Страница 3 из 4
* * *
Еврей в ресторане ест ветчину. Его видит другой еврей, из правоверных, и строго пеняет ему:
— Ты знаешь, во что тебе этот грех обойдется?
— Да, очень дорого, — отвечает грешник. — Но иногда можно потратить полтора рубля на удовольствие.
* * *
Абрам заходит в магазин и спрашивает:
— Почем ветчина?
Когда он выходит на улицу, его встречает гроза: гром, молнии. Абрам поднимает руки к небу и испуганно восклицает:
— Но я же только спросил!
* * *
В Австрии было время, когда евреев, принявших католичество, оделяли существенной денежной суммой.
Богобоязненный старик Каплан вдруг решает креститься. Со всех сторон на него сыплются упреки.
— Что вы расшумелись? — возмущается Каплан. — Мне просто нужны деньги на мацу.
Ребе Леви — Ицхак из Бердичева всегда пытался увидеть в своих единоверцах что‑нибудь хорошее. Как‑то в шабес ему встретился еврей с сигаретой во рту (зажигать огонь в этот день запрещено).
— Ты, вероятно, забыл, что сегодня шабес? — спросил ребе.
— Нет, ребе, помню прекрасно.
— Значит, ты забыл, что в шабес нельзя курить!
— Нет, ребе, это я тоже помню.
— Может быть, тебе врач велел курить каждый день?
— Ничего подобного! Я курю ради удовольствия.
— Боже великий! — воскликнул ребе. — Посмотри, какие праведные люди — сыны Израиля! Даже этот человек, который на глазах у всех нарушает шабес, не может нарушить заповедь Торы: «Не лги!»
* * *
Для спасения жизни можно нарушить многие заповеди, кроме, разве что, идолопоклонства. А вот кашрутом можно и пренебречь. Среди хасидских притч есть некая история о мудром ребе, к которому за советом пришел юноша, которого забирали в армию.
— О, ребе, что же мне делать? — сокрушался богобоязненный парень. — Они ведь не разделяют мясного и молочного! А если обед будет со свининой?! Что мне делать?
— Ешь, — пожал плечами ребе. — Ведь иначе ты умрешь от голода.
— То есть в армии я могу есть некошерную еду?! — уточнил юноша.
Ребе поморщился, но повторил:
— Ешь. Но не нахваливай и не чавкай!
* * *
У хасидов заведено на исходе субботы пить чай и рассказывать истории о святом Беште. Однажды, когда у люблинского цадика провожали субботу, вбежал в дом растрепанный еврей, размахивая руками. Увидев, что все слушают ребе, он уселся на край скамейки и стал ждать. Когда ребе закончил рассказ, еврей внезапно вскочил и закричал:
— Гевалт! Пожар!
Оказалось, что он пришел предупредить хасидов и ребе о пожаре, но постеснялся прервать рассказ.
— Почтение к Торе — большое дело! — сказал ему ребе. — Но забота о жизни евреев стократ важнее. Здесь нет места промедлению!
* * *
Моисеев закон запрещает употреблять в пищу свинину. А пить вино можно, но вино должно быть кошерным и желательно, чтоб собутыльник был евреем, дабы не склонил размягченного выпивкой еврея к греху.
И вот сидят в купе офицер и еврей. Офицер выкладывает на стол кусок окорока, каравай хлеба и соленья. И выставляет бутылку французского вина. Как человек вежливый, он предлагает соседу бутерброд с ветчиной. Тот мнется и с видимым сожалением отказывается. Молодой военный с аппетитом уничтожает провизию, наливает стакан вина и интересуется у попутчика, не желает ли тот промочить горло. Еврей снова отказывается.
— Вы что, ни есть, ни пить не хотите?
— Да нет, хочу, — отвечает еврей. — Но у нас ужасно строгие законы насчет пищи!
— И вы не можете нарушать их ни при каких обстоятельствах?
— Ну, разве что в редких случаях. Например, когда возникает опасность для жизни.
Тут офицер вытаскивает револьвер и в шутку наставляет на еврея:
— Пейте, или буду стрелять!
Еврей пьет.
— Вы на меня не очень сердитесь? — смущается офицер.
— Сержусь. Почему вы не вынули револьвер раньше, когда угощали меня ветчиной?
* * *
На маленькой станции под Винницей на платформе крестьянка торгует домашней колбасой. Два пассажира — еврея жадно смотрят на эту вкусную еду.
— Жалко, что это трефная колбаса, — говорит, вздыхая, один из них.
— Не может быть! — возражает ему другой. — Сейчас проверим.
Он подходит к крестьянке и грозно спрашивает:
— Вы что, позволяете себе торговать трефной колбасой?
— Нет, — отвечает крестьянка, которая не имеет понятия о трефном.
— Я же говорил! Дайте мне три фунта!
* * *
Одна из самых важных заповедей — обрезание (брит — мила). Кажется, евреи гуманнее своих соседей — арабов — они проводят обрезание, когда ребенок так мал, что и понять не успеет, что с ним произошло. Моэлъ — весьма почтенная профессия, его приезд в маленький город предшествует шумным гуляниям, какие устраивают после обрезания. Конечно, это важный ритуал, но евреи не прочь пошутить на эту тему.
В окне лавки выставлены красивые старинные напольные часы.
— Продайте мне часы, — просит заинтересовавшийся покупатель.
— Я не продаю часы, — отвечает хозяин лавки. — Я делаю обрезание.
— А почему вы поставили в витрине часы?
— А что бы вы хотели, чтобы я там поставил?
* * *
— Ребе, почему мальчикам делают обрезание?
— Ну, во — первых, это красиво…
* * *
После брит — мила следующее важное событие — бар — мицва. По сути дела, это вхождение мальчика в мир взрослых. Веселый праздник, ничего не отрезают. Традиция требует, чтоб во время бар — мицвы мальчик блеснул своими знаниями Талмуда. Это делается так: мальчик читает отрывок из Талмуда и растолковывает его. То есть сначала он ставит каше (вопрос), потом дает на него теруц (ответ).
Меламед готовит тупого ученика к бар — мицве и пытается вбить ему в голову хотя бы самые простые вещи:
— Первое. Вокруг темно и скользко, и ангел мести вышел на охоту. Итак, каше: почему он не падает? Теруц: он же ангел! Второе. Когда Иосиф и его братья встретились в Египте, они его не узнали. Где здесь каше? Вот где: почему они его не узнали? Теруц: прежде он не носил бороды, а тут они увидели его с бородой. Третье. У Ноя было три сына. Каше: как звали их отца? Теруц: его звали Ной…
Наступил знаменательный день. Мальчик, проходящий посвящение, стоит перед общиной и торжественно говорит: «И вот встает пасук: вокруг темно и страшно, так страшно, что Иосиф забыл, как зовут его собственного отца, да и сам он такой страшный, что его мама родная не узнает, а тем более братья. И вот вышел он из Египта на охоту. Следует каше: почему он не падает? Теруц: раньше он не носил бороды, а теперь носит».
* * *
Вечеринка в честь бар — мицвы:
— Абрамчик расскажет, каким нужно быть мальчиком, чтобы попасть в рай, — умильно говорит мама.
— Мертвым, — коротко отвечает Абраша.
* * *
Вечеринка в честь бар — мицвы. Отец мальчика после двух рюмок пустился в воспоминания:
— А вот я сразу после своей бар — мицвы убил в один вечер четырех бешеных собак.
— Папа, а в прошлом году ты говорил, что только двух.
— Знаю! Тогда ты был слишком мал, чтобы знать всю правду!