Вкус Яда

Взявшись за обрубок посоха, Арвин оттолкнул мятежника назад и, выкинув руку, брызнул кислотой. Тот сморщился от попавших на лицо капель.

– Скажи спасибо, что я сжёг твой посох, – сердито прошипел Арвин. – Я мог бы это сделать с твоей рукой – или лицом.

Чорл изумлённо смотрел на сжимаемый в руке обрубок, затем отшвырнул его в сторону.

– Так я и знал, что ты – юань-ти, – огрызнулся он.

Только теперь до Арвина дошло, что он использовал силу, являющуюся «доказательством» (во всяком случае для Чорла), что он юань-ти. Мятежник вытащил кинжал и двинулся вперёд. Юноша, в свою очередь, тоже призвал кинжал в ладонь. Но тут услышал скрежет камня – открывалась потайная дверь сзади. Однако его так распирала ярость, что он даже не обратил на это внимания. Злобно шипя, он занёс руку для броска, нацелившись противнику в горло. Тот напрягся, приготовившись к встречной атаке.

– Спокойно! – раздался мужской голос.

Арвин почувствовал, как его и впрямь окутывает спокойствием, за которым последовало блаженное бессилие. Краем сознания он догадался, что это магический эффект, но не нашел в себе сил воспротивиться ему. Злость улетучилась, и он опустил кинжал. Свободной рукой он потёр висок и посмотрел на Чорла, который пялился на собственный кинжал. Почему Арвину хотелось причинить мятежнику вред? Ах да, они же дрались. Он разозлился по поводу… чего-то там.

Вперёд вышел Никко, вырвал оружие из руки Арвина и засунул в ножны на поясе юноши.

– Арвин, – произнёс он, обнимая мастера верёвок за плечо, – я искал тебя. Идём со мной, – он обернулся. – И ты тоже, Чорл. 

С ощущением спокойствия и удовлетворения Арвин вошел вслед за жрецом в потайную дверь. Его даже не беспокоило, что за спиной следовал Чорл. Через короткий коридор они вышли в винный погреб, стены которого были уставлены огромными потрескавшимися от старости бочками. Под обломками строительного мусора едва проглядывали лестничные ступени, ведущие вверх на первый этаж. В погребе находилось примерно с десяток мятежников. Одни сидели и тихо переговаривались, другие спали на расстеленных на полу одеялах. Но все как один повернулись, когда внутрь вошли Никко и Арвин. Некоторые вскочили на ноги, хватаясь за мечи. Один из них поднял руку в останавливающем жесте – Гонтрил. Ярко-голубые глаза мятежника долго рассматривали юношу.

– Четверо наших мертвы, – произнёс наконец Гонтил, поигрывая одним из своих колец. – Объясни причину, по которой мы должны оставить тебя в живых.

Арвин нервно облизнулся, мельком взглянув на Никко. Жрец кивнул, что молодой человек воспринял как знак поддержки.

– Осрен не был единственным юань-ти, связанным с Оспой, – начал мастер верёвок. – Есть по меньшей мере ещё двое. Это Каршис, которого я убил…

Среди людей пробежалось удивлённое бормотание.

– …и юань-ти, которая стояла за ним: тварь по имени Сибил. Сегодня вечером она доставит культистам зелье трансформации, и я знаю, куда именно. Все фанатики соберутся в одном месте. Если хотите завершить начатое, сегодня вам выпадает единственный шанс.

 Рука Гонтрила потянулась в карман и выудила серебряное кольцо – то самое, которое вынуждает говорить правду.

– Расскажи, как ты об этом узнал, – сказал он, протянув кольцо Арвину.

Арвин надел кольцо и рассказал о событиях в крематории, не забыв в точности повторить подслушанный диалог между Каршисом и Сибил.

– Вскоре я понял, о каком поле они говорили, – сказал он. – Оспа любит использовать места, связанные с заразой: канализации, закрытые живодерни, крематорий. Это «гниющее» поле затоптано и сожжено – то самое поле, что использовалось для прошлогоднего Танца Гниения.

Стоявший рядом с Гонтрилом Чорл слушал с прищуренными глазами.

– Открытое поле, – проворчал он, – где негде укрыться. Если это ловушка, нас всех покосят, как спелую пшеницу. 

