Страница 1 из 4
Еврейское остроумие. Десять заповедей
Юлия Белочкина
И явился Господь финикийцу.
И предложил ему Тору.
— Почем? — спросил финикиец.
— Бесплатно! — ответил Бог.
— Не нужно! Зачем мне товар, который ничего не стоит?
И явился Господь египтянину.
И предложил ему Тору. Бесплатно.
— Не возьму. За бесплатные вещи обычно приходится очень дорого платить, ответил египтянин.
И явился Господь Моисею.
— Значит, правильно ли я Тебя понял, — переспросил Моисей, — эта Тора достанется нам абсолютно бесплатно?
— Да!
— Тогда — две! — потер руки Моисей.
Бог диктует Моисею Тору:
— Не вари козленка в молоке матери его…
— Подожди‑ка… А, я понял! Это значит: «Не ешь мясное вместе с молочным?»
— Да ты питии, что я тебе говорю: «Не вари козленка в молоке…»
— Ага, теперь я догадался! Надо иметь отдельную посуду для мяса и молока.
— Послушай, что ты несешь? Я же тебе ясно сказал: «Не вари козленка…»
— Все, ну теперь я наконец все понял! После мясного, прежде чем есть молочное, надо подождать шесть часов…
— Ладно, делайте, что хотите!
* * *
Спускается Моисей после своего бдения на горе Синай. Евреи сгрудились у подножия и молча ждут. Наконец Аарон не выдерживает.
— Ну, как?!
— Две новости: одна хорошая, одна плохая.
— Давай хорошую!
— Я торговался, сколько мог, и теперь у нас всего десять обязательных заповедей!
— О, ты молодец, Мойша! А какая же плохая новость?
— Прелюбодеяние вошло.
* * *
— Одни говорят, Моисей перед смертью сам запретил обозначить место, где будет лежать его прах: он опасался, что люди будут обожествлять его личность наподобие язычников. Другие утверждают, что могилы Моисея нет и вообще быть не может, потому что Моисея, когда он умер, ангелы тут же вознесли на небо…
Но настоящая причина известна мне одному. Моисей просто хотел избавить себя и своих единоверцев от позора: он‑то знал, что ему по сей день не поставили бы приличного надгробного камня.
* * *
Кое в чем евреи похожи па всех прочих — то, что им хочется, они делают, а в некоторых вопросах норовят манкировать. Например, традицию рядиться на Пуримшпиль в самые фантастические одежды и выпить столько, «чтоб не отличать Аммана от Мордехая», так это они пожалуйста, а не курить в Шаббат или поститься в Йом — Кипур — такой подвиг не каждому по плечу.
Евреи спрашивают раввина, почему надо всегда ходить с покрытой головой.
— Потому что в девятнадцатой главе книги «Исход», в четырнадцатом стихе сказано: «И сошел Моисей к народу…»
— Там же не говорится о головном уборе!
— Неужели вы могли подумать, что Моисей вышел к народу без кипы?!
* * *
Ангел в Шаббат призывает Бога посмотреть вниз. И действительно: один раввин играет в гольф.
— Я этого так не оставлю! — говорит Бог, и мяч после удара с 300 метров попадает прямо в лунку.
— Ничего себе! — удивляется ангел. — Тоже мне наказание!
— Самое то! — возражает Бог. — Пусть попробует кому‑то рассказать! А если расскажет, то кто ему поверит?
* * *
Деревенский еврей, недавно женившийся, плохо знает ритуал пасхального се дера и дает жене задание: пусть пойдет к дому еврея — кузнеца, подкрадется к окну и посмотрит, как тот это делает.
Жена идет, заглядывает в окошко — и что она видит! Кузнец колотит свою жену угольным совком.
Она возвращается домой и подавленно молчит. Муж спрашивает, что она увидела; она отказывается говорить. Наконец он приходит в ярость и принимается колотить ее угольным совком. Тут она сквозь рыдания говорит ему:
— Если ты все это знаешь, зачем посылал меня к кузнецу?
* * *
Раввин возвращался домой и по дороге увидел, что впереди идет Абрам. Раввин попытался его догнать, но с ужасом заметил, что тот заходит в китайский некошерный ресторан. Подойдя к окну ресторана, раввин увидел, как Абрам заказал целую тарелку ребрышек, креветок в соусе и прочие трефные блюда.
Как только он принялся за еду, раввин ворвался в ресторан и стал распекать его:
— Как ты можешь это есть! Мы считали тебя благочестивым и религиозным евреем!
Тогда Абрам ответил:
— Ребе, вы видели, как я вошел в этот ресторан?
— Так в чем же дело?! Обед прошел под наблюдением раввина!
* * *
Торговец — еврей из маленького местечка приходит в варшавский ресторан. Он видит, как за соседний столик приносят тарелку нарезки из ветчины разных сортов.
— Официант, принесите и мне этой рыбы! — просит торговец.
Официант нерешительно смотрит на его пейсы, наклоняется и тихо шепчет:
— Прошу прощения, господин, но это ветчина.
— О, теперь я знаю, как называется эта рыба!
* * *
В варшавский ресторан приходит еврей и громко требует печеного поросенка.
— Не надо так громко доказывать, что вы перешли в христианскую веру, — делает замечание метрдотель.
* * *
В варшавском ресторане ужинает богатый еврей. В конце вечера хозяин подходит осведомиться, понравилась ли ему еда.
— Во — первых, ваша еда некошерная, — кисло говорит гость, — во — вторых, неприлично маленькие порции!
* * *
Раввин отчитывал еврея, который заглядывал в окна публичного дома.
— Но, ребе, я ведь не совершил греха прелюбодеяния! — оправдывался юноша. — Ну что плохого, если я посмотрел, как выглядят эти женщины?!
На что раввин рассказал ему такую притчу:
— Мышь вылезла из норки и увидела, что ей приготовлена мышеловка, а в ней — кусочек сыра. Она рассмеялась: «Вот, приготовили мне ловушку, чтобы я в нее попала. Хорошо, что я такая умная и сумею сделать так, чтобы не попасть в ловушку. Я ведь отлично знаю: если дотронусь мордочкой до этого сыра, мышеловка сразу захлопнется. Что ж, буду остерегаться и ни за что не коснусь его, но понюхать сыр издали не опасно». И она набрала воздуху в ноздри, и еще, и еще, потом подошла немножко поближе, чтобы еще получше понюхать. Покружилась вокруг мышеловки, понюхала, подошла еще поближе — и в конце концов ткнулась в сыр, попалась и погибла.
* * *
Один из самых неудобных запретов заключается в том, что в шабес ничего нельзя выносить за пределы территории, которой владеет община. Чтобы обойти это неудобство, евреи в прежние времена окружали изгородью весь населенный пункт, где жила их община. Когда города укрупнились, появилась другая практика — евреи фиктивно покупали город, в котором они живут. Попросту говоря, давали деньги бургомистру, и он составлял формальную купчую. Однажды набожный еврей по поручению своей общины отправился к градоначальнику маленького местечка под Винницей, чтобы выяснить, нельзя ли им «приобрести его в собственность». В качестве цены он предложил десять рублей. Сначала это было воспринято как дурацкая шутка. Однако спустя некоторое время градоначальнику стало ясно, что еврей говорит серьезно. А когда он убедился, что сделка не влечет за собой никаких последствий, ни юридических, ни практических, то взял деньги и сказал: