Страница 41 из 63
— Не дождешься, сволочь!
— Ладненько, — улыбнулся я юному рыцарю, развернул его спиной к себе и пихнул упрямца ногой под задницу так, что парень был вынужден пробежать несколько шагов, чтобы не упасть: — Видишь, уже идешь! Сейчас еще разок поддам…
Рыцарь не стал дожидаться нового унижения и бодро, насколько позволяла ноша, затрусил вперед. Далеко с таким грузом он не уйдет, но до оврага — как-нибудь доковыляет.
Мы пробивались сквозь заросли часа два. Парень, сгибавшийся под тяжестью железа, стал уставать. Замедлил ход, зашатался и упал:
— Дальше не могу!
Я наклонился к мальчишке, сунул ему под ребро кинжал и проникновенно прошептал ему на ухо:
— Можешь… Ты не представляешь, на что способен человек, когда он хочет жить.
Забыв об усталости, юнец вскочил и помчался вперед как древний атлет, а не рыцарь, навьюченный металлоломом.
Когда показался куст, прикрывавший вход, парень совсем выдохся. Он был почти без сознания, когда я снял с него груз. Ну а раз оруженосца не было, то мне пришлось самому расстегивать ремешки и развязывать шнурки. Обычно, чтобы не тратить время, мы просто срезали доспехи у мертвых и раненых.
Вытряхивая рыцаря из поддоспешника, я присвистнул — войлок и кожа были насквозь мокрыми. Суши их теперь…
— Не рановато тебя в рыцари посвятили? — поинтересовался я, заметив, что парень пришел в себя.
— Его высочеству, герцогу Фалькенштайну, виднее — кого посвящать в рыцари, — просипел парень.
Вон оно как! Герцог еще и высочество? Точно, в короли метит.
— А родители твои кто? — поинтересовался я.
— Родители? — удивился парень. — При чем тут родители? Ну, если угодно, то мой отец Иоганн Лепте был вассалом его высочества.
— Отец был фон Лепте или просто — Лепте? — уточнил я.
— Просто Лепте, — покраснел парень. — Он был вассалом господина герцога и умер незадолго до моего рождения, не успев получить пояс и шпоры. Зато я и мои потомки будут носить имя фон Лепте! — гордо вскинул голову юнец.
Я бы не удивился, узнав, что отец умер года за два до рождения Лепте-младшего, ставшего фон Лепте. И скорее всего, «просто Лепте» был не вассалом герцога, а крестьянином-арендатором. Однако, если каждого бастарда посвящать в рыцари, то никаких герцогств не хватит. Может, из-за этого Фалькенштайн и расширяет владения?
Среди припасов имелся небольшой бочонок с водой. Набулькав кружечку и сделав глоток, я спросил:
— Сколько войск у герцога?
— Я не намерен разговаривать с быдлом! — горделиво отозвался парень и сжался, будто в ожидании удара.
— Бр-рр-ль, — прополоскал я горло, а потом, выплюнув воду на землю, заметил: — Насчет быдла — это ты правильно сказал.
— Дай воды! — не выдержал парень.
— Дам, если ты мне все расскажешь, — пообещал я, наливая новую кружку.
— Нет! — скривился парень.
Я усмехнулся и вылил воду рядом с ним. Думаю, через минуту-другую рыцарь сломается. Да он, вообще-то, уже сломан, просто ищет повод, чтобы выговориться. Надо помочь…
— Кстати, а разве численность войска — такая большая тайна? Или герцог запретил тебе об этом говорить? Ты клятву давал?
— Не давал, — согласился юнец, найдя достойную лазейку.
— Ну в чем же дело? Клятву ты не давал, значит, долг вассала не нарушишь. Тем более, — прищурился я, — о численности войск мне уже рассказали. Так что ты никого не предаешь и не продаешь. А хочешь — я тебя отпущу?
Фон Лепте недоверчиво посмотрел на меня:
— На свободу? А выкуп?
— Ну, будем считать, что выкуп ты отдашь рассказом о войске герцога. Ну попей водички…
Юному рыцарю понадобилось выпить две кружки, прежде чем он стал рассказывать:
— В армии его высочества сорок рыцарей с копьями-отрядами. Всего — две тысячи всадников. С ними наемники: пятьсот конных и около двух тысяч пеших. Ожидаем прихода еще тысячи кнехтов.
— Откуда такая точность? — удивился я.
— Я был посыльным, когда его высочество обсуждал с лейтенантами численность войск, — покраснел парень.
— Подслушал? Ничего, бывает, — усмехнулся я. — Машин много?
— Машин? — не враз понял парень. — Каких машин? А, катапульты! Три катапульты, две баллисты[8] и осадная башня.
