Страница 53 из 65
Это было неправильно, понял Барс. Они ведь только что пытались не допустить инквизитора к Канте, а теперь… Вот он медленно поднимает правую руку, широкий рукав черного одеяния открывает запястье…
Барс взмахнул мечом одновременно со взмахом руки инквизитора. Нож, брошенный Фурриасом, со звоном натолкнулся на клинок и отлетел в сторону.
— Тварь… — выдохнул Барс, прыгнув вперед.
Острие меча коснулось горла инквизитора.
— Только шевельнись, — попросил Барс. — Только шевельнись.
Он видел, как инквизиторы подняли арбалеты и луки. И понял, что целятся они не в него и не в ополченцев, а в Канту. И понял, что не сможет остановить стрелы, направленные в ее лицо и грудь. Его парни, ополченцы, могут броситься за Барса в драку, могут даже жизнью пожертвовать, но за него, а не за приезжую бабу. Пусть она даже такая хорошая, помогает местным женщинам, лечит больных… Умирать вместо нее никто не станет.
— Прикажи им опустить оружие, — сказал Барс.
Фурриас засмеялся.
— Я перережу тебе горло, — сказал Барс.
Фурриас продолжал смеяться.
— Но ты так и не узнаешь…
— Я сделаю то, что смогу, — ответил инквизитор, его глаза блестели, безгубый рот кривился, открывая желтые неровные зубы. — Никто из нас не способен на большее… Если бы мне предложили такой обмен раньше, то я бы согласился.
— Ты хочешь убить обычную женщину…
— Она — служанка Хаоса!
— Но ты этого не знаешь…
— А кроме нее, просто некому. Есть кто-то… есть много людей, решивших служить Хаосу. Что-то должно произойти здесь, в Последней Долине… И скоро. Ты мне рассказывал о Темной Дороге, о той, что раз в тысячу лет ведет к Концу Мира… И кочевые решили не идти в Долину… Вначале собирались, а потом передумали… Может, убив ее, я все это остановлю?
— Или ты ошибся… И это не она…
— Больше некому…
— Есть! Есть другой! — Гартан вскочил и бросился к Фурриасу. — Есть другой, и он… он… Барс, кто тебя спас с креста? Скажи, кто снял тебя с креста?
Барс, не опуская меча, задумался.
Темный силуэт, плащ, надвинутый капюшон и глаза, сверкнувшие голубым огнем из-под этого капюшона.
— Он ведь был один? — спросил Гартан, лихорадочно переводя взгляд с лица Барса на лицо Фурриаса и обратно. — Он был один?
— Один… — кивнул Барс.
— Он в одиночку выдернул крест из земли… И осторожно положил его на землю… Иначе… иначе твои руки были бы сломаны — Коготь мне еще тогда сказал, что тот, кто тебя спас, имел нечеловеческую силу. Он ведь голыми рукам и вытащил гвозди… Голыми руками, Барс! Такое под силу обычному человеку? Скажи, Барс! И ты, инквизитор, подумай! Кто пришел в Долину одновременно с нами, со мной и тобой… И этот кто-то обладает силой… невероятной силой… — Гартан закашлялся. — Он… он снял с креста преступника… И это значит, что к воле императора он относится без трепета.
У Барса чуть не вырвалось, что неизвестный спаситель знал наизусть законы империи. Барс закусил губу. Лучше промолчать. Одно его слово сейчас может погубить Канту. А тот неизвестный… Он и вправду необычный человек. Если человек вообще. Его глаза…
— Неизвестный… — пробормотал Фурриас. — Почему Барс мне об этом не рассказал?
— А ему было не до того, — зачастил Гартан, понимая, что вот сейчас, сейчас все решится. — Барс был в диких землях с кентаврами… Они следили за кочевыми… Барс, ты рассказывал инквизитору, что собирался сделать для спасения Последней Долины? Рассказывал? Фурриас, он тебе говорил, что собирался отдать кочевым несколько тысяч женщин и детей Долины, чтобы их принесли в жертву? Он тебе это говорил? Барс меня уговаривал ему помочь в сборе жертв. Вначале отдать женщин и детей, а потом, когда жертва будет принесена, внезапно ударить по стойбищам кочевых, они собрались бы вместе… Ударить, вырезать женщин, детей, стариков… Безжалостно, под корень… Так, чтобы даже кочевые ужаснулись и отступили… Он тебе говорил о своем плане? Он даже сговорился с кентаврами, дело оставалось только за мной. Я должен был принять решение… И я принял…
Гартан зажмурился, словно пытался что-то вспомнить. Или наоборот — забыть.
