Жених напрокат

Но я ощущаю некий сдвиг. Позволяю себе думать о будущем. Больше не чувствую себя виноватой, когда представляю, как Декс расторгает помолвку. Мне уже не кажется, что верность по отношению к Дарси превыше всего — буквально всех моих желаний. Все еще не знаю, к чему мы придем (и, собственно, к чему я хочу прийти), но мне уже не так страшно играть против правил. Теперь я не ставлю Дарси выше себя.

Вечером Декс заговаривает о работе, Он часто рассказывает мне о своих делах, и хотя это действительно интересно, больше всего люблю сам тон, в котором Декс повествует о своем начальстве и о людях, с которыми общается в течение дня. Например, я знаю, что ему нравится работать под руководством Роджера Боллинджера, начальника отдела. Декс — настоящая находка для Роджера, а Роджер — источник юмора для Декса. Он рассказывает о своем боссе и имитирует его бостонский акцент таким образом, что если я когда-нибудь встречу мистера Боллинджера, то всегда буду думать о нем как о пародии на пародию. Роджер — коротышка, но это не мешает ему пользоваться успехом у женщин, если верить Дексу. Он сообщает эту пикантную подробность очень сухо, без всяких эмоций, и это убеждает меня, что сам Декс — не бабник. Бабники обычно восхищаются или завидуют успехам своих приятелей.

Он заканчивает очередную историю о Роджере и спрашивает:

— Я говорил тебе, что Роджер был дважды помолвлен?

— Нет, — отвечаю я, уверенная, что и он прекрасно это помнит. Не тот случай, о котором можно забыть, особенно при наших обстоятельствах. Мне вдруг становится холодно, и я натягиваю на нас обоих одеяло.

— Да. Оба раза он расторгал помолвку. Теперь он обычно объясняет это как-нибудь вроде: «Все хорошо, что хорошо кончается» или «Раньше свинья полетит».

Думаю, знает ли Роджер что-нибудь обо мне или это просто обычные холостяцкие шуточки.

— Когда? — спрашиваю я.

— Когда свинья полетит? — Декс прижимается ко мне.

— Декс, когда он разорвал помолвку? — Мы оба затрагиваем весьма щекотливую тему; хорошо, что он не видит моих глаз.

— Насчет первого раза не уверен. А во второй раз — прямо перед свадебной церемонией.

— Ты шутишь?

— Нет. Невеста уже оделась, когда он вошел в комнату. Постучал в дверь и выложил ей все прямо в присутствии ее матери, бабушки и прабабушки.

— Она удивилась? — спрашиваю я и понимаю, что это глупый вопрос. Никто не ждет, что ввалится жених и отменит церемонию.

— Скорее всего. Но едва ли ей следовало так уж сильно поражаться. Она наверняка знала, что один раз Роджер уже это проделал.

— У него была другая? — настойчиво спрашиваю я.

— Едва ли. Нет.

— Тогда почему он это сделал?

— Сказал, что не представляет себе, чтобы их союз длился вечно.

— Ого!

— О чем ты думаешь?

Он должен понимать, о чем я думаю.

— Ни о чем.

— Скажи.

— Ни о чем.

— Пожалуйста, скажи.

Такие разговоры бывают на ранних этапах. Когда связь окончательно утвердилась, вопросы становятся излишними.

— Я не верю в эти разрывы перед свадьбой. Как у Джулии Роберте в «Сбежавшей невесте». Сбежавший жених...

— Ты не веришь?

Осторожно подбираю слова:

— Думаю, что это не так уж необходимо... то есть это неправильно. Если один из двоих собирается разорвать помолвку, это можно сделать до наступления дня свадьбы.

Не слишком тактично.

— Да, я согласен, но не кажется ли тебе, что лучше разорвать узы в последний момент, чем сделать ошибку? Разве тебе не кажется, что человек обязан признаться перед другим, перед самим собой, перед институтом брака в целом, даже если он слишком поздно это осознал?

— Я ни в коем случае и не оправдываю таких ошибок.

Просто хочу сказать, что нужно в этом разобраться до свадьбы. Для этого и существует период помолвки. На мой взгляд, если назначен день свадьбы — значит, дело сделано. Смирись и наслаждайся жизнью. Просто жестоко сообщать это невесте, когда она уже надела свадебное платье.