Послышался ропот мятежников; Гонтрил кратким жестом заставил людей замолчать.

– Арвин говорит правду, – обратился он к ним. – Сегодня наш единственный шанс спасти людей. Но это оправданный риск. Мы вышлем кого-нибудь вперёд разведать поле, остальные будут ждать здесь наступления полуночи. Чтобы информация… не утекла снова, Арвин останется с нами под стражей, – лидер повернулся к юноше. – Согласен?

– Согласен, – произнёс тот, облизнув губы.

Гонтрил протянул руку и кольцо на пальце молодого человека ослабло. Сняв его, Арвин передал вещь владельцу.

Никко помотал головой.

– Сегодня мне понадобится всё благословение, ниспосланное Хоаром. Более десятка людей нужно сделать невидимыми, плюс наложить на них защитные чары, не считая других молитв. Как только мы разделаемся с этими фанатиками…

– Это произойдёт только после полуночи, – возразил Арвин. – Завтра седьмой день, как в моей голове посеяно семя. Оно может расцвести уже в полночь. Заставляя ждать, ты приговариваешь меня к…

– Ни к чему я тебя не приговариваю, – выпалил Никко. – Я обещал тебе живительную молитву, и ты её получишь – когда я буду готов. А до сей поры ты в руках Хоара. Если его воля такова, что семя должно расцвести к полуночи, значит так тому и быть. Но я думаю, что ничего не случится. Однажды Хоар проявил к тебе милость. Помнишь, в ямах? Я уверен, что так будет и впредь.

Арвин мрачно кивнул. Сработанный с жрецом трюк теперь выходил ему боком. Безусловно Никко уверен, что Хоар благоволит Арвину. Молодой человек потянулся к бусинке на шее, затем вспомнил, что она там больше не висит. Он опустил руку в карман, сжав в ладони камень силы.

– Девять жизней, – пробормотал он.

Затем мятежники, сгруппировавшись, принялись обсуждать план предстоящей засады, а Арвин смотрел на них, преисполнившись ожидания и тревоги.

Киторн 28, вечер

Арвин сидел на корточках рядом с низкой каменной стеной, уставившись на окружённое ею поле. Танец Гниения проходил восемь месяцев назад в Праздник урожая, однако поле до сих пор источало запах сгнивших спелых плодов. Низкие бесформенные кучки того, что осталось от овощей и фруктов сплошь усеивали землю, а большая заплатка чернеющей земли у центра поля обозначала место ритуального кострища. Само поле представляло собой целину, заросшую сорняком.

Как и Арвин, Гонтрил и другие мятежники были невидимы благодаря молитвам Никко. Примерно два десятка, расположившись вокруг поля, ждали появления сектантов. Однако они, в отличие от Арвина, могли перемещаться. По настоянию Чорла, Гонтрил приказал Никко применить дополнительную молитву, ограничивающую движения Арвина. Юноша мог только дышать и моргать.

Он понятия не имел, наступила ли уже полночь. В висках словно стучали барабаны. Однако разум пока принадлежал ему.

По вискам юноши струились ручейки пота. Уже давно стемнело, однако воздух по-прежнему был душным и жарким. Тяжелые серые тучи, висевшие днём над протокой, наконец теперь дошли до Хлондета, и, судя по низким отдалённым раскатам грома, обещали разразиться в грозу. А пока они лишь застилали луну, погружая загородные поля и виноградники в непроглядную темень. Уголком глаза Арвин мог видеть зеленоватый отсвет Хлондетских стен, находящихся от него на расстоянии нескольких полей.

Послышался грохот колёс, объявивший о приближении телеги. Юноша напрягся всем телом, однако так и не смог повернуть голову; телегу он смог увидеть лишь тогда, когда она повернула на поле. Управлял ею юань-ти, балансируя на свёрнутом под собой кольцами хвосте. Позади на телеге покоилась бочка размером с винную. Из-за темноты лицо юань-ти рассмотреть было трудно, однако молодой человек различил, как существо по-змеиному плавно водило головой, оглядывая поле. Юань-ти чувствовал себя спокойно, чего нельзя было сказать о лошади; животное дико мотало головой, будто чувствуя невидимых мятежников. Змеечеловек натянул поводья, лошадь ударила копытом землю, пропахав борозду в смердящей почве.