Охвен. Аунуксиста

По указанию «прынца» виновника зловония вынесли куда-то за пределы видимости и слышимости, потому что наступила полная тишина, прерываемая только свистом опахал, в ускоренном темпе мелькающим в руках слуг. В это время, когда, казалось, можно было расслышать удары сердца соседа, Охвен дунул в свою дудку. Все в зале, включая стражников, подпрыгнули на шаг от пола. Охвен не мог не продудеть — это была лебединая песня сегодняшнего вечера. К первому лиходею со слабым желудком, прибавился еще один, без чалмы, но весь в сверкающих ожерельях. Его тоже вынесли стражники, которые не спешили успокаиваться после своего возвращения и, поводя носами, подозрительно оглядывали каждого.

Непринужденная атмосфера светского приема как-то скомкалась. Девушки-танцовщицы заплакали и упали на грудь мужчинам, сотрясаясь от рыданий. Норманны с сострадательными лицами гладили их по волосам и трогали за ягодицы, отбивая чужие лапы тех, которым не досталось плакальщиц.

— Шутка! — громко сказал Веселый Торн, смахнув ненароком со лба крупные капли пота.

— Шутка! — повторил «прынц» и, сдерживаясь, медленно встал. — Я на минуточку.

За ним потянулись бледные, но решительные придворные.

— Девочки! Пора и нам отправлять гонцов, — сказал вождь. — Ну, вы, блин, даете!

Рогатый и Охвен виновато пожали плечами.

Чтобы уйти незамеченными, у викингов было совсем немного времени. Пятеро норманнов, надев на плечи мешки с сокровищами, отправились в опасное путешествие. Пока все остальные, изображая дикость и варварство, справляли естественную нужду в близлежащих к «заднему проходу» кустах, Густав и четверка отважных людей зажгли факелы и ушли в темноту. Охвен поежился — ни за какие богатства он бы не пошел туда, где из нор глядят красными глазами алчущие крови создания.

Оставшиеся викинги вернулись к трапезе. Потихоньку подтянулись и прочие гости. Только тех двоих среди них не хватало — то ли их убили, нахрен, то ли у них не было сменного белья. Ужин продолжался с прежним размахом, лишь придворные люди все время косо поглядывали в сторону северян, ожидая от них новых «шуток».

8

Следующим утром Торн наказал своим воинам быть постоянно готовым к отходу. Он искал благоприятного случая. Вождь понимал, что их при дворе опасались, но не боялись. Тех непродолжительных схваток не хватало, чтобы произвести устрашающее впечатление на былых союзников. Хотя, нить судьбы у каждого воина уже была сплетена, готовая оборваться в отмеренный срок, но благоразумие никак не подменялось храбростью и отвагой. Идти тупо на приступ главных ворот, когда из-за каждого угла могут вылететь предательские стрелы — было попросту глупо. Бегать по дворцу и резать всех и каждого — тоже не имело смысла. Норманн напряженно искал выхода из этого положения. Викинги слонялись по двору, упражнялись вместе с гвардейцами в технике владения мечом. И судьба улыбнулась вождю, отдав должное его терпению и мудрости. Впрочем, правильнее было бы сказать, оскалилась.

Охвен тоже болтался по двору, присматриваясь к виртуозным взмахам оружия. Сам он несколько неловко себя чувствовал, позируя перед чужими вояками. Поэтому предпочитал всегда оказываться в роли наблюдателя. Мимо них прошла, на мгновение остановившись, невысокая черноволосая девушка. Само по себе это ничего не значило — мало ли народу ходит тут по своим делам. Но ее взгляд, брошенный на жизнерадостно размахивающих клинками северян, насторожил Охвена. Она посмотрела ни игриво, ни равнодушно. Девушка взглянула на викингов с сочувствием. В то же время она очень чего-то боялась, будто пыталась найти у кого-нибудь поддержки. Почему это привиделось Охвену — было ему непонятно. Лицо девушки было почти полностью закрыто легкой тканью, но молодой карел уверовал, что у нее черные волосы и черные глаза, что она — красивая. В руках она несла какую-то шкатулку и направлялась в сторону той скалы, где были мрачные подземелья.

