Эдем

Бекс ехал на грязном мотоцикле и указывал нам путь к церкви, Синтия заняла командный пост на переднем пассажирском сиденье, а Бет вжалась в дверцу справа от меня, чтобы оставить больше простора платью.

– Вся эта возня вокруг платья выглядит довольно нелепо, – сказала я. – Как только я вылезу из грузовика, складки сами расправятся.

– Возможно. Но что ты будешь делать, если запачкаешься грязью? – спросила Синтия. – Ты присмотрела на острове химчистку?

– Это верно.

Через полчаса грузовик уже трясся по знакомым, вымощенным булыжником улочкам. Сердце у меня в груди заколотилось – над кронами пальм показалась колокольня церкви. Я едва удержалась от того, чтобы не выскочить из машины и не побежать туда. Но тут я увидела фонтан и двойные деревянные двери. За ними скрывался Джаред; ожидание стало суровой проверкой моего терпения на прочность.

Бет легко коснулась моей руки, и только тут я заметила, что барабаню пальцами по ее коленке.

– Мы на месте, – сказала она и взялась за ручку дверцы.

На дорожке, ведущей к церкви, стоял Бекс и широко улыбался:

– Выглядишь хорошо.

– Спасибо, – сказала я, тронутая его чуткостью.

– Ну, хватит болтать, – прервала нас Синтия. – Мы еще не в церкви.

Организуя следующий этап перевозки, она подобрала с одной стороны мои юбки, а Бет приказала сделать то же самое с другой стороны платья. Таким манером мы втроем поднялись по лестнице.

Там нас дожидалась Лиллиан. Увидев меня, она всплеснула руками и быстро поднесла их ко рту.

– О боже мой, – сказала она, и у нее на глаза навернулись слезы. – Ты еще прекраснее, чем я думала.

Лиллиан взглянула на Синтию:

– Как хорошо, что ты приехала.

С этими словами она обняла свою давнюю подругу.

– Я тоже рада тебя видеть, – ответила Синтия с теплой, но сдержанной улыбкой.

Лиллиан мазнула по глазам платком и покачала головой, глядя на меня с обожанием. Она всегда относилась ко мне с любовью, которой я никогда не могла понять до конца, но сейчас в ее глазах появилось какое-то новое выражение.

– Могу я проводить вас на место? – обратился Бекс к Синтии, предлагая ей руку.

– Да, благодарю, – ответила она и пошла с Бексом в церковь.

Лиллиан подождала, пока они скроются за дверями, а потом наклонилась ко мне и шепнула на ухо:

– Ты не представляешь, как долго я ждала этого момента. Ты всегда была частью нашей семьи, Нина. Я не могу этого объяснить.

У нее вырвался тихий невинный смешок.

– Иногда по вечерам, когда Джек и Синтия забирали тебя домой после ужина, я едва не плакала.

Мои брови скакнули вверх. Лиллиан всегда была откровенна в выражении своих чувств ко мне. Но я все равно удивилась.

– Гейб, бывало, только головой качал. Он всегда считал, что я теряю рассудок, когда дело касается тебя. Но всякий раз, когда ты уходила из моего дома, я чувствовала себя так, будто отпускаю родную дочь к чужим людям. Должно быть, это напоминает бред сумасшедшего. Глупо говорить такое вслух. Я… просто хочу сказать тебе, какое это для меня счастье, что после сегодняшнего дня я смогу называть тебя доченькой.

Я прижала Лиллиан к себе. Эмоции переполняли меня. Нет, это не бред сумасшедшего. Слова Лиллиан были выражением настоящей любви.

– Нет, нет, нет, нет… – вмешалась Бет, вытаскивая из сумочки платок. – Только не плач. Тушь, конечно, водостойкая, но не волшебная. Может размазаться.

И подруга осторожно промокнула мне глаза.

– Ты всего лишь выходишь замуж за мужчину своей мечты. О чем тут плакать?

Я улыбнулась.

– Один-ноль!