Теперь можно возвращаться домой, не дожидаясь — притащат ли Левый и Правый «языка» или — нет. Знать бы заранее, так и совсем бы их никуда не посылал, да и сам бы никуда не поперся. Только как угадаешь…
— Ну ладно, обратно пошли, — сказал я, поднимаясь на ноги.
— Вы меня на самом деле отпустите? — недоверчиво спросил юнец.
Обратный путь показался короче, и, стало быть, прошли мы его быстрее. Когда приблизились к трупу несчастного коня, на которого уже уселись вороны, я негромко сказал:
— Беги.
— Куда? — не понял парень.
— Куда-нибудь… — махнул я рукой.
Юный фон Лепте постоял, испуганно озираясь по сторонам, а потом резво побежал, часто оглядываясь…
Когда клинок вошел парню под левую лопатку, он пробежал еще шагов пять и только потом, всплеснув руками, упал. Я обещал отпустить парня и слово свое сдержал. Но кто сказал, что рыцаря отпустят живым? Я такого не говорил!
Я не пошел вытаскивать нож (чужой, да и металл дрянь!) и не стал проверять — жив юнец или нет. Даже если клинок не дошел до сердца, через пару часов он истечет кровью.
Оставлять юнца в живых, тащить его в город не было смысла. Герцог не будет платить выкуп за вассала. Подозреваю, что бастардов у него как вшей на солдате-первогодке. Одним больше, одним меньше… Вроде бы законных сыновей трое. Да еще двое официально признанных Фалькенштайном родными детьми, но без права на герцогский титул. Один, правда, пропал после нехорошей истории… А отпускать юного фон Лепте на волю? Чтобы юнец, вернувшись в лагерь, понял, что поступил сегодня отнюдь не по-рыцарски и что не каждая тайна требует дополнительных клятв? Добавить сюда воспоминание об унижениях, и мне обеспечен кровный враг. Такого лучше убить заранее. Хорошо, если бы на тело наткнулись попозже, когда вороны как следует «потрудятся» над трупом. Но, скорее всего, уже вечером (в крайнем случае, завтра утром) герцог узнает о гибели отпрыска, а еще через час-другой узнает и имя убийцы. Жвачку очень убедительно «попросят» рассказать все, как было на самом деле… Ну а мне, собственно-то, уже все равно — в любом случае щадить меня герцог не будет.
Спрашивается, чем я лучше зятя бургомистра? «Но фон Лепте, — утешил я себя, — не мальчишка, а рыцарь, способный убить нескольких горожан!»
Левый и Правый пришли только утром и с пустыми руками. По неопытности своей, воры не знали, что помимо открытых постов существуют еще и «секреты». Потому — как только они попытались «снять» часового, поднялась тревога, и парни еле-еле унесли ноги.
— Что делать, кэп? — спросил Правый, понурив голову. — Хозяин с нас шкуру сдерет…
— Заступлюсь, — пообещал я. — Скажите лучше, что интересного видели?
— А чё интересного-то?! — вскинулся Левый. — Солдат вокруг навалом — конные, пешие. Пойдут всем скопом на город, так и будет нам всем большая жопа!
— Город еще захватить нужно, — успокоил я парня. — Так что видели?
— Да ничего мы не видели, — окрысился Правый, — сам сходи да и посмотри!
— Хамить изволите? — подчеркнуто вежливо спросил я. — А по морде?
— Чё сказал-то? Кому ты по морде хочешь дать? — набычился Левый, засовывая руку за пазуху и вытаскивая кистень.
— Ты что делаешь? — делано возмутился Правый, однако остановить товарища не пытался. Напротив, смотрел с любопытством — как выкручиваться будешь? А может, опасаясь гнева «хозяина», решили меня завалить? Тогда и собственный просчет будет легче списать…
Левый метнул кистень грамотно — в висок. Но, на его беду, этот прием мне был известен давным-давно. Слегка отпрянув, я ухватил «гасило» за кожаный ремешок и, наматывая его на руку, подтащил Левого к себе. Удерживая парня, от души приложился кулаком в солнечное сплетение, посмотрел в вытаращенные от боли глаза, позволил упасть на землю.
8
Катапульта (лат. catapulta) — метательная машина, приводимая в действие силами упругости скрученных волокон (сухожилий. ремней и т. п.). Предназначалась для метания по крутой траектории камней, ядер, стрел и др. на дальность 250–850 м.
Баллиста (от лат. ballista) — метательная машина. Состояла из горизонтальной рамы с желобом и вертикальной рамы с тетивой из скрученных волокон (сухожилий и др.), с помощью которой снаряд (камень, бревно, стрела и др.) выпускался в цель. Дальность метания 400–800 м, легких стрел до 1000 м.