Представляю Дарси в момент такого унижения и определенно проникаюсь к ней сочувствием.

— Ты так думаешь? Даже если брак закончится разводом? — спрашивает он.

— Даже если так. Спроси у девушки, что она предпочтет: развестись или чтобы ее отшили при всех?

Декс неопределенно хмыкает, так что трудно сказать, согласен он или нет. Интересно, что дал нам обоим этот разговор? Если он со своей стороны вообще о чем-то думал. Но ему придется. Я нервно шевелю ногами. Говорю себе, что День независимости еще не наступил. Вообще больше не хочу об этом думать.

Перегибаюсь через Декса и включаю музыку. Раздается «Стоя на пороге». Оптимистическая песня. Именно то, что мне нужно, чтобы отвлечься от мыслей о свадьбе. Вместо этого воображаю себе путешествие с Дексом. Мы едем в белом открытом автомобиле, сияет солнце, перед нами бесконечная лента шоссе, а вокруг — ни души.

Глава 14

Каждый год перед Днем независимости начинается повальное бегство с Манхэттена. Люди едут в Хэмптонс, Кейп, даже в Нью-Джерси. Никого нет на месте. Представьте себе, Лэса тоже. Тем летом, когда мы сдавали экзамен на адвоката и остались с Натом в городе, чтобы готовиться, я была удивлена, каким мирным, непохожим на самого себя оказался обезлюдевший Нью-Йорк. Конечно, в этом году я тоже собираюсь остаться дома — не вынесу, если мне придется смотреть на Декса и Дарси вместе. Звоню ему и сообщаю это. Он говорит именно то, что мне так хотелось от него услышать.

— Я тоже остаюсь.

— Правда? — У меня начинается сердцебиение, стоит мне только представить еще одну ночь с Дексом.

— Да. Давай проведем время вдвоем.

Продумываем план: в последний момент перед отъездом выяснится, что нам нужно работать. Мы будем плакать и проклинать все на свете, но все-таки убедим Дарси ехать и развлекаться без нас. Пусть себе заново делает педикюр, покупает шмотки, ходит на вечеринки и заказывает столики в любимых ресторанах. Да— Да, ей просто незачем сидеть дома — а мы с Дексом неотлучно проведем наедине несколько дней. Будем вместе засыпать и просыпаться. И хотя Декс об этом не упомянул, я уверена, что в какой-то момент мы решим: пора поговорить.

Делюсь этими соображениями с Хиллари, которая преисполнена самых радужных надежд. Она думает, что выходные, проведенные вдвоем, окажутся поворотным пунктом в наших отношениях. Уходя с работы накануне праздника, она заглядывает ко мне в кабинет и желает хорошо провести время.

— Удачи! — Она скрещивает пальцы.

— Что ты хочешь сказать? Думаешь, что нас могут застать врасплох?

— Нет. Я не то имею в виду. Пусть ваш разговор состоится. Ты ведь собираешься поговорить с Дексом о том, что будет дальше?

— Да. Думаю, что да.

— Ты так думаешь?

— Уверена, что мы наконец поговорим. Это входит в мои планы.

— Отлично. Думаю, вы это сделаете. — Она строго на меня смотрит. — Настал решающий момент.

Морщусь.

— Рейчел, не трусь. Если хочешь остаться с Дексом, теперь самое время решиться.

— Знаю. Я решусь, — говорю я. На секунду представляю себя похожей на Хиллари. Сильной, смелой и уверенной.

— Я позвоню, если твоя подруга что-нибудь заподозрит.

Киваю и чувствую укол совести из-за того, что замышляю заговор против Дарси. Хиллари знает, о чем я думаю.

— Делай то, что делаешь, — говорит она. — Теперь не вздумай отступать.

Ровно в семь, как и было решено, приезжает Декс. У него новая стрижка, которая еще сильнее подчеркивает скулы. Он привез бутылку красного вина, свой ковровый саквояж и букет белых марокканских лилий. Их можно купить в любом корейском магазинчике по три доллара за штуку, но, даже несмотря на то что они недорогие и уже чуть привядшие, эти лилии милы мне ничуть не меньше, чем роскошные розы.

— Это тебе, — говорит он. — Прости. Они уже поникли.

— Мне очень нравится, — отвечаю я. — Спасибо.

Он идет за мной на кухню, где я ищу вазу. Указываю