, точно так же как не имеете права их украсть?
- Я с этим не согласен.
- Знаете ли вы, что, если вы будете настаивать на вашем отказе, - зарычал дядюшка Антифер, доведенный до последней степени ярости, - мы не остановимся перед тем, чтобы обратиться к правосудию... возбудить против вас дело... объявить вас преступником!..
- Преступником!.. - гневно, но не теряя самообладания, повторил Тиркомель. - Поистине ваша смелость, господа, равна вашей глупости! Неужели вы думаете, что я соглашусь разбросать эти сто миллионов по всей земле и дам возможность людям совершить на сто миллионов больше грехов? Вы полагаете, что я изменю своему учению и дам право верующим свободной шотландской церкви, людям строгой нравственности, непоколебимой честности, бросить мне в лицо эти сто миллионов?
Надо сказать, его преподобие был просто великолепен, просто велик в своем взрыве красноречия. Жюэль не мог не восхищаться этим неистовым фанатиком, между тем как Антифер, одержимый припадком бешенства, готов был его задушить.
- Да или нет? - закричал он, сжав кулак. - Да или нет? Вы покажете нам письмо паши?
- Нет!
Дядюшка Антифер дошел до исступления.
- Нет? - повторил он с пеной у рта.
- Нет!
- А! Мошенник!.. Я вырву у тебя это письмо!
Жюэль стал между ними, чтобы помешать дяде перейти от слов к действию, но тот резко оттолкнул его. Антифер хотел задушить проповедника, стоявшего перед ним так же холодно и бесстрастно, как раньше. Его разрывало желание обыскать эту комнату, этот шкаф, перерыть бумаги (надо сказать, что обыск был бы недолгим). Его остановили слова преподобного Тиркомеля, произнесенные очень просто, но тоном, не допускающим возражений:
- Это письмо бесполезно искать...
- Почему? - спросил банкир Замбуко.
- Потому что у меня его больше нет.
- Что же вы с ним сделали?
- Я его сжег.
- В огонь... Он его бросил в огонь! - завопил дядюшка Антифер. - Негодяй!.. Письмо, в котором была тайна ста миллионов... тайна, которую нельзя будет больше узнать!..