Практика Сергея Рубцова

Нужно было принимать какое-то решение. Собственно, решение могло быть только одно: следовало отправиться на станцию Горную, осмотреть труп, одежду, документы. Поезд, идущий в сторону станции Горная, отправлялся через двадцать пять минут. Сергей вышел на перрон. Его почему-то влекло к поезду, уходившему в Москву, как будто в одном из вагонов таилась разгадка смерти Смирнова. Но уже прозвучало два звонких удара в колокол. Гудок паровоза. Поезд тронулся. С тягостным чувством смотрел Сергей на убыстряющие свой ход вагоны. Вдруг он снова почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Это из окна вагона смотрел на него человек в полосатой пижаме. Окно было закрыто, и за блеском стекла трудно было различить черты лица. К тому же человек сейчас же закрылся газетой, а окно вагона быстро удалялось. «Что за черт! — с сердцем подумал Сергей. — Неужели это капитан Николаев? Куда он едет? Почему не признал меня? Считает ниже своего достоинства? Нет, очевидно, это только сходство. Такие невзрачные, серенькие физиономии, как у Николаева, встречаются очень часто».

Перед тем как уехать в Горную, Рубцов зашел в милицию и попросил открыть переданный сюда чемодан Смирнова. Чемодан оказался совершенно пустым. Сергей заказал по междугородному телефону «молнию» для разговора с Синегорском. Вскоре его вызвали в кабину.

— Слушаю, товарищ Рубцов, — раздался в трубке голос майора Кияшко.

— Неудача. Наш знакомый скоропостижно скончался в районе Горной.

Очевидно, это сообщение не произвело особого впечатления на майора Кияшко. Он поинтересовался совершенно другим.

— Поезд на Москву отправился?

— Да.

Кияшко хмыкнул. Последовала короткая пауза.

— Ну, что вы решили?

— Еду в Горную. Какие будут указания?

— Что ж, поезжайте, окажите ему достаточное внимание, отдайте, так сказать, последние почести… Кстати, получили справку: документ, которым вы интересовались, самая настоящая липа. Ясно?

— Ясно.

— Все. Работайте спокойно. Желаю удачи!

Разговор с начальником оставил неприятный осадок

в душе Сергея. «Какая может быть удача, если Смирнов мертв? — размышлял он, сидя в одном из вагонов поезда, идущего к Горной. — Что значат слова: «Работайте спокойно»? Возможно, майор догадывается о том, как сильно я нервничаю. Ему-то что! Он из породы толстокожих. Спокойный. А Смирнов, возможно, унесет с собой в могилу серьезную тайну. Ученик Плевако! Это был пароль, несомненно».

В Горную поезд прибыл поздно вечером. Рубцов зашел в отделение дорожной милиции. Несмотря на поздний час, начальник отделения находился у себя в кабинете. Проверив документы Сергея, он показал ему протокол, составленный выезжавшим на место происшествия лейтенантом милиции, и предварительное заключение медицинской экспертизы, подписанное врачом Метелкиным. Документы, вещи и деньги погибшего находились здесь же, в милиции. По просьбе Сергея начальник отделения показал их. С маленькой фотографии на первой странице паспорта на Сергея весело глядел молодой мужчина с роскошной волнистой шевелюрой и тоненькими щегольскими усиками. Именно таким и представлял себе Сергей этого человека. «Смирнов Виталий Владимирович». Все остальные указанные в паспорте сведения о Смирнове совпадали с тем, что было записано в записной книжке Сергея. Других документов не было. Сергей осмотрел вещи Смирнова: тёмно-синий шевиотовый пиджак в рыжих пятнах крови на воротнике и лацканах, брюки из сурового холста, кепку, шелковую сорочку, коричневые туфли на каучуковой подошве, ручные часы «Победа», полукилограммовую гирьку, носовой платок.

— А где была гирька? — спросил Сергей.

— В протоколе указано. Гирька находилась в левом внутреннем кармане пиджака вместе с паспортом и двумя пачками денег.

При погибшем были найдены двадцать четыре тысячи семьсот восемьдесят шесть рублей 33 копейки. Двадцать две тысячи пятьсот рублей были в девяти пачках, запечатанных банковскими бандеролями, остальные — россыпью.

— Что вы предполагаете? — спросил Рубцов.

