Страница 47 из 62
Что я надеюсь найти там, куда так уверенно лечу стрелой? Дом? Покой? Смерть?.. Не знаю и впервые за всю жизнь не хочу спорить с судьбой и за что-то бороться. Я делаю свой шаг длинной в один полет — а там, будь что будет.
Если старые карты не врут, то я лечу на крошечный островок, забытый людьми и богами. Если же на ветхой бумаге нарисован давно не существующий кусочек суши… вернуться на берег я уже вряд ли смогу.
Так или иначе — новая жизнь. Или забвение. Что бы ни было — все равно лучше, чем то, что есть сейчас.
Исчезло чувство времени. Растворилось в тумане понятие пространства; я вряд ли смогла бы различить сейчас верх и низ, тяготение стало совсем незначительным и не смогло бы подсказать, где море, а где небеса. Мыслей тоже не осталось. Только ощущения — ветра в лицо и неистребимой, глухой боли глубоко внутри. Я пыталась убежать от нее, прекрасно осознавая, что лишь за одной гранью лежит избавление. И то… могла ли я быть уверенной, что смерть — это действительно конец? Повстречав ангелов и того, кто вполне мог быть Богом… Я не знала уже, во что верить. Не хотела верить вообще, успев понять, что вера не спасает — кто бы что ни говорил.
Моим спасением могло быть только одно… Скорость. Лететь быстрее ветра, боли и страшной воли всех богов. Лететь налегке, зная, что терять уже нечего. Кроме жизни, но ее цена так смешна, что даже не считается.
Я неслась в застывшем времени, густом и белесом, как туман вокруг. Время оставалось неподвижно, но прорезая его насквозь, я творила иллюзию его хода. Наверное, это и есть одна из главных тайн существования. Времени не существует. Движемся лишь мы, и стоит застыть, перестать нестись куда-то — замрут стрелки часов, увязнут, может, тикнув разок в удивлении, что их секрет раскрыли. Но людям всегда некогда, они бегут, торопятся, сами укорачивают свой срок… Вот и я. Не желаю оставаться в сейчас, даже если бы оно стало вечным.
Байк подо мной вдруг фыркнул громче обычного. Неужели уже? Я крепче вцепилась в рукояти, в попытке выровнять его ход. Получилось. А надолго ли? Заряд аккумулятора на исходе, а как далеко еще до выбранного мной клочка суши (и существует ли он вообще), я не знала.
Но вот… что это? Я прищурилась, напрягая зрение и силясь разглядеть что-то сквозь пелену тумана. Земля! Улыбка искривила мои губы. Значит, все же буду жить. Да, наивно было решить, что мне позволят уйти так просто. Впрочем, не слишком ли я много беру на себя? Сбежала, не буду мешать исполнению «божьего промысла» — может, и забудут обо мне. Я надеялась на это, в то же время понимая, что делаю что-то неправильное. Наверное… сдаюсь.
В моторе что-то щелкнуло, и мотоцикл полетел… камнем вниз. «Что ж, не в первой» — обреченно решила я, попытавшись напоследок как-то сгруппироваться, чтобы смягчить падение. Бессмысленно. Все как обычно. Удар. Искры в глазах. Фейерверки праздника боли.
— Наверное, у девочки лихорадка. Бедняжка… — сквозь густую пелену доносились до Лоа чьи-то слова, но понять, кто говорит, она не могла. Сил разбираться не было, хотелось снова уснуть и не видеть снов, не видеть никого и ничего. Но вместо желанной пустоты, в голове роились, перемешиваясь друг с другом, словно карты в колоде, образы прошлого и настоящего. Жизни далекой и полузабытой, жизни этой и того, что было между ними. То ли в реальности, то ли в этих полубредовых видениях она почувствовала прикосновение чьих-то холодных губ ко лбу.
— Все будет хорошо, — пообещал ей кто-то. Лоа всхлипнула, но почему-то поверила и сразу стало легче. Жар, охвативший ее тело, начал потихоньку спадать, оставляя за собой жуткую слабость. Вскоре девушка провалилась в мирный и самый обычный сон, лишь напоследок распахнув глаза и невидящим взглядом обведя комнату и присутствующих в ней.
— Мне показалось, она покидает нас… — пробормотала Сильва.
— Так и есть, — Гелий осторожно прикоснулся к запястью спящей, проверяя пульс, — Покинула уже, как я думаю.
— Что? Но она же… — громко воскликнула женщина, на что ангел лишь приложил палец к губам, призывая быть тише.
