Страница 117 из 143
— Нет, друг мой, — ответил инженер. — Вы забыли, что для нас очень важно выяснить, нет ли в лесах Дальнего Запада некоего жилища. У нашей экспедиции двоякая цель, Пенкроф. Нам нужно покарать преступников и уплатить долг признательности.
— Правильно сказано, мистер Сайрес, — ответил моряк. — А всё-таки, думается мне, таинственного джентльмена нам не найти, ежели он сам того не пожелает.
Пенкроф в сущности выразил мнение всех своих сотоварищей. Убежище незнакомца, вероятно, было не менее таинственным, чем он сам.
К вечеру тележка остановилась у самого устья Водопадной речки. Устроились на ночлег, приняв, как обычно, все меры предосторожности. Герберт вновь стал крепким и здоровым юношей, каким он был до болезни, ему пошла на пользу жизнь на вольном воздухе, океанские ветры и живительное благоухание лесов. Теперь он уже мог не ехать на тележке, а идти во главе каравана.
На следующий день, 19 февраля, колонисты расстались с побережьем, где за устьем речки живописно громоздились базальтовые глыбы самых причудливых очертаний и стали подниматься левым берегом вверх по течению. Дорога там была в значительной её части расчищена во время прежних походов из кораля до западного берега. Колонисты уже находились в шести милях от горы Франклина.
Сайрес Смит предложил следующий план: держа под тщательным наблюдением всю долину, по которой пролегало русло реки, осторожно подойти к коралю; если кораль захвачен — отбить его силой; если он свободен — укрепиться там и сделать его средоточием дальнейших походов для обследования горы Франклина.
План этот был единодушно одобрен — ведь колонистам не терпелось вновь стать хозяевами на своём острове!
Итак, путники направились по узкой долине, разделявшей два самых больших отрога горы Франклина. Рощи, теснившиеся по берегам речки, редели, поднимаясь к вершине вулкана. Местность вокруг была гористая, изрезанная оврагами и ущельями, очень удобная для вражеских засад, и продвигаться тут следовало с большой осторожностью. Топа и Юпа пустили вперёд: бросаясь то направо, то налево в лесные заросли, они прекрасно выполняли обязанности разведчиков, соперничая друг с другом в сообразительности и ловкости. Однако не было никаких признаков, говоривших, что кто-то бродил недавно по берегам горного потока, что пираты находятся где-то поблизости.
Около пяти часов вечера тележка остановилась шагах в шестистах от частокола, служившего оградой кораля. Полукружие высоких деревьев закрывало её завесой густых ветвей.
Надо было произвести разведку, узнать, не захвачен ли кораль. Но если там засели бандиты, двинуться к коралю открыто, когда светило ещё солнце, значило подставлять себя под выстрелы и получить пулю в грудь, как это случилось с Гербертом. Решили, что будет разумнее дождаться темноты.
Однако Гедеону Спилету хотелось, не мешкая, разведать подступы к коралю, и Пенкроф, совсем уже потерявший терпение, намеревался пойти вместе с ним.
— Нет, друзья мои, — ответил инженер. — Дождитесь темноты. Я не позволю вам бесцельно рисковать жизнью.
— Да что же это, мистер Сайрес!.. — недовольно воскликнул моряк, выйдя из повиновения.
— Успокойтесь, прошу вас, Пенкроф! — сказал инженер.
— Есть успокоиться! — ответил моряк и, дав волю своему гневу против пиратов, принялся честить их на все корки, пустив в ход самые энергичные выражения матросского лексикона.
Итак, колонисты ждали, собравшись около тележки, и внимательно следили за тем, что делается по соседству, в лесу.
Так прошло три часа. Ветер спал. Под высокими деревьями воцарилась тишина, столь глубокая, что она выдала бы самый слабый звук: лёгкий хруст сломившейся тоненькой веточки, шорох осторожных шагов по сухим листьям, шелест травы, примятой ползущим человеком. Всё кругом было спокойно. Топ неподвижно лежал на земле, положив морду на вытянутые лапы, и не проявлял ни малейшей тревоги.
