В любви дозволено все

Предметом гордости Уайлдера всегда было его умение сохранять выдержку и спокойствие при выполнении задания, но вчера вечером он вел себя со Сьюзен далеко не идеально. Он позволил себе на минуту забыться, нарушил дистанцию между собой и клиентом, на что не имел права, и в результате действовал непрофессионально.

Надо признать: мысли Фрэнка были далеки от поставленной задачи, и это могло бы иметь печальные последствия. Хотя людям из банды Трейдера не так-то легко найти их, полностью исключать такую возможность нельзя. Главарь гангстеров, вероятно, уже назначил за Сьюзен немалую цену, пытаясь в последний момент сорвать начало суда.

Поэтому отныне Фрэнк будет действовать строго по предписанию. Со Сьюзен надо обращаться вежливо и почтительно, как она того заслуживает, но одновременно он будет строго следить за ней. Фрэнк вернется к своим профессиональным обязанностям и проявит больше сдержанности. Преодолевая собственное желание сблизиться со Сьюзен и — что не исключено — ее собственные порывы, он сосредоточит все силы и интеллект на своем задании. Ведь до окончания процесса по делу Трейдера судьба Сьюзен буквально в руках Фрэнка, и он не хочет потерять эту женщину.

Уайлдер шел под парусом уже несколько часов. Дул легкий юго-западный ветер, позволявший не менять галса, двигаясь избранным курсом на север. При таком спокойном море можно было без опасений пользоваться автопилотом. Фрэнк спустился в трюм якобы за чашкой кофе, на самом деле необходимо было проверить, что делает Сьюзен.

Ее каюта оставалась запертой почти все утро, Фрэнк увидел ее только около полудня, когда отправился на кухню за бутербродом. Сьюзен сидела на диване в салоне. Их взгляды встретились, и Сьюзен молча опустила глаза. Чувствуя себя неизвестно почему последним негодяем, Фрэнк занялся приготовлением сандвича с сыром и ветчиной.

— Хотите есть? — вежливо поинтересовался наконец Фрэнк, не выдержав гнетущей тишины.

— Спасибо, я сыта, — холодно ответила Сьюзен.

— Буду рад видеть вас наверху, если вам захочется подняться. Погода прекрасная. Сегодня теплее, чем вчера, и вам не понадобится куртка.

— Куда… куда мы… плывем? — спросила, запинаясь, Сьюзен, что выдавало ее тревогу.

— Идем с попутным ветром до мыса Роджерс. Если ветер не переменится, обратно к острову Коули поплывем, меняя галсы, — сообщил Фрэнк, надеясь успокоить ее. — Все хорошо, вы находитесь в приятном плавании в компании с вашим милым похитителем, миссис Ранделл.

— Ясно, — пробормотала она.

Бросив украдкой взгляд в ее сторону, Фрэнк заметил, что она искоса наблюдает за ним. В потухших глазах Сьюзен он различил недоверие и испуг. Поспешно завернув свой бутерброд в салфетку, Уайлдер достал из холодильника первую попавшуюся бутылку и заторопился к трапу. Каждой частицей души он рвался к ней: подойти, нежно обнять. Но каждая клетка мозга подсказывала, что он не должен этого делать.

По правде говоря, Фрэнк не ожидал, что Сьюзен захочет присоединиться к нему, но вскоре она поднялась на палубу. Фрэнк ликовал, хотя ничем не выказал своей радости. Выглядела Сьюзен из рук вон плохо, осунулась и побледнела, а круги под глазами при ярком свете дня казались более темными, чем в полумраке каюты. Двигалась Сьюзен устало, словно каждый шаг давался ей с большим трудом. Может быть, свежий воздух и солнце придадут ей сил. Фрэнку оставалось уповать только на это, потому что сам он не мог позволить даже дружеского жеста в сторону Сьюзен.

Она вошла в рубку и нерешительно взглянула на Фрэнка, словно спрашивая, какая встреча ее ожидает. Тяжело ступая, прошла мимо своего похитителя в дальний конец рубки и уселась на скамью, повернувшись к нему спиной. Так они и плыли, каждый занятый своими мыслями и не обмолвившись ни словом, как будто оба хранили обет молчания. Время тянулось невообразимо медленно. Только завывание ветра в такелаже и плеск волн, ударяющих в борт, нарушали окружавшую их тишину.

Наконец, когда солнце начало клониться к закату, а до мыса Роджерс оставалось еще несколько миль, Фрэнк решил, что пора возвращаться.