Зазвучала музыка. Бет протянула мне изысканный букет розовых и белых тюльпанов, подмигнула и скрылась за двойными дверями. Я стояла в вестибюле совсем одна, в прекрасном платье и держала в руках любимые цветы – такие же подарил мне Джаред в день нашего первого свидания. Тогда это совпадение меня восхищало, сейчас – вызвало лишь легкую улыбку. Загадка, почему Джаред сомневался, влюбилась ли я в него. Из всех, кого я знала, он был самым внимательным, самозабвенно преданным и любящим человеком, мало того, ему было известно все о моих предпочтениях и о том, что мне не нравится. Он был во всеоружии, чтобы завоевать меня, и имел больше шансов, чем любой другой мужчина по отношению к любой другой женщине. Тюльпаны были великолепны. Джаред присылал мне такие букеты много раз, пока длились наши отношения. Только сейчас я сообразила, что такие же цветы я получала и раньше – на дни рождения, окончание школы; помнится, и в день похорон отца стало как-то легче на душе, когда я увидела в одном из траурных венков белые и розовые тюльпаны. Джаред никогда не упоминал об этом, но я знала, что те цветы были от него. От этой мысли я улыбнулась. Джаред так давно любил меня, и вот сейчас я войду в нашу церковь на нашем острове, чтобы поклясться ему в вечной любви. Никогда еще жизнь не казалась мне такой правильной.

Я подумала об отце: хотелось бы, чтобы он был рядом. Я представила его в смокинге и со слезами на глазах, как он восхищается моим платьем и тем, какой красавицей я выросла. Когда я была маленькой, то воображала, как папа будет вести меня к алтарю на свадьбе, а теперь ему придется делать это с небес.

– Знаю, ты меня видишь, папочка, – прошептала я и закрыла глаза.

И вдруг мое одиночество было нарушено. Кто-то появился у меня за спиной и взял под локоть:

– Надеюсь, ты не станешь возражать против случайного гостя на свадьбе? Меня послал Джек.

Эли подмигнул и крепче сжал мою руку.

– Н-нет, – ответила я и покачала головой. – Конечно нет.

– Мне всегда хотелось это сделать. – Эли вытянул шею и расправил плечи. – Похоже, будет весело.

– Спасибо тебе, – сказала я под первые аккорды свадебного марша, которые раздались из церкви.

– Готова, малышка?

Я улыбнулась и сделала глубокий вздох:

– Готова.

Двое местных мальчуганов открыли двери, немногочисленная публика встала с мест.

Эли склонился к моему уху:

– Между прочим, ты выглядишь потрясающе.

Он двинулся вперед, я последовала за ним. Мы медленно шли по проходу.

В церкви было сумрачно; солнечные лучи проникали сквозь окна и выхватывали из темноты лица друзей и родных. Пылинки парили в потоках света, изящно вплывая в солнечные полоски и улетая из них. Раньше других я увидела Люка, дядю Джареда, и удивилась. Наверное, это было заметно, потому что он и его жена Марис тихонько хмыкнули. Приятно было смотреть на Чеда, сидящего с моей матерью, хотя она сама, похоже, ничего такого не чувствовала. Что ж, просто мне не хотелось, чтобы мама была одна. Лиллиан, Люк и Марис сидели на первой из тяжелых деревянных церковных скамей, по другую сторону от Синтии с Чедом, Люк шепнул что-то на ухо сестре, и Лиллиан, удовлетворенно вздохнув, кивнула.

А потом я увидела его. В глубине церкви, рядом со ступеньками, которые вели к кафедре священника и алтарному возвышению, стоял Джаред, а сбоку от него – Бекс. Эли, почувствовав, что я остановилась, немного помедлил, прежде чем сделать следующий шаг. Джаред был одет в костюм цвета хаки и белую рубашку. Верхняя пуговица расстегнута, галстук не повязан. Он выглядел бесподобно. Взгляд блестящих серо-голубых глаз прикован ко мне, на губах – улыбка, правда немного нервная.

Я машинально сделала шаг вперед – больше, чем когда-либо, мне хотелось оказаться рядом с Джаредом. Ноги сами несли меня к человеку, которого я любила больше жизни, и Эли пошел быстрее. Любовь в Джареду пересилила стремление к нормальному существованию, ее хватило, чтобы одолеть судьбу, победить саму смерть. В тот момент я не могла постичь, почему так долго откладывала, мне хотелось ничего иного, кроме как, находясь в этой церкви, принести обет вечной любви Джареду.

Священник был маленького роста. Облачение скрывало его почти целиком загорелое, но матовое, все в морщинках лицо освещала добрая улыбка.

– Здравствуй, Нина. Я – отец Джуллиан.

Глядя на Джареда, я кивнула.