Страница 17 из 51
Большие, гулкие, с высокими потолками комнаты подхватывали слова хозяина, который завтра уйдет из своего дома. Казалось, комнаты, поймав последний звук каждого слова и бережно подержав его одно-два мгновения в своей густой пустоте, отдавали друг другу этот последний звук, а затем прятали его в каких-то углах, где пауки уж вили свою паутину.
Я подошел почти вплотную к Сумбатову.
– Мне поручено передать вам… – начал было я.
Но Сумбатов не слушал меня. Он повернулся ко мне.
– Природа дает каждому человеку – и Гоголю, и Толстому, и мне – запас, конечно, разных сил, но все же дает неисчислимый запас ресурсов. Природа говорит: живи, твори, созидай, а смерти сопротивляйся! Вот тут и возникает парадокс. Мать, рождая ребенка, рождает жизнь, и рядом с ней – смерть. Противоречие? Нет! Беда? Нет! Катастрофа. А в чем? А вот… природа, видите ли, вселила в человека неистребимый инстинкт жизни. Неистребимый! И тут она же начинает убавлять, суживать, убивать человеческую жизнь. Иногда – постепенно. А то – и вдруг! Трах-тарарах – нет человека. Понимаете? Идею-то бессмертия в виде инстинкта жизни природа в человеке накрепко заложила. Так? Так! А вместо бессмертия – одни финтифлюшки узорные… Видите ли, у него, у многоклеточного существа, клетки стареют, умирают, а вот одноклеточная амеба делится и живет… живет.
Меня невольно захватила странная и страстная речь Сумбатова.
– Слушаю вас, Федор Федорович, и вспомнился мне Кювье. Помните, он говорит: «Жизнь есть сила, которая сопротивляется законам, управляющим мертвой материей: смерть есть поражение, нанесенное этому принципу сопротивления, и труп есть не что иное, как живое тело, подпавшее под власть физических сил»…
– Кювье? Кювье! Он велик! Гениален. Но труп есть труп. Понятно я говорю? Природа, состряпав свой эликсир жизни, взболтала, взбаламутила его и стала скупо раздавать всем живым существам, крохоборничать: вот столько можно, а больше ни-ни!
– Разгадала, говорите? Раз навсегда? А где же эволюция? Помилуйте! Ведь Дарвин…
– Дарвин? Пусть, – не дал мне договорить Сумбатов. – А ваш Дарвин придумал ли, как сделать, чтоб человек исчерпал себя? Чтоб инфузория не посрамила человека. За кем же сила? За микробом, который не умирает, или за тем поручиком, что «Севастопольские рассказы» написал и умрет через несколько десятков лет? – Сумбатов в упор посмотрел на меня: – А ведь люди когда-то нашли бессмертие на Атлантиде. Откуда я это узнал? А? Знаете вы, что это такое? – неожиданно бросил мне Сумбатов, указывая на черенки. – Отвечайте!..
– Это, по-видимому… – начал я.
– …слепки, – перебил меня Сумбатов. – Слепки. Я снимал их в джунглях Мексики с надписей и изображений на стенах храмов, обсерваторий, дворцов, древних покинутых городов Мексики. Я прочел эти слепки. Люди ушли из своих городов в поисках Атлантиды. А почему? Надписи на стенах гласят: люди уплыли на блаженные острова, где человек не знает смерти и остается вечно юным. Эти люди узрели своими глазами ту грань, ту синюю черту, которую природа положила меж жизнью и смертью. Увидели, узрели, и им стало ясно, как отодвинуть грань смерти… Эти люди дошли до зерна, так сказать, до истока тайны. Идут годы. А человек не стареет. Вот так и запечатлено на плитках. Вы не верите? Я и слепок снял. Сейчас найду… где-то здесь, погодите… я… – Он не закончил фразы.
Послышались чьи-то твердые шаги, звон шпор. В комнату, крепко стуча сапогами, вошли двое. За ними слуга нес нагоревшую свечу.
– Все! Все мы, господин Сумбатов, осмотрели. Аукцион продолжим завтра. Так вот… А вы кто изволите быть? – Этот вопрос был обращен уже ко мне.
Щелкнули шпоры, их звон меня смутил: я буду опознан! Задержан!
– Так, случайно, мимоходом… Услышал об аукционе, – ответил я как можно спокойней.
Затихли шаги людей, что приходили к Сумбатову напомнить об аукционе. Я видел из окна, как они удалялись.