К восьми часам уже достаточно стемнело, и, казалось, всё благоприятствовало разведке. Гедеон Спилет заявил, что он готов отправиться вместе с Пенкрофом. Сайрес Смит дал на это согласие. Топу и Юпу пришлось остаться с инженером, Гербертом и Набом: ведь собака могла залаять, а Юп — испустить крик, и этот неуместный шум всполошил бы врагов.
— Зря собой не рискуйте, — сказал Сайрес Смит моряку и журналисту. — Ваша задача не захват кораля, а разведка. Узнайте, засели там бандиты или нет.
— Решено, — ответил Пенкроф.
И оба разведчика тронулись в путь.
В лесу под деревьями уже стояла такая темень, что в тридцати — сорока футах ничего не было видно. Журналист и Пенкроф ступали осторожно и застывали на месте при малейшем подозрительном звуке.
Они шли на некотором расстоянии друг от друга, не желая представлять удобную мишень. Надо сказать, что они каждую минуту ждали выстрела.
Через пять минут Гедеон Спилет и Пенкроф уже вышли на опушку леса; перед ними была поляна, а в конце её — частокол, окружавший кораль.
Они остановились. Бледный, сумеречный свет ещё озарял поляну. В тридцати шагах от себя разведчики увидели ворота кораля. Они казались запертыми. Надо было пройти расстояние в тридцать шагов — от опушки леса до ограды. Но по терминологии, употребляемой в баллистике, пространство это представляло собой «опасную зону». Действительно, несколько пуль и даже одинокий выстрел могли уложить на месте всякого, кто дерзнул бы появиться в этой «опасной зоне».
Гедеон Спилет и моряк никогда не отступали перед опасностями, но они хорошо понимали, что сейчас любая неосторожность могла оказаться роковой не только для них самих, но и для товарищей. Если убьют разведчиков, что станется с Сайресом Смитом, Набом и Гербертом?
Правда, Пенкроф, возбуждённый близостью врагов — ведь он предполагал, что разбойники укрылись в корале, — уже двинулся было вперёд, но журналист крепко схватил его за плечо.
— Через несколько минут будет совсем темно, — прошептал он на ухо Пенкрофу. — Тогда и приступим.
Пенкроф остановился, крепко сжимая ствол своего ружья, и замер в ожидании, проклиная про себя бандитов.
Вскоре угасли последние, тусклые отсветы. Поляну окутал мрак, словно выползавший из лесной чащи. Гора Франклина высилась, будто огромный заслон, закрывавший полосу заката, быстро настала тьма, как это бывает в низких широтах. Пора было действовать.
С той минуты, как журналист и Пенкроф остановились на опушке леса, они не теряли из виду ограду. Казалось, в корале никого нет. Гребень ограды выделялся в темноте чёрной линией, и ничто не изменяло его чётких очертаний. Однако, будь в корале пираты, им пришлось бы поставить тут дозорного, чтобы обезопасить себя от всякого рода неприятных неожиданностей.
Гедеон Спилет сжал руку своему товарищу, и оба ползком двинулись к коралю, взяв ружья на изготовку.
Они подобрались к воротам: во мраке не мелькнуло ни единой искорки света.
Пенкроф попробовал отворить ворота, но предположения его самого и журналиста были верны — ворота оказались запертыми, и запертыми изнутри: моряк убедился, что наружные засовы не задвинуты. Из этого можно было заключить, что пираты находятся в корале и, по всей вероятности, заперлись крепко-накрепко, чтобы к ним не могли ворваться.
Гедеон Спилет и Пенкроф прислушались.
За оградой царила мёртвая тишина. Должно быть, муфлоны и козы спали, из хлевов не доносилось ни звука.
Не слыша ни малейшего шума, журналист и Пенкроф уже подумывали, не перелезть ли им через ограду. Однако это противоречило указаниям Сайреса Смита.
Попытка могла увенчаться успехом, но она могла привести и к поражению. Ведь если пираты ничего не подозревают о готовящемся нападении, то сейчас есть возможность захватить их врасплох. И разве можно рисковать, всё испортить, неосмотрительно перебравшись через ограду?
Журналист не хотел действовать очертя голову. Он думал — не лучше ли подождать, пока все соберутся, а тогда уж попытаться проникнуть в кораль. Во всяком случае, ясно было, что к ограде можно подобраться незаметно и что её никто не охраняет. Установив это обстоятельство, разведчики решили вернуться к своим и обсудить с ними положение.