Страница 19 из 35
К этому стремится все существующее на земле. Но достичь этого может лишь тот, кто откажется от всяких чувственных наслаждений, кто, в своем стремлении к святости, отрешится от материального мира, умертвит плоть, разобьет оковы, отягчающие его душу, — а таковы одни лишь брахманы. Кто же, вопреки священным законам, противится вечному, божественному, тот после смерти подвергнется самым ужасным адским мукам; и душа его, в зависимости от степени греховности, соединится путем нового рождения с более или менее низменным существом и принуждена будет до тех пор странствовать, не находя покоя в юдоли печали, пока не будет в состоянии найти вечное успокоение в царстве Брахмы. Это одна из самых оригинальных идей брахманизма: искупление человека собственными силами — коренная противоположность с христианством, которое искупление, вечное блаженство ставит в зависимость исключительно от божественного милосердия. Для христианства вечное блаженство — дар, верующий же брахминист сам завоевывает, добывает себе это блаженство, с согласия богов или вопреки их воле.
Это и есть ужасное учение о переселении душ, которое с магической силой подчинило несчастный народ священным законам и строгим предписаниям о покаянии и окончательно омрачило и без того безрадостную жизнь. Куда бы ни обратил своего взора вечно трепещущий индус, всюду, и на том, и на этом свете, за малейшее прегрешение его ожидала строгая кара. Всякое живое существо жаждет освобождения. Для индуса оно не существовало. Жизнь была бесконечным паломничеством, полным горьких разочарований, ужасных страданий, непосильных обязанностей, без бодрящей «надежды на то, что вечно движущееся колесо когда-нибудь остановится», без одухотворяющей силы любви, без благотворительной поддержки сострадания, а смерть часто приносила безысходное отчаяние. Впоследствии самоубийство сделалось даже религиозным долгом. Чтобы достойною смертью уменьшить число грядущих переселений, бесчисленные тысячи людей топились в священных водах Ганга или бросались под колеса священной колесницы, которая давила их. «Сколько должен был претерпеть народ, прежде чем вопрос о том, как освободиться от жизни и от личного существования, сделался единственной задачей его жизни?»
Знание божественных законов было и оставалось исключительным достоянием брахманов, которые превратили его в обширную и сложную науку. Все учение сохранялось в тайне, особенною же таинственностью облекалось спиритуалистическое учение о Брахме; к тому же оно и доступно было лишь людям мыслящим. Брахманы заявляли, что человек не может постичь его и что этому нельзя научить. Поэтому оно оставалось совершенно чуждым народу, тем более что в честь Брахмы не устраивалось никаких торжеств ему не было посвящено храмов. Ибо не существует земного культа Брахмы: его царство и его владычество — не от мира сего. Он — бог жрецов, они — исполнители его воли на земле.
Внутри жреческой касты наиболее ученые и способные члены ее, а именно все знатоки священного писания, образовали тайный союз с верховным жрецом во главе. Своим высоким саном и влиятельным положением верховный жрец был обязан исключительно личным познаниям и ученым трудам. В союз принимались только сыновья жрецов, проявлявшие выдающиеся дарования. Новичок торжественно опоясывался шнуром брахманов, и церемония приема считалась законченной. Строгим соблюдением обрядностей, опутывавших всю внешнюю жизнь, точным выполнением всех предписаний, касавшихся выражений почтения к учителям, детальным изучением Вед ученики готовились к роли достойных представителей жреческой касты. Они должны были учиться обуздывать свои чувства и страсти, отказываться от всего земного и обращать свой взор к небесам.
Период учения — беспрерывная цепь лишений и отречений — продолжался 15–20 лет. Он заканчивался тогда, когда юный жрец знал уже наизусть все священные книги настолько хорошо, что мог в любое время привести выдержки из них. К концу своего обучения избранный ученик посвящался в тайное учение Упанишад. Этот богословско — философский трактат о вечной первопричине, об абсолютной истине заключал в себе все «самое глубокомысленное и таинственное, что только произвела мудрость брахманов».
