Страница 3 из 17
— Я надеялся, что Альфред пошлет именно тебя, — сказал Хэстен, протягивая руку.
— Если бы Альфред не приказал мне явиться с миром, — ответил я, принимая его руку, — я бы уже снес тебе голову с плеч.
— Ты много лаешь, — сказал он, забавляясь, — но чем сильнее шавка лает, господин, тем слабее она кусает.
Я спустил ему это. Я пришел сюда не для того, чтобы сражаться, а для того, чтобы выполнить приказание Альфреда; король же велел мне привести к Хэстену миссионеров. Мои люди помогли сойти на берег Виллибальду и его товарищу, и эти двое подошли и встали рядом со мной, нервно улыбаясь.
Оба священника говорили по-датски, поэтому выбрали именно их. А еще я доставил Хэстену послание и драгоценные дары, но он притворился равнодушным и настаивал на том, чтобы я проводил его в лагерь, прежде чем ему передадут подарки Альфреда.
Скэпедж не был главным укреплением Хэстена; главное находилось на некотором расстоянии отсюда к востоку. Там были вытащены на берег восемь его кораблей, их защищала только что возведенная крепость. Хэстен не хотел приглашать меня в ту твердыню, поэтому настоял, чтобы посланники Альфреда встретились с ним среди пустошей Скэпеджа, который даже летом представлял собой темные топи да лужи с болотной травой.
Хэстен появился здесь два дня назад и соорудил грубое укрепление, окружив клочок земли посуше стеной из перепутанных кустов. Внутри он возвел два шатра из парусов.
— Поедим, господин, — царственно пригласил он, указав на сооруженный из ко́злов стол, окруженный дюжиной табуреток.
Меня сопровождали Финан, еще два воина и оба священника, хотя Хэстен настаивал, чтобы священники не сидели за столом.
— Я не доверяю христианским колдунам, — объяснил он, — поэтому они могут посидеть на земле.
Угощение состояло из вареной рыбы и твердого, как камень, хлеба, поданных полуголыми рабынями не старше четырнадцати-пятнадцати лет; все они были саксонками.
Хэстен унижал девушек, провоцируя меня, и наблюдал за моей реакцией.
— Они из Уэссекса? — спросил я.
— Конечно, нет, — ответил он, притворяясь, будто мой вопрос его оскорбил. — Я захватил их в Восточной Англии. Хочешь одну из них, господин? Вот у этой, маленькой, груди твердые, как яблоки!
Я спросил у девушки с грудями, как яблоки, где ее взяли в плен, но она только молча покачала головой, слишком испуганная, чтобы ответить. Она налила мне эля, подслащенного ягодами.
— Откуда ты? — снова спросил я ее.
Хэстен посмотрел на девушку, задержав взгляд на ее груди.
— Ответь господину, — велел он по-английски.
— Не знаю, господин, — ответила девушка.
— Из Уэссекса? — требовательно спросил я. — Из Восточной Англии? Откуда?
— Из деревни, господин, — сказала она, и это было все, что она знала.
Я махнул рукой, отсылая ее прочь.
— Твоя жена здорова? — спросил Хэстен, наблюдая, как девушка уходит.
— Здорова.
— Я рад этому, — довольно убедительно сказал он.
Потом его проницательные глаза наполнились весельем.
— Итак, твой хозяин передал мне послание? — спросил он, черпая ложкой рыбный бульон и капая себе на бороду.
— Ты должен покинуть Уэссекс, — сказал я.
— Я должен покинуть Уэссекс!
Хэстен притворился потрясенным. Он махнул рукой в сторону пустынных болот.
— Как человек может захотеть оставить все это, господин?
— Ты должен покинуть Уэссекс, — упрямо повторил я, — дать согласие не вторгаться в Мерсию, послать моему королю двух заложников и принять его миссионеров.
— Миссионеров!
Хэстен направил на меня вырезанную из рога ложку.
— А вот этого ты не можешь одобрить, господин Утред! Ты, по крайней мере, поклоняешься истинным богам. — Он повернулся на табурете и уставился на двух священников. — Может, я их убью.
— Сделай это, — сказал я, — и я высосу глаза из твоих глазниц.
Он услышал в моем голосе яд, и это его удивило. В его взгляде мелькнуло отвращение, но голос остался спокойным.
