Страница 18 из 35
ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО БРАХМАНОВ И ЕГО УЧЕНИЕ
Религия индусов, так властно порабощавшая умы, создавала ужасный кастовый строй; это всемирно — историческое явление навлекло на несчастный народ всевозможные бедствия.
После завоевания долины Ганга черные обитатели ее частью были обращены в рабство, частью добровольно подчинились новым властителям и приняли язык, образ жизни и культ победителей.
Таким путем в начале образовалось два класса людей, резко различавшихся по своему происхождению и правовому положению: победители — арии и лично — свободное туземное население Шудра; в качестве рабов и поденщиков, слуг и носильщиков туземцы вели довольно сносное существование при жилищах и поместьях победителей.
Эта резкая противоположность между властителями и подчиненным, цветным населением не сгладилась. Арийцы во все времена были главенствующим классом.
В дальнейшем историческом развитии новые поселенцы образовали три сословия или касты, различавшиеся по занятиям и происхождению; эти касты так же, как и египетские, напоминали до некоторой степени ученое, военное и земледельческое сословие христиано — германской эпохи.
Когда прошел тяжелый период борьбы за новые владения, когда уснул героический дух народа, главная масса победителей предпочла посвятить себя мирным занятиям, земледелию и скотоводству. За тяжелым ежедневным трудом арийский крестьянин вскоре забыл военное искусство и разучился владеть оружием. Эти занятия — борьбу с врагом и охрану границ — он охотно уступил тем, кого привлекала слава и добыча: предводителям и военной аристократии, выделившейся во время завоевательных войн. Мирно и спокойно жил он с женой и детьми на своей ниве. «Он живет по соседству со своей пашней, мирные поля окружают его сельскую хижину».
На всех этих хлебопашцев и пастухов — вайшья — смотрели как на людей неравноправных.
С ростом культуры отношения становились все сложнее и жизненные потребности все разностороннее. «В пламенной борьбе разгораются соревнующиеся силы». Население не ограничивается одним земледелием и скотоводством, но постепенно обращается к ремеслам, торговле, промышленности. Из промышленного класса развивается городская буржуазия.
Индусская культура пошла по тому же пути. И в Индии вайшьи также составляли большую часть обитателей многолюдных, гордых своим пышным великолепием городов, выраставших вблизи блестящих столиц.
Но арийской буржуазии не удалось занять более высокое общественное положение и добиться большого почета. Отстраненный от высшей духовной жизни нации, трудолюбивый горожанин был прикован железными узами наследственности к своему плугу или отцовскому ремеслу. Доступ в сословие воинов или в касту брахманов был для него навсегда прегражден. Период мира, сменивший эпоху завоевательных войн, умалил, правда, значение военного сословия, но тем упорнее оно чуждалось вайшьев и с высокомерием суверена взирало на его трудовую жизнь. Отличаясь воспитанием, военным искусством и образом жизни как от трудящегося класса, так и от брахманов, это сословие составляло военную аристократию, которая вела беспечное существование, которая даже и при изменившихся условиях быта оставалась верною воинственным нравам предков, которая, вместе с родовой спесью и военной славой, передала потомкам также и уважение к жреческому сословию, покровительствовавшему ее обособленному положению. «Среди этих аристократических родов сохранилось воспоминание о подвигах предков, о жарких битвах прошлого. Певцы царей и высшей аристократии пели старинные песни во время торжественных жертвоприношений и погребальных пиршеств или же прославляли их в новых песнях, из которых постепенно складывался эпос индийцев».
Первым и самым почетным сословием была каста жрецов. Уже на Инде некоторые певцы и чтецы молитв высоко почитались и пользовались любовью и уважением всего народа. Предполагалось, что именно их молитвы и гимны, воспеваемые ими при жертвоприношениях, имели особую силу и влияние. Когда сомкнулись уста этих поэтов — певцов, воспроизводивших старинные напевы и создававших новые, их сыновья и наследники оставались хранителями священных песен, которые, как и всю священную науку, они передавали дальше из уст в уста.
Певцы превратились в жрецов. Как некоторые отдельные роды с течением времени вошли в более тесное общение между собой, так и жрецы постепенно объединились в одно сословие, что естественно привело к взаимному обмену молитвенными формулами, песнями и жертвенными обрядами.
Таким образом, отдельные роды становились хранителями богатого сокровища песен и обширного ритуала жертвоприношения. И когда, под влиянием мирной жизни на Ганге, религия постепенно стала выдвигаться на первый план и сделалась одним из важнейших явлений жизни, престиж жрецов как хранителей священных преданий и древней веры все более и более увеличивался. Поэтому неудивительно, что жрецы преисполнились чувством горделивого самосознания, прониклись убеждением, будто жизнь, посвященная благочестивому служению богам и религиозным задачам, дает право на первое и наиболее почетное место в государстве и обществе.
Так возникла каста жрецов. Резко отграничивая себя, как касту, от воинов, земледельцев, ремесленников и купцов, они сделали науку и религию своим исключительным достоянием. На улице и на рынке различие между тремя классами обнаруживалось уже по покрою одежды, по величине и внешним признакам посоха. Брахман, опоясанный священным шнуром, постоянно появлялся с бамбуковым посохом и с сосудом, наполненным водой для омовений.
Но высших ступеней почета жрецы достигли, когда культ Индры и остальных стихийных божеств уступил место учению о Брахме.
Природная склонность к отвлеченным умозрениям, при более высоком уровне образования и усиленной умственной деятельности жрецов, побудила их обратиться к исследованию вопроса об откровении и к размышлению о высшем существе. Они стремились определить первоисточник всякого бытия и свести отдельные образы богов к одному духовному началу.
Занимаясь этим, они скоро поняли, что определенная, ясно очерченная личность Индры не может быть первоначальной причиной всего существующего. Для этого нужна была сверхчувственная сила. Она была найдена в Брихаспати, таинственной силе, обитающей на небесах вместе с богами и дающей силу жертвенным обрядам и молитвам жрецов, так как Брихаспати заставляет богов выслушивать их. Сила, присущая молитве, считалась поэтому божественным началом, сущностью высшего всемогущества, Брахмой.
Но богословская диалектика на этом не останавливалась. Слишком сильно было искушение распространить представление о духовной силе, имеющей власть над богами и также над окружающей природой.
«В правильном круговороте великой жизни природы, где творческие силы постоянно создавали новые формы явлений», сказывался закономерный порядок, необходимо указывавший на существование единой, скрытой, творческой первоначальной силы и первоисточника всякого бытия и всякой жизни, на существование мировой души, которая, подобно душе, живущей в человеческом теле, приводит в движение поток мировой жизни и господствует над духовным миром и над всей природой как высшее, невидимое божество. Оставался, следовательно, лишь один шаг к тому, чтобы признать Брахму первородной силой, дающей жизнь всему существующему, мировой душой. Во всяком случае, Брахма — уже мировая душа, не личный бог, а абстрактное понятие, не имеющее определенных черт.
Религиозное умозрение брахманов выводит решительно все из духовной сущности: старый мир богов и духов, человечество, разделенное на четыре неравноправные касты, а также вечный и неизменный мировой порядок, мир животных, растительное и минеральное царства. И как все существа берут свое начало в Брахме, точно так же все они должны вернуться к нему. Мир же наполнен существами, в которых преобладает духовная сущность.
Поэтому смерть — лишь переход от низшей ступени к высшей. Такие переходы будут продолжаться до тех пор, пока душа человека не достигнет наконец такой степени чистоты и совершенства, что окажется уже достойной войти в мировую душу.