Страница 32 из 78
— Нет-нет, спасибо, — быстро ответил Бэзил.
— Тогда несите один.
Де Винчи вздохнул; у него определенно был запьянцовский вид человека, не просыхавшего несколько дней кряду.
— Милый песик вот под тем столом. Напрасно они разрешают здесь курить, если к ним приходят с собаками.
— Почему?
— Дым разъедает глаза.
Его логика вызвала у Бэзила некоторое замешательство.
— Только не говори мне о собаках, — с глубоким вздохом продолжал де Винчи. — Я стараюсь о них не думать.
Бэзил охотно сменил тему, поинтересовавшись, учится ли его собеседник в колледже.
— Две недели. — Для пущей убедительности де Винчи поднял вверх два пальца. — Ровно столько мне потребовалось, чтобы окончить Йель. Я был первым, кого в пятнадцатом году турнули из Шеффа[34].
— Это скверно, — не покривил душой Бэзил. Сделав глубокий вдох, он изобразил сочувственную улыбку. — Твои родители, надо думать, очень расстроились.
Де Винчи вытаращился на него исподлобья, будто поверх очков, но не успел он ответить, как танец кончился и остальные вернулись за столик.
— Привет, Скидди.
— Наконец-то, Скидди!
Все они были хорошо знакомы. Один из первокурсников уступил ему место рядом с Джобеной, и между ними завязался приглушенный разговор.
— Это Скидди де Винчи, — шепнул Джордж на ухо Бэзилу. Прошлым летом они с Джобеной обручились, но подозреваю, с нее хватило. — Он покачал головой. — Случалось, они сбегали на авто его мамаши в Бар-Харбор; такая гадость.
Неожиданно Бэзил зарделся от волнения, будто у него внутри щелкнули электрическим фонариком. Он смотрел на Джобену — ее бесконечно отрешенное лицо на мгновение просветлело, хотя улыбка тут же стала грустной; в ее глазах читалась искренняя доброжелательность, но не было радости. Бэзилу захотелось узнать, волнует ли Скидди де Винчи разрыв с Джобеной. Возможно, если бы он исправился, бросил пить и вернулся в Йель, она бы переменила свое решение.
— Танго, — сказал Джордж. — Танго-то можно танцевать, а? В нем ничего дурного нет — испанский танец.
Бэзил призадумался.
— Конечно можно, — настаивал Джордж. — Говорю тебе, это испанский танец. Чем тебя смущает испанское танго?
Один из первокурсников с любопытством смотрел в их сторону. Перегнувшись через столик, Бэзил пригласил Джобену на танец.
Прежде чем подняться со стула, она еще что-то шепнула де Винчи, а потом, чтобы загладить эту маленькую бестактность, улыбнулась Бэзилу. Когда они выходили на паркет, у него закружилась голова.
И тут ни с того ни с сего она отпустила столь возмутительную реплику, что Бэзил вздрогнул и чуть не споткнулся, подумав, что недослышал.
— Могу поспорить, ты перецеловал тысячу девчонок, — бросила она, — с такими-то губами.
— Что?!
— Скажешь, нет?
— Ничего подобного, — заявил Бэзил. — На самом деле я…
Она снова равнодушно опустила ресницы и стала под певать оркестру:
Что она хотела этим сказать — что целоваться не зазорно и даже похвально? А ведь Джон Грэнби, если вспомнить, говорил: «Кто целует приличную девушку, тот подталкивает ее в логово дьявола».
Бэзилу вспомнилось все его прошлое: вечер, проведенный с Минни Биббл на веранде у Кампфов, возвращение с озера Блэк-Бэар вместе с Имоджен Биссел на заднем сиденье чьей-то машины, многочисленные знакомства на почве игры в записочки, детские поцелуи, которые приходились на ухо или на нос, поскольку мишень уворачивалась.
Теперь с этим покончено; он больше никогда не поцелует ни одной девушки, пока не встретит ту, которая станет его женой. Но его беспокоило, что девушка, которая казалась ему совершенно прелестной, настолько легкомысленна в этом вопросе. Странное возбуждение, охватившее его, когда Джордж упомянул, что Джобена и Скидди де Винчи в автомобиле занимались всякими «гадостями», переросло в негодование, и это негодование крепло. Преступное деяние — ведь ей не было еще и семнадцати. Вдруг его осенило: наверное, он не должен оставаться в стороне; наверное, ему дается возможность проявить себя. Если объяснить ей, что это тупик, что она обрекает себя на муки, то его поездка в Нью-Йорк окажется не напрасной. Он сможет вернуться в школу счастливым, зная, что принес одной девичьей душе покой, которого она прежде не ведала.
