Страница 157 из 207
Надо оценить западную политкорректность - за редкими исключениями нас не спускают с лестницы. С нами не поступают так, как поступило бы в аналогичной ситуации большинство русских читателей этой книги. Но, черт возьми, это не значит, что нам стоит обижаться на подозрения, что мы стучимся в благополучный дом только для того, чтобы еще раз убить хозяев, украсть что можно и спалить остальное, после чего снова пойти дальше!
И не надо, оправдываясь, кивать на Горбачева с Ельциным - свою историю последних 15 лет мы делали сами, по глупости или корысти, точно так же, как наши предки сами делали Октябрьскую революцию, коллективизацию и сталинский террор. Ну, правда, и доведшего страну до ручки «святого» царя свергали, и Гитлера побеждали, и запускали Гагарина в космос, и отпускали полмира на волю (шаг неэффективный и невыгодный, но честный и благородный) тоже, понятно, не «засланные казачки».
Однако понимание последнего факта может быть лишь слабым утешением. Для развитых стран понимание описанного все еще остается причиной страха, въевшегося в поры даже самых благополучных обществ.
Впрочем, наряду с культурной чужеродностью и пугающе разрушительным прошлым есть и еще один фактор, заставляющий развитые страны отторгать Россию.
Дело в том, что по всем представлениям, бытующим в развитых странах, нечто, раньше звавшееся СССР, а теперь именующееся Россией, уже давно в принципе не могло существовать.
Ну не может существовать страна, в которой производство за 6 лет упало более чем вдвое, а инвестиции - в 4 раза, в которой 25% населения живет ниже прожиточного минимума, в том числе более половины из них - более 10 лет! Не может жить общество, в котором десять лет почти никого не учат и почти никого не лечат, разорванное на обрывки территорий, скрепленных двумя программами федерального телевидения, обесценивающимся рублем и светлым образом очередного «всенародно избранного». И при этом все и сердцем, и разумом дружно и демократично голосуют за власть.
Так просто не бывает.
Так не бывает, чтобы заводы стояли, продукции не производили, зарплату не платили, но рабочие годами ходили на работу и что-то на ней делали! И при этом еще и не умирали с голоду, не получая пособий по безработице (так было с 1994 по 1998 годы).
Так не бывает, чтобы нищая и рушащаяся страна наводняла развитый мир не сотнями и не тысячами а сотнями тысяч благополучных, уверенных в себе, а часто и исключительно богатых людей.
А когда западные наблюдатели обнаруживают в довершение всего, что насквозь коррумпированные государство и полиция продолжают исполнять какие-то функции и даже иногда почему-то ловят и наказывают тех, кто дает им взятки, - они окончательно понимают, что столкнулись с неким новым социальным механизмом, который им не ведом и постижению не поддается.
А самое страшное, как уже говорилось, - это неизвестность.
Таким образом, на этом, третьем уровне отторжение происходит даже не потому, что мы другие, и не потому, что мы страшные, а потому, что представители развитых стран не понимают, кто мы такие, в какую категорию какой классификации нас можно отнести. Для представителей развитых стран русские - результат некоей социальной мутации, последствия которой непредсказуемы.
Особость России в этом случае дополнена маргинальным типом социального развития, в результате чего она напоминает «зону» Стругацких, где брошенные на произвол судьбы нечеловеческие формы вдруг начали взаимодействовать и развиваться - как в социальном, так и в технологическом плане. Инерция же цивилизованного мышления, во всем ищущего только знакомое, при столкновении с такой мутацией может сыграть с Западом столь же жестокую шутку, как и во времена сталинского СССР, - и Запад если и не понимает эту опасность непосредственно, то во всяком случае ощущает ее.
Чтобы понять сложность взаимодействия с мутировавшим социальным организмом, просто представим вопросы, на которые придется отвечать. В самом деле: обладает ли избирательными правами «плящущий призрак»? Должно ли пенсионное законодательство распространяться на ожившего мертвеца? Является ли приобретение вынесенных из зоны изделий ничтожной сделкой, так как основано на очевидном для ее участников нарушении закона? И так далее…
Прежде чем порицать Запад за его внятное отношение к России, попробуйте попытаться логически (и политкорректно!) ответить на эти вопросы, вдобавок еще и не нарушая законов.
Более того: представления об этой мутации таковы, что русские, возможно, в понимании многих западников больше не являются людьми в социальном смысле этого слова, то есть членами гражданского общества. Ведь гражданское общество - определенная система взаимодействия государства, индивидуума и различных совокупностей последних, основанная на четком и в целом разумном соотношении прав и обязанностей.
В России гражданского общества нет - и, соответственно, российский индивид не умеет пользоваться правами, предоставляемыми ему гражданским обществом, и не собирается подчиняться ограничениям, накладываемым им. Однако при этом в России нет и традиционного общества, заменяющего гражданское. Место обоих занимали государственные учреждения (от КГБ до месткомов), и с их исчезновением исчезла и сила, поддерживающая социальные структуры и предотвращающая «расползание» социальной ткани.
Соответственно, попав внутрь гражданского общества, российский индивид с удовольствием пользуется им, но не становится его членом, - не становясь тем самым и человеком в полном, западноевропейском и американском смысле этого слова.
Более того: в довершение всего выяснилось, что на этого homo russian - достойного наследника homo soveticus Максимова - практически не действует мощнейшее конкурентное оружие американцев, победоносно применявшееся после войны против всего мира, - Голливуд и популярная музыка. Это культурное оружие действительно скорректировало национальную психологию немецкой и японской молодежи: сегодня она (особенно, конечно, немецкая) действительно очень похожа на английскую и американскую.
На заре перестройки и раньше, в 70-е годы, в развитых странах существовали надежды на то, что проникновение западной культуры в СССР не только привьет тому демократические ценности, но и существенно изменит советскую культуру, адаптировав ее к западной.
На первом этапе все так и произошло. Но когда имплантированные в Советский Союз демократические ценности распались, принеся с собой не питающее их процветание, а несовместимые с ними разорение, нищету и чудовищные условия жизни, наступила реакция, распространившаяся в том числе и на сферу культуры.
В результате русская культура еще раз проявила свой всеохватный и всечеловеческий характер, доказав, что по-прежнему способна принять, переварить и приспособить к своим нуждам и вкусам практически все внешние влияния.
Воюя с Советским Союзом и уничтожив его как государство, американцы на следующем этапе столкнулись с культурой как народообразующим фактором и, как всегда в войнах против качественно иной культуры, оказались практически бессильными.
Ведь действительно оригинальная, основанная на специфическом мировоззрении культура неуничтожима, воевать с ней так же бессмысленно, как с планктоном. Применяющий против нее традиционные инструменты межгосударственной борьбы ставит себя в положение персидского царя Кира, который с досады высек море - и получил, вопреки всем достижениям естествознания, шторм.