— Но я не об этом… не об этом. Он просто не успевал вспомнить о своем спасителе. И я тоже забыл, я не пытался его найти… выяснить, кто это… У нас не было времени на размышления, нас волокло вперед, будто течением реки… тащило и било о камни… многие погибли… и те, что были со мной, и те, которых привел ты, Инквизитор… Но ведь… Не только Канта… Не Канта, а тот, другой…
— Старик, — тихо сказал Барс. — Он что-то говорил такое странное… Я даже решил, что он выжил из ума… Он будто бы видел то, что было несколько сот лет назад. Я вспомнил… У него светились глаза… Я вспомнил.
— Очень вовремя… — гримаса улыбки снова искривила губы инквизитора. — Для того, чтобы спасти ее… Жаль, что я не смог попасть в замок сразу… Не подумал, что в нем может быть что-то такое… Я боялся, что ты станешь мне мешать, а работы было так много… В первый же день — шаман. Могущественный шаман, который одаривал жителей деревни оберегами, наполненными черным волшебством. Он отдавал им обереги, а отражения оберегов держал у себя и мог бы со временем управлять селянами… Или убить их.
— Как ты убил девчонку?
— Я? Когда?
— Она не отдала подарок своего погибшего жениха, и оберег прожег ей грудь…
— Я просто сжег все, что принадлежало шаману, сжег и отражения его даров… А то, что происходит с отражением, то происходит и с оберегом. Я ведь сказал, чтобы они отдали все…
Рука Барса с мечом устала, начала мелко дрожать, и инквизитор мог это почувствовать. Барс опустил меч.
— Ты можешь пойти в замок сейчас, — как-то слишком живо предложил Гартан.
И улыбка, появившаяся на лице наместника, была такой же фальшивой, как и его слова.
— Я мог бы поехать в твой замок, — Фурриас чуть наклонил голову, заглядывая в глаза Гартана. — Но какой теперь в этом смысл? Сейчас я могу ее убить, пусть ценой собственной жизни. И у меня есть шанс остановить то, смысла чего я даже не понимаю… Что-то страшное, придуманное Хаосом. Сейчас есть крохотная возможность… Или даже не крохотная. Совсем не крохотный шанс, что я прав. Мне достаточно только отдать приказ…
Инквизитор посмотрел на меч Барса.
— Или умереть, — сказал Фурриас. — И умрет она. А если я поверю тебе и поеду в замок, то…
— Дай ему слово! — выкрикнула Канта.
Гартан вздрогнул, и фальшивая улыбка исчезла с его лица.
— Дай ему слово Гартана из рода Ключей, что если он в замке решит, что виновата все-таки я… Что моя смерть может остановить это… Остановить то, чего мы сейчас даже и не представляем себе… Дай слово, что ты не станешь ему мешать, Гартан из Ключей!
— Молчи, — не оборачиваясь, простонал Гартан, одним движением руки разорвал ворот своей кожаной куртки и крикнул громко, так громко, что вороны испуганно взлетели с деревьев. — Молчи, не смей этого говорить!
Гартан бросился к Канте, попытался разорвать веревку голыми руками.
— Я спасу тебя, спасу… — бормотал он.
Он сорвал ноготь о заледеневшую веревку, кровь ярко-красными бусинками застучала по затоптанному снегу.
— Подожди, — спокойно, совершенно спокойно сказала Канта. — Ты ведь знаешь, что я не виновата? Знаешь?
— Знаю, и я не позволю ему прикоснуться…
— Подожди, дурачок, — Канта улыбнулась. — Он будет искать и проверять, он вынюхает все, обыщет замок, проверит те колдовские штуки, что до сих пор лежат в подвале донжона… Но он ведь ничего не найдет. Потому что нечего находить. Понимаешь? Нечего. Ты смело можешь дать слово, ведь все знают, что мужчина из рода Ключей просто не способен нарушить своего обещания… Когда ты отказался бежать из Последней Долины, ты ведь знал, что подвергаешь меня смертельному риску. Ты ведь знал?
Гартан попытался отвернуться, но не мог — взгляд Канты не отпускал его.
— Ответь, знал?
— Да.
— Но ты поклялся императору… А я поклялась тебе, что жить и умирать буду с тобой… возле тебя. И мы не нарушим своих обещаний. У твоего сына будут родители, неспособные нарушить клятву. Инквизитор!