На самом же деле чем явственнее он представлял себе Джобену и Скидди де Винчи в автомобиле, тем сильнее бесился.
В пять часов они вышли от «Эмиля», чтобы перебраться в «Кастл-хаус». Асфальт поблескивал от измороси. Взволнованная наступлением сумерек, Джобена порывисто схватила Бэзила под руку:
— Мы все не поместимся в авто. Давай наймем вот тот экипаж.
Она дала адрес дряхлому кучеру в линялой темно-зеленой ливрее, и перекошенные дверцы загородили их от дождя.
— Как они все мне надоели! — зашептала она. — У них пустые глаза, у всех, кроме Скидди, но через какой-нибудь час у него будет заплетаться язык. Первый сигнал уже был: он начал плакаться из-за своей собаки Скорлупки, которая сдохла месяц назад. Ты когда-нибудь поддавался очарованию человека, который обречен; который идет предначертанной ему дорогой, не жалуясь, не надеясь, а лишь покоряясь своей судьбе?
Его неопытное сердце отчаянно запротестовало.
— Зачем же себя губить? — возразил он. — Каждый может начать с чистого листа.
— Только не Скидди.
— Кто угодно, — настаивал он. — Нужно лишь принять решение стать чуточку лучше — это на удивление просто и на удивление действенно.
Похоже, она его не слышала.
— Как чудесно, правда? На улице непогода, а мы с тобой едем в этом экипаже, — она повернулась к нему с улыбкой, — вдвоем.
— Да, — рассеянно согласился Бэзил. — Суть в том, чтобы каждый старался вести безупречную жизнь. Начинать можно в самом юном возрасте, лет в десять-одиннадцать, тогда можно добиться абсолютной безупречности.
— Это верно, — сказала она. — В некотором смысле Скидди ведет безупречную жизнь. Он не знает тревог, не знает сожалений. Его можно было бы отправить в прошлое… ну, скажем, в восемнадцатый век или в любую эпоху, когда ценились деньги и красавцы, — и он был бы там как дома.
— Это совсем другое, — встревожился Бэзил. — Это вовсе не то, что я понимаю под безупречной жизнью.
— Ты имеешь в виду нечто более изощренное, — предположила она. — Я сразу об этом подумала, увидев твой подбородок. Держу пари, ты просто берешь все, что захочешь.
Бросив на него еще один взгляд, она качнулась в его сторону.
— Ты не понимаешь… — начал он.
Она положила руку ему на локоть:
— Подожди минутку; мы почти приехали. Давай не будем спешить в зал. Здесь так празднично, все в огнях, а там духота, толчея. Скажи кучеру, пусть проедет еще несколько кварталов. Я заметила, что ты совсем мало танцевал; мне это понравилось. Терпеть не могу мужчин, которые подскакивают при первых звуках музыки, будто на кону их жизнь. Это правда, что тебе всего шестнадцать?
— Правда.
— А выглядишь старше. Твое лицо читается, как книга.
— Ты не понимаешь… — снова начал Бэзил, приходя в отчаяние.
Через окошко в перегородке она обратилась к кучеру:
— Едем прямо по Бродвею; мы скажем, где остановиться. — Откинувшись назад, она мечтательно повторила: — Безупречная жизнь. Хотела бы я жить безупречной жизнью. Я готова страдать — знать бы только, ради чего; стоит ли размениваться на пустяки, низости и пакости — если грешить, так по-крупному.
— Нет же, нет! — Бэзил пришел в ужас. — Так нельзя себя ощущать, это нездоровые мысли. Никогда не произноси такие вещи — ты же девушка, тебе всего шестнадцать лет. Ты должна… должна себя убеждать и почаще размышлять о вечном. — Он ожидал, что Джобена его перебьет, но она молчала. — Вот я, например, всего месяц назад выкуривал по двенадцать или даже пятнадцать сигарет в день, если у меня не было тренировки по футболу. Сыпал проклятиями, сквернословил и почти не писал домой, поэтому родители вынуждены были время от времени телеграфировать — тревожились о моем здоровье. У меня не было чувства ответственности. До недавнего времени мне даже в голову не приходило, что можно жить безупречно, но я сделал попытку.
34
Шефф жаргонное название Научно-технического колледжа, одною из подразделений Йельского университета. Основан в 1847 г. Впоследствии получил имя железнодорожною магната и филантропа Джозефа Эрла Шеффилда, который пожертвовал колледжу 130 тыс. долларов. В 1956 г. колледж прекратил функционировать как отдельное учреждение.