АТЛАНТИДА
Сумбатов вдруг внимательно посмотрел на меня:
– А, собственно, кто вы такой? Зачем вы здесь?
– Я пришел…
Но Сумбатов уже снова забыл обо мне:
– Мне осталось прочесть вот эти черепки… последние… Свести концы с концами. И тогда мир вздрогнет от счастья, зазвонят все колокола во Вселенной, солнце на небе остановится и задумаются звезды. Я верю, знаю: еще деньдва – и я людям дам адрес Атлантиды, где люди были бессмертны. Адрес Атлантиды… А вдруг она, эта Атлантида, и есть те «блаженные острова», которые значились еще в атласах четырнадцатого века?.. Он должен быть где-то здесь. На одном из этих черепков. Ищу… никак не найду. Но он записан еще в дневнике…Сумбатов задумался. – А дневник и карта были уложены в кожаный мешочек. И остались у моего спутника. Тогда нас застигло наводнение, и мы потеряли друг друга. Кожаный мешочек с картой и записями так и остался у него…
– Кожаный мешочек? Так я вам принес его! – вырвалось у меня.
– Кожаный мешочек?! Стойте! Кто вы такой и почему он у вас, этот мешочек? А где этот человек? Говорите же!
– Далеко отсюда случайный встречный в пути поручил мне передать вам кожаный мешочек с картой и записями, – торопливо сказал я. – Он был очень болен. Звали его Никанор. Встретились в жестокую пургу… он… – И я замолчал.
– Погиб?
Я молча кивнул головой.
Сумбатов замер на мгновение. И вдруг бросился было вон из комнаты. С силой распахнул обе половинки массивной двери в зал – бежать от своего горя. Остановился на пороге. Замер на месте. Казалось, что блики луны, полосы света на полу, контуры овальных вверху окон, залитых тягучим лунным сиянием, преградили ему путь.
Сумбатов занят поисками Атлантиды. И вместе с тем называет ее «блаженные острова».
Здесь следует дать некоторые пояснения. Еще великий
Бекон Веруламский считал, что Атлантида скрывается в джунглях Бразилии. А Клавдий Элиан, живший во II или
III веке нашей эры, в своих «Пестрых историях» расска зал людям о каком-то материке, который лежит вне преде лов известного древним людям мира, – о материке, где растут удивительные фруктовые деревья. Их плоды превра щают старика в зрелого человека, а потом в юношу…
Уместно сказать, что в наши дни весьма серьезные ученые связывают с Атлантидой народ майя. Ю. В. Кнорозов в своем фундаментальном труде сообщает: «Будучи убежден ным сторонником происхождения майя из Атлантиды, Брассер де Бурбур полагал, что в рукописях майя речь идет исклю чительно об Атлантиде». (Ю. В. Кнорозов. «Письменность индейцев майя». Издательство Академии наук СССР 1963.)
Что же касается ссылок Ф. Сумбатова на «счастливые острова», то, возможно, он изучал «Атлас Медичи» 1351 года, по которому выходит, что остров под названием
«Бразиль» «помещен к Западу от Кадиса» и в тех местах есть «залив Трехсот пятидесяти восьми блаженных и счаст ливых островов». А на карте Фра Мауро надпись гласит:
«Остров Ёразиль, который относится к островам Гибернии, называемым Счастливыми».
В XII веке Гонорий Аугсбургский рассказывал:
«В океане лежит остров, который называют Потерянным. Прелестью и плодородием он намного превосходит все прочие страны земли; но людям остается неведомым. Случайно on появляется то здесь, то там. но, когда его хотят отыскать, это оказывается не под силу, п потому зовется тот остров «Потерянный». Говорят, что Брандан достиг этого острова. Не исключено, что потерянный остров Гонория тождествен ирландскому счастливому острову Бразилю и Огигни Плутарха».
Примечание. Эти комментарии составлены но книгам Рихарда Хеннига «Неведомые земли».
В поисках адреса Атлантиды Сумбатов, возможно, искал ответа у Платона, у Марко Поло (ведь этот путешественник рассказал, в частности, о том, как люди оставили город, который осадили змеи).
Покинутые города в дебрях Мексики видели лорд Кингсборо, Стефепс. Художник Вальдек зарисовал изображения людей, растений, высеченные на стенах.
Сумбатов, возможно, шел по следам Кингсборо и Стефенса.
НОЧЬ НА НОВИНСКОМ БУЛЬВАРЕ
Карлсбад