Цена счастья

В холле зазвонил телефон. Трубку сняла Мэг.

— Это мистер Боунфорд, — крикнула она.

— Я отвечу, — Джефф поднялся.

— Нет, Джефф, я сама! — Лиззи вскочила с дивана и заспешила к телефону, чувствуя на себе тяжелый взгляд Джеффа.

— Привет, Ричард, — сказала она в трубку.

— Привет, Лиззи! Как ты там?

— Все нормально, спасибо! А как дела у тебя?

— Не жалуюсь. Лиззи, я сейчас в Ньюкасле, как ты думаешь, мне можно к вам заехать?

— О, конечно, Ричард, приезжай! Ты был в госпитале?

— Нет, просто приехал по делам и подумал, что хорошо было бы повидать тебя.

— Разумеется, Ричард, я буду очень рада.

— У вас там не слишком снегу навалило?

— Нет, дороги почти чистые.

— Тогда, думаю, где-то через час я буду.

— Прекрасно, Ричард, до встречи!

Положив трубку, она увидела Джеффа, стоящего в дверях гостиной. Проходя мимо, Лиззи услышала, как он передразнил ее:

— «Я буду очень рада! Прекрасно, Ричард», — но когда она села на диван, уже более серьезно сказал: — Надеюсь, ты понимаешь, что даешь ему повод думать...

— ...что он по-прежнему является моим другом, — закончила за него Лиззи. — И совсем не важно, какое мнение по этому вопросу сложилось у тебя. Повторяю, он был и остается моим другом!

— Ну, если ты настаиваешь...

— Да, я настаиваю!

— Тогда нам следует поговорить честно!

— Честно? Не понимаю, о чем ты.

— Лиззи, ты очень хорошо все понимаешь. Давай подождем, пока родится ребенок, а там разберемся.

Лиззи промолчала, Джефф резко повернулся и вышел из гостиной.

Лиззи надеялась, что Джефф поймет ее отношение к Ричарду и не станет осуждать ее за дружбу с ним. Но она также понимала, что Джефф не такой человек, что он не станет делиться ею ни с кем. «Странно все поворачивается, — думала Лиззи, — выбор остается за мной, но мне надо думать не о себе, а о будущем ребенке». В этом доме она была счастлива и со временем, возможно, будет счастлива снова. К тому же, когда кончится война, она останется единственным близким человеком для Джона и Джеффа. А Мэг уедет обратно в Шилдс, это стало ясно теперь, когда участились ее поездки в родные сердцу места.

Что ж, можно считать, что решение принято. И теперь ей надо подумать о том, как помягче сказать о своих намерениях Ричарду. Он славный парень, он все поймет и не будет обижаться...

Прошло почти два часа, прежде чем появился Ричард. Открыв дверь, Лиззи сразу обратила внимание на то, что состояние его лица явно улучшилось, но решила пока не говорить об этом. Ричард прошел на кухню, поздоровался с Мэг, положил на стол два плоских свертка, один из которых подвинул поближе.

— С Рождеством, Мэг! Это — от моей матери.

— Мне? Подарок от вашей матушки? О, мистер Ричард, как это мило с ее стороны!

Повернувшись к Лиззи, Ричард указал на второй сверток:

— Это тоже от матери. Только не спрашивай, где она достала шерсть, я все равно не знаю. Знаю только, что у нее много друзей...

Мэг развернула подарок первой, и кухню наполнили ее восторженные восклицания.

— О-о! Я всю жизнь мечтала о таком джемпере, честное слово, мистер Ричард! Неужели ваша матушка сама его связала?.. О!..

— Да, Мэг, и она же придумала рисунок. Правда, я высказывал свои соображения по поводу размера... в особенности об окружности груди...

Мэг приподняла ладонями свою все еще довольно пышную грудь.

— Это у вас отлично получилось, мистер Ричард!

Все рассмеялись, а Лиззи тем временем развернула свой подарок. Это оказался кардиган из мягкой ангоры.

— Ричард, какая прелесть! — воскликнула Лиззи. — И какой мягкий... О, я должна обязательно позвонить Эдит и поблагодарить ее. Ведь это очень трудоемкая работа!

Ричард улыбнулся.

— Ты бы видела, с каким удовольствием она перебирала спицами... Ну, а как у тебя дела?

Вместо Лиззи ответила Мэг:

— Она расскажет, как ее дела, в гостиной, а я пока принесу чаю, — он уже полчаса как вскипел. А почему вы задержались, мистер Ричард?