— Я поведу яхту против ветра, — сказал он. Его голос прозвучал резче, чем он хотел, и Сьюзен забеспокоилась. Проклиная себя за то, что не может скрыть от нее свою тревогу, Уайлдер добавил уже более мягко: — Не могли бы вы мне помочь?

— Разумеется. — Не глядя на Уайлдера, она придвинулась на скамье к дожидавшемуся своего часа кливеру, связанному с воротом. — Скажите только, когда я буду нужна, — сухо промолвила Сьюзен, мастерски отвязывая канат, и стала ждать, когда Фрэнк переставит главный парус.

Ни тени улыбки, ни шутливого слова и, уж понятно, ничего от того товарищеского духа, что царил на палубе во время их предыдущего плавания. Сьюзен просто сидит, ни разу не оглянувшись, и спокойно ждет команды. Как раз то, чего он добивался. Но отчего же тогда у него прямо руки чешутся — схватить ее да встряхнуть как следует.

Почему Фрэнку становится не по себе, когда она перестает замечать его? Ведь он же сам этого хотел. Конечно, он дал Сьюзен повод держаться от него подальше и должен был радоваться, что она не обращает на него внимания, но сейчас, кажется, он дошел до той точки, когда под любым предлогом ему непременно надо прикоснуться к Сьюзен.

— Приготовьтесь поднять кливер, — предупредил Фрэнк ровным тоном.

Сьюзен покорно кивнула. Он медленно перевел штурвал, поворачивая «Утреннюю звезду» к ветру. Захлопал парус, с характерным щелчком стал на место гик.

Юго-западный ветер не менялся, и им пришлось почти весь обратный путь идти против течения, а перед заливом у острова Коули проделать, меняя галсы, несколько маневров, прежде чем они попали в створ. И всю работу Сьюзен и Фрэнк выполняли почти безмолвно, перекинувшись лишь парой слов. Это как нельзя лучше соответствовало планам Уайлдера, но почему-то он готов был взорваться от злости.

К тому времени, когда они спустили паруса и на малых оборотах входили в узкую горловину залива, солнце уже начало садиться. Фрэнк не замечал большой океанской яхты, стоящей на якоре у противоположного конца входа, до тех пор, пока «Утренняя звезда» не оказалась в бухте и не могла уже быстро выбраться назад.

Мысленно чертыхнувшись, Уайлдер переключил мотор на холостой ход, сбросил свитер и расстегнул кобуру.

— Сьюзен, идите в трюм. Немедленно! — тихо приказал Фрэнк, поднимая крышку ящика, в котором хранил бинокль.

Словно не слыша его слов, Сьюзен продолжала стоять на месте, обхватив себя руками. Ее сотрясала нервная дрожь, глаза светились от радости. Когда она взглянула на Фрэнка, у нее чуть не подкосились ноги от страха. И тем не менее Сьюзен с вызовом отвернулась и с высоко поднятой головой двинулась прочь — но не в трюм, куда прогонял ее Фрэнк, а к выходу на верхнюю палубу.

Еще раз ругнувшись про себя, Фрэнк запер штурвал на ключ и бросился следом за Сьюзен. Та не успела пройти и нескольких шагов, как он схватил ее за талию, прижал к себе и зажал ей рот ладонью. Она попыталась было сопротивляться, но вскоре сникла, повиснув на его руках, прерывисто душа. В полном бешенстве Фрэнк повернул ее лицом к себе, загородив от нежданных соседей — кто бы они ни были, — наблюдавших за «Утренней звездой» с океанской яхты. Фрэнк подтолкнул ее к трапу.

— Выслушайте меня! — прорычал он прямо ей в ухо, остановившись у верхней ступеньки. — Слушайте внимательно. Когда я отпущу вас, вы не издадите ни единого звука. Повторяю: ни единого звука. Иначе пеняйте на себя. Спускайтесь вниз, запритесь в своей каюте и не высовывайте носа, пока я не позову. Вы поняли меня?

Вцепившись пальцами в рукав его рубашки, Сьюзен покорно кивнула.

Фрэнк помедлил мгновение, все еще сомневаясь, подействовали ли его угрозы, но даже сейчас, когда появилась вполне вероятная опасность для ее жизни, у него рука не поднималась применять силу.

— Поверьте, я не желаю вам зла, Сьюзен, и пока вы будете выполнять мои указания, с вами ничего не произойдет. Обещаю! — заключил Фрэнк вполголоса.