Охвен двинулся за ней сам, даже не пытаясь дать себе отчет — зачем? Отряд не заметил потери бойца, лишь один человек случайно обратил внимание на реакцию карела, подумал чуть-чуть и пошел следом.

Девушка между тем, дойдя до горы, двинулась вдоль нее, удаляясь от прохода, известного викингам. Она не оборачивалась, уверенная в том, что никто не обратил на нее внимания. Охвен шел следом, удивившись, когда красавица пропала в тени ниши. Его изумление еще больше возросло, ступив за ней: проделанный в скале коридор уводил куда-то в сумрак. Он вытащил меч и без раздумий последовал дальше. Идти пришлось совсем недолго. Сюда не долетали никакие звуки со двора, поглощенные каменными толщами, зато прекрасно было слышен звук, более всего подходящий для скрипа ключа в давно не смазанном замке.

В дальнем конце, освещенной кем-то установленным факелом, просторной залы девушка склонилась над дверным запором.

— Ты что делаешь? — спросил Охвен, позабыв все законы вежливости, подойдя незамеченным к незнакомке.

Она, конечно же, вздрогнула, уронила снятый с двери замок на пол, порывисто подняла шкатулку и прижала ее к себе. Поворачиваться она не торопилась. Тогда Охвен положил ей руку на плечо, чтобы она посмотрела ему в глаза.

Да, это была настоящая красавица, накидка с головы слетела, представив взгляду карела лицо, настолько потрясшее его, что сердце, пропустив несколько ударов, учащенно забилось потом уже где-то в горле. Охвен не мог вымолвить ни слова: черные глаза немыслимой по изящности формы тревожно смотрели на него, и он тонул в глубине этих глаз. Сколько они так простояли — неизвестно, время в таких случаях имеет свойство останавливаться.

— И что же мы имеем здесь? — раздался вдруг, как гром среди ясного неба, раскатистый голос.

Охвен медленно обернулся, все еще не в состоянии владеть собой, девушка прижала к себе шкатулку еще сильней. К ним подходил, прищурив глаза, Веселый Торн, одновременно убирая меч в ножны.

— Это свидание, Охвен? Или как?

Охвен с трудом сглотнул и выдавил из себя:

— Или как.

— А позвольте полюбопытствовать, милая дама, что вы так напряженно к себе прижимаете? Это какая-то тайна? — спросил вождь, но, видя, что девушка его не понимает, просто протянул руку вперед. Двусмысленность у этого жеста отсутствовала.

Незнакомка, прекрасно догадавшись о желании викинга, поступила почему-то по-своему: она протянула шкатулку Охвену. Тот принял маленький ящичек и собрался, было, его открыть, но норманн его остановил:

— Давай, что ли, к огню подойдем, чтоб лучше было видно.

Единственный факел, освещающий эту заброшенную и запустившуюся залу, слабо потрескивал у противоположной стены. Но его мечущегося огня хватило, чтобы рассмотреть, что внутри шкатулки лежат два женских ожерелья изумительной красоты. Тонкая работа, вплетающиеся в золотой орнамент жемчужины, магический черный камень у одного украшения, пурпурно-алый самоцвет у другого. Такого Охвен не видел за всю свою жизнь. Да что там Охвен, Торн затаил дыхание, ощупывая взглядом драгоценности.

Две мысли, совсем не связанные между собой одновременно пришли в голову карелу: «Надо вернуть шкатулку» и «Откуда здесь сквозняк?» И, прежде чем норманн успел протянуть руку к чужому богатству, он захлопнул ящичек, намереваясь подойти к незнакомке.

— Ты куда? — хрипло проговорил Торн.

— Отдам девушке то, что принадлежит ей, — ответил Охвен и отвернулся. Что-то опять было не так, карелу на память пришли слова кузнеца: «Не закрывай глаз на затылке!» Он сделал всего пару шагов и обернулся.

На Торна было страшно смотреть: огонь, светящий из-за спины, создавал над его фигурой какую-то призрачную оранжевую оболочку, волосы, превращенные игрой света и тени в единую массу, формой своей напоминали блеклую дьявольскую корону с вплетенными в нее змеями. В руке он держал меч, но ужаснее всего были глаза. Они были такими же, как у тех тварей в подземелье: красными и жаждущими крови. Человек Торн куда-то подевался, уступив место чудовищу.