Страшный суд

— Плутарх много чего не знал, — прочитав мысли товарища, усмехнулся Македонский. — Хотя надо отдать справедливость, написал обо мне относительно достоверно, хотя и пользовался воспоминаниями тех, кто был со мною рядом в боевых походах, мемуарами Онесикрата например, ученика знаменитого киника Диогена, достойнейшего человека современности, между прочим. Весьма почитаю Афинского любомудра, Станислав. Если бы я не родился Александром, то стал бы Диогеном.

Стас вспомнил, что Плутарх особо подчеркивает: его герой от природы был склонен к изучению наук и чтению книг. Воинская доблесть великого полководца затмевает в нашем сознании незаурядные интеллектуальные способности молодого царя. Одна его страсть к врачеванию чего стоит! Он всерьез занимался теорией медицины и практиковал как лечащий врач, милосердно и профессионально опекая заболевших друзей и соратников.

«А себя спасти от хвори не сумел», — с горечью — он душевно привязался к новому товарищу — подумал Стас Гагарин.

— А не заказать ли нам еще по шашлыку вместе с бутылочкой «Узбекистана»? — вдруг обратился к нему с неожиданным предложением Александр Филиппович. — Пивал-с, небось, парень, портвейн «Узбекистан» на Чукотке? Каюсь, проглядывал твою жизнь на галактическом, так сказать, потустороннем дисплее… Просматриваются там и такие эпизоды.

— Ё-моё! — с ужасом подумал молодой сочинитель. — Что же выходит? Посланцы Зодчих Мира держат нас под вселенским колпаком?! Недрёманное Око… Ни хрена себе компот!

— Ладно-ладно, — примиряющим тоном проговорил Македонский царь. — Ну заглянул разок-другой, хотел ведь узнать, как формировался русский писатель, через какие такие испытания прошел. Батяня твой, старший Гагарин, только б жизнь собственную описал — и то бы прославился… Знаю, знаю, не гомонись, кто Папа Стив по отношению к тебе на самом деле, а все одно как бы отцом твоим его воспринимаю, и похожи, опять же, очень…

Царь рассмеялся собственной шутке.

— А читать я с детства любил, спасибо Аристотелю — приохотил, — посерьезнев, сказал он, — одни только книги образуют людей, человека делают человеком. Я всегда говорил товарищам, что гомеровскую «Илиаду» знать надо им назубок. История Троянской войны — лучшее средство для постижения ратной доблести. Список великого сочинения, исправленный Аристотелем, всегда лежал у меня под подушкой вместе с кинжалом.

И к вину я был вовсе не так привержен, как писали различные борзописцы. Да, часами я мог пировать с друзьями, мне нравился сам процесс общения с единомышленниками за пиршественным столом, точно так же было и у тебя, Станислав, и у Папы Стива… Тьфу ты! Постоянно забываю, что ты и он — одно и то же…

Странное дело, но едва возникнув в 1993 году, Стас Гагарин не взял в рот ни глотка спиртного. То ли Боги Добра, вынувшие его из 1968 года, в котором он, кстати, написал первый антиалкогольный рассказ «Великий мутильщик», то ли передалось нечто от старшего двойника, с 1985 года убежденного трезвенника, только исчезло у него всякое желание быть рабом Жидкого Дьявола.

— Пошутил я насчет «Узбекистана», — успокоил Стаса Александр Македонский. — Вино и мне принесло немало, скажем так, осложнений… А разговоры можно вести и за чаем. Но к нам пожаловали гости.

Александр поднялся, и на открытой прохладной веранде, под которой уютно журчал арык, от заполнившей пространство широкой фигуры царя, стало тесно.

Царь подошел к перильцам-балюстраде, перегнулся, перильца угрожающе скрипнули, но удержали могучее тело.

— Точно, — сказал полководец, — летит вертолет…

Прошла минута-другая, и тогда Стас Гагарин услыхал характерное стрекотание летательного аппарата.

Аппарат завис над близкой площадкой, но приземляться не стал, выбросил лесенку, по которой ловко спустился человек в маскировочной одежде.

