Вкус Яда

Удачи, подал знак тот. Где-то за его спиной послышалась материнская брань и Колим исчез из виду.

Молодой человек поднял обезьяний кулак, на вид мало чем отличавшийся от немагчиеского обезьяньего кулака – круглый узел с прикрепленным коротким поводком, служивший для утяжеления бросательного конца на судне. Однако вместо свинцовой сердцевины, данный обезьяний кулак скрывал сюрприз – спрессованный комок порошка, взятого из желёз крыла мрака. Для его активации требовалось произнести командное слово во время броска. Когда трос падал, узел внезапно распутывался, высвобождая мощный запах крыла мрака.

Арвин засунул обезьяний кулак в карман и глянул на солнце, которое медленно опускалось за башни Хлондета. Надо было спешить на встречу с Никко, но прежде необходимо забежать ещё кое-куда. К счастью, лавка Лорина была по пути к смертным ямам. Туда-то молодой человек и направился.

Приближаясь к лавке замочного умельца, он услышал скрежет напильника по железу. Юноша вошел в магазин и увидел склонившегося над верстаком Лорина, обрабатывающего механизм медного замка. Мужчина был высок и худощав, зачесанные назад короткие темные волосы обнажали широкий лоб и были прилизаны как у моряков, дабы исключить попадание в глаза. Левое предплечье украшали шевроны – свидетельство былой службы в страже в качестве охранника хлондетских тюрем. Говорили, что уже тогда он состоял в рядах Гильдии, взламывая замки для заключенных, свобода которых была в её интересах.

Заметив посетителя, Лорин отложил замок и выпрямился, поднимая руку в знак предостережения.

– Стой где стоишь, – сказал он приближающемуся Арвину. – Я знаю про твой склад и мне не хочется рисковать.

Арвин остановился.

– У слухов длинные ноги. Ты осмотрел мой ключ?

– Да.

– И? – поинтересовался Арвин, вынув из кармана десять монет и положив на край верстака. Лорин не двинулся в места.

– Очень любопытная вещица…  но я не работаю с чумными вещами.

Арвин добавил к кучке золота ещё десять монет.

– Что значит любопытная?

– Когда я сунул ключ в огонь, чтобы обеззаразить, на поверхности вплыла надпись, – мужчина скрестил на груди руки и перевел глаза на предложенные монеты, ожидая прибавки.

– Не знал, что ты умеешь читать, – сказал Арвин.

– Я нет. Но в Гильдии есть те, кто умеет. И их услуги недешевы. Хранитель знаний, к которому я обратился, стоил не меньше того, что ты предлагаешь.

Молодой человек добавил последние восемь монет, что у него оставались.

– Это последние – не считая трёх серебряных.

– Годится, – ответил замочник, – но с одним условием: сделаешь мне скидку в пятьдесят золотых, когда мне понадобится ловец воров.

Арвин зашипел от негодования.

– Это дорогая верёвка. Волоски пещерной рыбы достать непросто, тем более работать с ними. К тому же нужен галлон бренди, чтобы снять с их кончиков клейкое вещество. И не забывай о заклинании, которое надо наложить на срединную треть верёвки, чтобы спрятать остатки клея…

– Так тебе интересно, что это была за надпись? – перебил Лорин.

Арвин вздохнул.

– Ты получишь скидку. Только учитывая ситуацию с моим складом… я не знаю, когда смогу вернуться к работе.

– Ничего, справишься, – отмахнулся Лорин. В словах замочника звучала скрытая угроза. Если Арвин не сможет вовремя предоставить ловца воров, неприятностей не избежать. Гильдия не терпела задержек в поставках.

Лорин отвернулся и поднял деревянный поднос, имевший несколько секций, в каждой из которой лежало по ключу. Он взял тот, что Арвин нашел в кармане мертвого культиста, и положил его на верстак, вытерев затем сажу с пальцев.

– Любопытно, что ты нашел его в кармане человека, умершего от чумы, – начал он. – На ключе написано «Хранители Пламени». Это религиозный орден – тот, что действовал во время чумы 17-го[8].

– Какому они поклонялись богу? – спросил Арвин, уверенный, что в ответ услышит имя Талоны.

Лорин рассмеялся.