— Дело в том, Мэг, что на ближайший автобус я опоздал, поэтому мне пришлось прогуляться от Фуллеровского перекрестка.

— О, понимаю! Тогда горячий чай — это как раз то, что надо! Я сейчас все организую.

Выйдя из кухни, Ричард спросил:

— А где Джефф?

— Он поехал в Дурхем купить кое-что. Должен уже вот-вот вернуться.

В гостиной они некоторое время молчали и, глядя друг на друга, ощущали некоторую неловкость.

Первой заговорила Лиззи.

— Твой глаз... Врачи проделали замечательную работу! И с губой стало гораздо лучше!

Ричард пожал плечами.

— Не знаю, как насчет «замечательно», но, признаюсь, стало действительно немного лучше.

— Немного?! Да что ты, Ричард! Отлично! А тебе... было очень больно?

— Ты знаешь, нет, не очень. В этот раз, во всяком случае. Вот когда делали пересадку кожи, тогда было намного больнее.

Лиззи опустила глаза.

— Ричард, я никогда не спрашивала... У тебя еще есть ранения, кроме этих?

Он помолчал, а потом небрежным тоном бросил:

— Да, задело чуть-чуть, — он показал рукой, — вот здесь, у пояса.

— Твои родители, наверное, рады, что ты... легко отделался?

— Да, похоже на то. Правда, врачи говорят, что вряд ли смогут еще что-то улучшить. Вот только нижнюю губу, может быть... А кожа такой и останется, ну разве слегка обветреет со временем.

— Ну, знаешь, и сейчас не очень заметно!

Ричард грустно улыбнулся.

— Лиззи, ты врешь очень мило.

— Ничего я не вру! — ее голос зазвенел.

— Ладно, ладно, прости, ты просто очень добра ко мне... Да что это мы все про меня! Расскажи о себе.

— Я нормально, вот только стала немного уставать в последнее время... Срок, знаешь ли...

— Я должен тебя вот о чем спросить... Мать настаивала, хотя я сказал, что это глупо... В общем, она спрашивает, не хочешь ли ты приехать к нам на время родов?

У Лиззи болезненно сжалось сердце.

— О Ричард! Я ей так благодарна! При других обстоятельствах это была бы очень неплохая идея, но Джефф... «Вот он, тот самый момент!» — подумала Лиззи и продолжила: — Он все спланировал, организовал... Переделал маленькую спальню под детскую и даже притащил с чердака свою кроватку, Берта хранила ее там все эти годы, представляешь? И он все покрасил, наклеил обои, ну, в общем, он молодец...

— А как его рука?

— Знаешь, уже намного лучше. Это просто удивительно, он вообще сомневался, что она будет действовать.

Своим следующим вопросом Ричард избавил ее от необходимости искать какие-то слова, поставив все разом на свои места:

— Ты собираешься выйти за него замуж, Лиззи?

Прямота и откровенность вопроса застали ее врасплох. Она растерянно заморгала, но ее спасла Мэг, вошедшая в гостиную с большим подносом.

— Что, Лиззи, разрежем рождественский пирог? — спросила она.

— О, нет, Мэг, — шутливо замахал руками Ричард, — на меня, пожалуйста, не рассчитывай, моим зубам сладкое противопоказано. Вот булочки — это с удовольствием!

Мэг поставила поднос на стол и налила всем чай.

— Джон только что пришел, но он решил перекусить на кухне, ему снова надо уходить. Он боится, что эти мошенники опять утащат куропаток. Я ему говорю, оставь их в покое, ну что тебе эта пара-другая дичи? Ведь сезон на них был открыт до начала декабря, кто будет считать, сколько их осталось?

Л он улыбнулся, представляете, и говорит: «Наверное, этих куропаток таскают ребята из лагеря, как их, рекруты!» — Она взглянула на Ричарда. — Сами знаете, как там, в этом лагере... И что, они должны следить за охотничьим календарем? Или, может, какая-нибудь птичка сама им скажет: «Кыш, ребята, сегодня второе декабря, чур, меня не трогать».

— Ну, Мэг, с тобой не поспоришь... — развел руками Ричард.

— А вот с утками дело стало хуже, — продолжила меж тем Мэг. — Эти чертовы фермеры понаделали везде загородок, заборов... Ну, изредка некоторые птички вырываются на волю, и я нахожу там или сям случайное яичко... — Она наклонилась к Ричарду и заговорщицким тоном прошептала: — Я как-нибудь разозлюсь и порву всю эту проволоку.