Едва он двинулся к чайхане, Стас узнал в нем полковника Темучинова, командующего Средне-Азиатским фронтом.

Он поднялся на веранду и сердечно приветствовал соратников.

— О чем вели разговор? — спросил комфронта, усаживаясь за стол.

— О власти, — ответил Александр Македонский и дружески подмигнул, улыбаясь Стасу Гагарину.

Полковник уважительно посмотрел на одного, потом на другого.

— Власть — дело тонкое, — сказал Чингиз-хан.

Милый Саша, привет!

Спасибо за присланное тобой интервью с митрополитом, прочитал внимательно. Должен сказать тебе, что именно вопросы твои мне понравились, но вот ответы собеседника — пустые и неточные. Твой владыка Мелхиседек так и не ответил, что же такое трансцендентное, с чем кушают имманентное…

Это, конечно, на его совести, но ты тоже промахнулся, надо было тебе заглянуть в словарь и увидеть там, что «трансцендентное» это значит потустороннее, лежащее за пределами сознания и познания. Заодно бы и узнал для себя, что этот термин имеет важное значение в философии Иммануила Канта, который полагал, что познание человека не в состоянии проникнуть в трансцендентный мир, мир так называемых «вещей в себе». Слыхал о таких?

А понятие «имманентного» восходит к Аристотелю, современное же его толкование дано тем же Кантом. И означает пребывание в чем-либо чего-либо. Понял?

Впрочем, и то, и другое чистой воды идеализм, я бы сказал: ярко выраженный идеализм. А быть приверженцем какой-либо одной, крайней точки зрения, всегда опасно: можешь впасть в примитивный, вульгарный догматизм. И чтобы этого не происходило, 12 июля 1993 года я открыл и вчерне обосновал философию порядка, о которой написал в статье «Наши задачи». Она опубликована в спецвыпуске «Русского пульса», где рассказывается о моем творчестве и нашей фирме. Прочти и напиши мне, что ты об этом думаешь.

И с Анатолием поговори на эту тему. Он о моем учении знает.

Опубликовали, кстати, статью о философии порядка Станислава Гагарина и в Сибири — омские «Коммерческие вести».

Конечно, теперь мне надо работать и работать в этом направлении, обосновывать новую теорию примерами и фактами, но сейчас на шее висит роман «Страшный Суд». В этом году я его закончу, вот тогда и займусь философией, стихами и сказками.

Посылаю тебе 2-ой том «Сыщика», в нем мой роман «У женщин слезы соленые». Напиши на него рецензию, Толик поможет. И еще сделай со мной беседу. О моем творчестве, об издательской деятельности. Материалов у тебя выше головы. Если что надо еще — напиши, а я вышлю. Или Толя опять же поможет, у него есть все мои сочинения, равно как и у тебя.

Вот это будет самое то. Твои работы пусть опубликуют в Екатеринбурге, дадим их и здесь, в Москве, а главное — написанное, сочиненное тобой войдет в Собрание сочинений Станислава Гагарина, первый том которого выходит на днях.

Подбираю тебе книги по философии, по истории масонства, которой ты заинтересовался. Заведи собственную умственную библиотечку, а пока бери книги у Толика, он тебе не откажет, только не теряй, сейчас философские книги в большой цене, да и не найдешь то, что нужно. Запишись еще в Белинку, там есть потребное твоим интересам… Маме и бабушке привет.

Вера Васильевна вам кланяется, приветствует тоже. Обнимаю. Папа Стив, 24 октября 1993 года.

P.S. И всегда помни — за тобой будущее Державы. Осознание этого налагает великую ответственность.

В «Философии духа» Гегель, рассуждая об особенностях духа субъективного, утверждает, что истинная свобода состоит в тождестве его с другим.

— Я только тогда истинно свободен, — говорит йенский любомудр, — если и другой тоже свободен и мной признается за свободного.

Эта свобода одного в другом соединяет людей внутренним образом; тогда как, наоборот, потребность и нужда сводит их вместе только внешне.