— Нет, она жива, более чем. Но… — он печально усмехнулся и ласково погладил Лоа по волосам, — Она теперь не одна из нас, понимаешь?
Синие глаза Сильвы стали вдруг холодными и жестокими.
— Как такое возможно? — голос ее прозвучал резко, но Гелий не стал вновь просить ее сбавить громкость, — Почему она?.. — добавила и вмиг стала какой-то слабой и растерянной.
— Откуда мне знать? — ангел пожал плечами, — Я не понимаю, что происходит. И что нам делать. Вряд ли старые планы имеют смысл…
— Что нам делать? — эхом повторила она, — Мы ведь теперь вместе с этими людьми. Значит, мы должны сражаться.
Сильва неожиданно встала и направилась к дверям. У самого порога она остановилась и, не оборачиваясь, бросила с горечью:
— Боевые потери механизм войны не остановят. Только полное уничтожение одной из сторон.
Как страшно заблудиться в собственных снах, затеряться в лабиринтах воспоминаний, перемешанных жизней, и блуждать, блуждать, не находя выхода…
Образы прошлого. Лоа пыталась поймать их, удержать, чтобы, наконец, вспомнить. Чтобы стать самой собой и перестать тосковать о покинутом мире… Но ускользали из пальцев люди и события, обращались в туман при попытке уловить связь между ними и ней. Нет, не в туман — в дым. Едкий, горький, забивающийся в легкие. Почему-то он оставлял привкус металла во рту и пробуждал в душе девушки шевеление чего-то жуткого и темного, что она никогда бы не признала частью себя. И тем не менее…
Дым становился все гуще и горячее. Он еще не обжигал, но уже делал воздух сухим и колючим. А потом…
В одно мгновение мир снов переменился, словно повернули калейдоскоп, создав новую картину одним движением руки. Вокруг Лоа извивались теперь не дымные змейки, а языки настоящего пламени. Они шуршали и шептали на неведомом языке огненных духов, тысячей когтистых лапок тянулись к ней… Вновь вспышки воспоминаний пронеслись в замутненном сознании. Запястья пронзила резкая боль, и девушке примерещилось, что их туго связывают веревки. Огонь же подступал ближе и ближе. Боли не было, но ее сполна заменяли страх и… память. Все это уже было, было когда-то! Но почему она должна вновь переживать этот кошмар? За что?..
Вот видятся уже за пламенной пеленой лица — озлобленные, почему-то ненавидящие ее, жаждущие ее смерти. Вроде и человеческие, а из-за гримас, скрививших их, напоминающие больше гротескные морды соборных химер и горгулий. Но среди этой звероподобной толпы появился Он. Возвышающийся над ними всеми, не отрывающий взгляда от костра и Лоа, что вот-вот должна была сгореть.
Он сделал шаг, и огонь расступился, не смея коснуться его. Лоа глядела на протянутую к ней руку… Спасение? Но…
— Просто сделай выбор, — прозвучал в ее голове твердый уверенный голос. — Свершившееся уже не изменить, но от своего бремени ты избавишься… обещаю.
Она вглядывалась ему в лицо, забыв о костре, не могла поверить… Губы девушки шевельнулись, беззвучно произнеся одно единственное слово:
— Покой.
— Я не могу дать тебе его, прости, — покачал мужчина головой, — Но если ты пойдешь со мной, я… — он вновь протянул к ней руки. Лоа слабо улыбнулась. И шагнула назад — в объятия огня. Мгновение боли — и она покинула мир своих кошмаров. И перестала быть ангелом.
Горг же задержался в выстроенных им же иллюзиях, ошарашено глядя на потухающий костер. Словно отражая его мысли, поднялся ветер, смешанный с крупными каплями дождя. Первая из них упала ему в ладонь, которую он продолжал тянуть в пустоту…
Глава 4
Он зажигает свет в самом конце мира, на маяке,
Давая их сердцам новую надежду,
Сердцам тех, кто потерял свой давний приют.
Со стоном я поднялась на ноги и огляделась. Вот это местечко, найденное мной на старых картах. Серая галька вокруг, шелест волн. И обветшалое вытянутое вверх здание — которое станет теперь моим домом. Я глубже вдохнула соленый воздух, проникаясь одиночеством и умиротворением островка… Хотя… Черт, от умиротворение не осталось и следа. Я четко ощутила на себе чей-то взгляд, но среагировать не успела — кто-то уже прыгнул на меня, увлекая вниз, на каменистую почву. Прошипела ругательство, продолжая отбиваться, а у самой сердце ушло в пятки — неужели Технобоги? О том, что эти твари предпочитают нападать иначе, я в тот миг не задумалась.