Основная мысль Упанишад следующая: «Познай самого себя». Это означает: «Познай свою истинную сущность, ту сущность, которая составляет основу твоего я, найди и познай ее в высшей, вечной сущности».
Как единственные знатоки столь важной науки, жрецы имели возможность использовать суеверие народа исключительно в своих интересах, что они и сделали в совершенстве. Но все же было бы несправедливо забыть их разнообразные заслуги в области знаний. В качестве хранителей всякого познания наиболее ученые среди них были самыми ревностными покровителями всякого рода искусств и наук. Они ввели изучение грамматики, громадное значение и чрезвычайная важность которой признана сравнительным языкознанием, они изучали также эстетику и риторику, астрологию и медицину. Ими изобретены цифры, составляющие теперь достояние всего мира. Еще и в настоящее время брахманы считаются самыми одаренными и умственно развитыми обитателями Индостана.
БУДДИЗМ, ЕГО УЧЕНИЕ И СООБЩЕСТВО
Последнее великое создание религиозного творчества Восточной Азии — буддизм. Возникший на индийской почве, он проявил по отношению к господствующей религии брахманов реформаторские тенденции. Основателем его был Будда, царский сын из Капилавасту, города в северной Индии.
Родившийся в первой половине VI в. до Р. X., Будда (то есть пробуждавший познанием истины в ночи заблуждения), современник семи мудрецов Греции, на двадцать девятом году своей жизни отказался от блеска царской короны и решил, удалившись в уединение, предаться размышлениям о страданиях человеческого рода и о средствах его спасения. (Легенда мотивирует его решение тем, что однажды во время прогулки он неожиданно увидел старика с дрожащими членами, неизлечимого больного и изъеденный червями труп монаха. Эта встреча заставила его задуматься о бренности человеческого тела и о жизни жрецов. Действительным же поводом для выбора иного жизненного пути была, быть может, неудачная война и изгнание всей его семьи.) Гордый сын царя стал отшельником. Шесть лет провел он в тихом уединении леса, предаваясь суровым лишениям и беспрерывным размышлениям, пока наконец не дошел до полного познания истины. Тогда он выступил в качестве учителя и в нищенской одежде, с сосудом для сбора подаяний в руках стал бродить по всей стране, проповедуя свое учение.
После 20–летней неустанной проповеднической деятельности он снова удалился в уединение и 80–летним стариком умер, по словам легенды, под тем самым фиговым деревом, где на него снизошло просветление. Его труп был сожжен с большой торжественностью, и пепел погребен в золотой урне. Он умер, чтобы уже не родиться вновь.
Будда проповедовал равенство всех людей и обращался ко всем классам народа со своим учением, отвергавшим суровых богов брахманского пантеона, отрицавшим молитву, жертвоприношение, покаяние и внешнюю обрядность и, кроме того, обещавшим скорое освобождение от жизни, полной страданий; он обращался к свободным и рабам, к отвергнутым и презираемым, ко всем измученным и обремененным, кому оставалась одна лишь надежда, — замысел, неслыханно смелый, революционный и имевший крайне важное историческое значение.
Светлым откровением прозвучало новое учение среди царившего мрака эпохи, и бесчисленны были толпы почитателей и учеников, которые последовали за кротким, гуманным, преисполненным искреннего религиозного чувства учителем.
Особенность религии и церкви вообще состоит в том, что преследования содействуют их росту. Эта старая истина подтверждается также и на примере истории буддизма. Число его последователей возрастало тем быстрее, чем ожесточеннее становились преследования и нападки, которым он подвергался со стороны брахманизма.
Многочисленные последователи Будды покидали родину и искали убежища в соседних странах, где они встретили радушный прием. И когда, уже после смерти великого реформатора, на общем соборе верующих было постановлено разослать миссионеров, чтобы сообщить всему миру дивное учение об искуплении, «индусы и китайцы, малайцы и монголы, выведенные из своего первобытного варварского состояния, по прошествии немногих веков протянули друг другу руки в признание бренности всего существующего».