Начальник милиции пожал плечами.

— Судя по заключению медицинской экспертизы, — несчастный случай. Правда, врач Метелкин — молодой специалист, недавно закончил институт и работает у нас всего лишь два месяца. Сам он не решается делать выводы, но… Во всяком случае, это не похоже на убийство с целью ограбления. Вообще, не похоже на убийство. Скорее всего, несчастный случай. Впрочем, увидим, что покажет следствие.

Как было указано в протоколе, труп был обнаружен примерно в шесть часов утра путеобходчиком Мокрышевым в восьми километрах на восток от Горной (по линии железной дороги) между рельсами пути, по которому следуют поезда в западном направлении. В акте медицинской экспертизы врач Метелкин определял возможный момент гибели Смирнова на три-четыре часа раньше, чем труп был обнаружен обходчиком. Так как за это время по пути, кроме пассажирских поездов, прошло несколько товарных, начальник милиции высказал соображение, что, возможно, Смирнов ехал на товарняке и, перепрыгивая с вагона на вагон, оступился и сорвался вниз.

— Я работаю здесь три года, и при мне уже было два таких случая, — сказал он.

— Где находится труп?

— В морге.

— Я смогу найти врача Метелкина и вместе с ним осмотреть погибшего?

— Пожалуйста. Сейчас сможем съездить к Метелкину, а от него в морг. Только я в морг не пойду. Несмотря на долг службы, не могу привыкнуть к этому зрелищу… Как говорится, удовольствие маленькое.

Метелкин оказался рыжим, худосочным юношей в очках с позолоченной оправой.

— Загадочный случай, — сказал он, усаживаясь в машину и зябко поеживаясь.

— Почему загадочный? — спросил Сергей, настораживаясь.

— Все, что мы не можем полностью объяснить, кажется нам загадочным. А я — молодой специалист и не могу точно сказать, что случилось со Смирновым.

— Кроме того, что он мертв… — скупо усмехнулся начальник милиции.

— Это, к сожалению, не вызывает сомнений. Жалко, такой молодой, здоровый… Ему бы жить и жить.

Начальник милиции остался в машине. Сергей и врач вошли в морг. Метелкин снял простыню с тела того, кто именовался по фальшивому паспорту Смирновым, и Сергей содрогнулся. Лицо Смирнова представляло собой некую бесформенную, запекшуюся массу.

— Как я и писал в заключении, лицо сильно обезображено, часть зубов выбита, череп деформирован, — сказал Метелкин. — Очевидно, это произошло при ударе о шпалу.

— Золотого зуба вы не нашли?

— Нет. Недостает многих зубов. Там на полотне мелкая щебенка… Искали, но не нашли.

— А почему у него бритая голова? — удивленно спросил Сергей.

— Как почему? — в свою очередь удивился молодой врач.

— В паспорте на фотографии у него пышная шевелюра, — не желая сказать большего, пояснил свой вопрос Сергей.

— Вот вы о чем! С момента получения паспорта прошло много времени. Смирнов мог несколько раз брить голову и отращивать волосы.

Какое-то сомнение, может быть, вызванное желанием увидеть Смирнова не мертвым, а живым, кольнуло сердце Сергея, Он спросил, как бы не придавая этому вопросу большого значения:

— Скажите, доктор, вы уверены, что это и есть тот человек, лицо которого запечатлено на фотографии в паспорте?

— Вы хотите сказать: Смирнов ли это? — в раздумье ответил врач. — Признаюсь, такой вопрос даже не приходил мне в голову. Конечно, сейчас опознать труп по фотографии нет возможности. Однако возраст совпадает. Покойнику было лет двадцать пять-двадцать шесть — не больше. Мне кажется, что мы имеем дело со Смирновым. Можно, конечно продолжить экспертизу, восстановить череп, а затем внешность погибшего, и тогда картина станет ясной. Но на это потребуется много времени.

— Он был пьян?'

— Да. При вскрытии в желудке обнаружили солидную дозу спиртного.

«Нет, это не Смирнов, — подсказал Сергею какой- то внутренний голос, когда они выходили из морга. — Невероятно? Все может быть… Выясняя истину, нужно не брезгать самыми дикими и нелепыми предположениями. Итак, предположим для начала, что погиб не Смирнов, а кто-то другой».