– Проще сказать, кому они не поклонялись. Среди них были и почитатели Чонтии, Ильматера, Хельма, даже Талоса...

– Значит, ключ мог принадлежать одному из жрецов этих богов?

Замочник кивнул.

– Одной из обязанностей Хранителей Пламени было собирать трупы умерших от чумы и избавляться от них. У них по всей Протоке были крематории.

Арвин мрачно улыбнулся. Всё сходится. Культистов привлекали места, связанные с заразой, и использование живодерни и канализации служило наглядным тому примером. Ноулг говорил, что находится в здании с горящими стенами, а культисты хвастливо называли себя приверженцами Талоны «восставшими из пепла» – слова, которые Арвин воспринял слишком буквально. Неудивительно, что Ноулга держали взаперти. Крематорий, предназначенный для того, чтобы положить конец одному виду чумы, мог служить началом для распространения другого вида.

– И один из крематориев находился в Хлондете? – спросил Арвин.

– Да, и любой, кто жил в городе в семнадцатом году мог указать, где он находится. Однако твой ключ скорее всего от крематория, который находится в другом городе. Тот, что в Хлондете имеет прочные каменные стены, лишенные окон и дверей.

– Зачем тогда строить такое здание?

Лорин покачал головой.

– Никто точно не знает, однако хранитель, к которому я обратился, слышал, будто в здании находятся врата в План Огня. Думаю, жрецы не хотели, чтобы кто-то имел с этим дело.

– Как тогда они попадали внутрь?

– Они телепортировались – вместе с трупами, которые намеревались сжечь, – замочник щелкнул пальцами. – Вот так. Таким образом отпадала необходимость таскать трупы по городу на телегах, распространяя заразу.

Арвин, нахмурив брови, посмотрел на ключ. Хлондетский крематорий должен иметь дверь – возможно, что она скрыта иллюзией. Неудивительно, что за пятьдесят шесть лет никто не смог обнаружить вход. Лишь безумец пролезет в здание, где складировали умерших от чумы, пусть даже и временно.

Безумец – или тот, в чьей голове посеяно семя разума.

Лорин кивнул на ключ.

– На твоём месте я бы не стал им пользоваться.

Арвин схватил ключ и сунул себе в карман.

– Не переживай. Если я и попаду в крематорий, со мной рядом обязательно будет жрец.

Киторн 26, закат

Площадь правосудия представляла собой широкую территорию, вмещавшую до нескольких тысяч посетителей. По периметру её окружал виадук, поддерживаемый колоннами в форме змей, а земля была вымощена булыжником. Арвину, сидящему на крыше здания чуть выше виадука, площадь была видна как на ладони, в том числе и смертные ямы – две круглые дыры, каждая из которых по размерам не уступала большому зданию. На дне каждой ямы лежало по гигантской змее, тела которых были столь толстыми, что далеко не каждый человек смог бы обхватить их руками. Одной из змей была гадюка, ядовитые клыки которой сулили быструю смерть. К ней бросали осужденных, деяния которых позволяли проявить к ним «милосердие». Другой змеей был зелено-желтый удав, который обвивался вокруг своей жертвы, медленно выжимая из неё жизнь. Порой он пропускал этот шаг и заглатывал трепыхающегося осужденного сразу живьём.

Над каждой ямой возвышался короткий каменный пандус, на который приговоренный должен был взойти и сделать последний шаг навстречу смерти.

Обе змеи уже успели насытиться. Арвин насчитал один выступ в брюхе гадюки и три у удава. Он содрогнулся, гадая кем могли быть осужденные. Лишь одному мятежнику была проявлена «милость», что упрощало выбор Арвина. От Никко ждать милости не придется. Он выберет наказание, которому подверглось большинство членов Раскола.

Рабы убирали мусор, брошенный толпой, пришедшей посмотреть на утреннюю казнь. Зрители юань-ти давно покинули окружавший площадь виадук, однако пара десятков человек внизу не спешили покидать место – люди были загипнотизированы видом огромных змей. Они стояли, неотрывно глядя в ямы, и медленно машинально раскачивались, словно трава на ветру. Вокруг них сновали рабы. 

8

Т. е. в 1317-м году, за 56 лет до событий, описываемых в романе.