— Ты стал христианином, господин?
— Отец Виллибальд — мой друг, — ответил я.
— Так бы сразу и сказал, — пожурил меня Хэстен, — тогда бы я не отпустил такую шутку. Конечно, они будут жить, они могут даже проповедовать нам, но ничего не добьются. Итак, Альфред велит мне увести корабли.
— Увести их далеко отсюда, — подчеркнул я.
— Но куда? — с притворной наивностью спросил Хэстен.
— Во Франкию, — предложил я.
— Франки заплатили мне за то, чтобы я оставил их в покое, — ответил Хэстен, — они даже построили нам корабли, чтобы мы поскорее отплыли! Альфред построит нам корабли?
— Ты должен покинуть Уэссекс, — упрямо повторил я, — ты должен оставить Мерсию в покое, ты должен принять миссионеров и должен дать Альфреду заложников.
— А! — Хэстен улыбнулся. — Заложников.
Несколько биений сердца он пристально смотрел на меня, потом, казалось, забыл про заложников и махнул в сторону моря.
— И куда же нам отправиться?
— Альфред молится, чтобы ты оставил Уэссекс, а куда ты отправишься — твоя забота. Но постарайся отправиться куда-нибудь подальше, туда, где тебя не достанет мой меч.
Хэстен засмеялся.
— Твой меч, господин, ржавеет в ножнах. — Он ткнул большим пальцем через плечо и с наслаждением проговорил: — Уэссекс горит, а Альфред позволяет тебе спать.
Датчанин был прав.
Далеко на юге, затуманивая летнее небо, горели погребальные костры дюжины или более горящих деревень — и то были лишь струйки дыма, которые я видел. Я знал, что на самом деле их больше.
Восточный Уэссекс грабили, и, вместо того чтобы попросить моей помощи в изгнании захватчиков, Альфред приказал мне оставаться в Лундене, чтобы защитить от нападения этот город.
Хэстен ухмыльнулся.
— Может, Альфред думает, что ты слишком стар, чтобы сражаться, господин?
Я не ответил на насмешку.
Вспоминая те годы, я думаю, что был тогда молод, хотя мне, должно быть, исполнилось уже тридцать пять или тридцать шесть лет. Большинство мужчин просто не живут так долго, но мне повезло. У меня ничуть не убавилось силы и умения владеть мечом, и хотя я слегка прихрамывал из-за старой боевой раны, у меня было самое золотое достояние воина: слава. Но Хэстен чувствовал, что свободно может меня задирать, потому что я пришел к нему в качестве просителя.
Я пришел просителем, потому что датские флотилии высадились в Кенте, самой восточной части Уэссекса. У Хэстена имелся лишь небольшой флот, и пока этот датчанин довольствовался тем, что строил укрепление и позволял своим людям совершать набеги, чтобы обеспечить себя едой, несколькими рабами — и только. Он даже позволял кораблям входить в Темез, не нападая на них. Покамест он не хотел сражаться с Уэссексом, потому что ждал, что будет на юге, где тот или другой огромный флот викингов причалит к берегу.
Ярл Харальд Кровавые Волосы привел более двухсот кораблей, полных голодных воинов, и его армия ворвалась в недостроенный бург и перебила тамошних людей. А теперь его воины рассыпались по Кенту, поджигая и убивая, захватывая в рабство и грабя. Именно люди Харальда запятнали небо дымом.
Альфред двинулся против обоих захватчиков. Король теперь был стар и еще более нездоров, чем прежде, поэтому войсками полагалось командовать его шурину, лорду Этельреду из Мерсии, и Этелингу Эдуарду, старшему сыну короля.
И они ничего не сделали. Они разместили своих людей на огромном лесистом кряже в центре Кента, откуда могли бы наносить удары на север — против Хэстена, и на юг — против Харальда. А потом так и остались там, по-видимому, боясь, что, если они нападут на одну из датских армий, вторая атакует их с тыла.
Итак, Альфред, убежденный, что враги его слишком сильны, послал меня уговорить Хэстена покинуть Уэссекс. Король должен был приказать мне повести на Хэстена мой гарнизон, позволить мне пропитать болота датской кровью, но вместо этого мне было велено подкупить Хэстена. Альфред думал, что, если Хэстен уйдет, королевская армия сможет справиться с дикими воинами Харальда.