Страница 5 из 8
Вместо автобуса подали маршрутку. Мне предстояло просидеть в ней полтора часа. На самом деле, если бы у меня была машина, я добралась бы до поместья минут за сорок. А так как машины у меня нет, то мне придется сначала доехать на автобусе до станицы Белые Камни, а оттуда добираться на попутке к дому Цируликов.
Как только мы выехали за пределы города, то есть спустились с возвышенности, на которой был построен Гродин, стало ясно, что дождь поливал в эту ночь только городские улицы. Сухая дорога, ни одной лужи на обочине. Об этом парадоксе знали все жители Гродинской области – за городом погода всегда была лучше. Ветра, проливные ливни, морозы, туманы – все это доставалось урбанизированной части нашего района – городу с пригородами, а селяне и селянки наслаждались солнышком, умеренными осадками и бодрящим ветерком, от которого, как от городского, глаза на лоб не вылезали.
В дороге я смогла задремать – без снов и видений. Это к лучшему, а то недосып скоро будет проявляться и на лице, и в поступках. А мне надо быть собранной, внимательной, сосредоточенной. И хорошо выглядеть. Я не просто еду на деревню к деду. У меня миссия.
2
Когда я прибыла в Белые Камни, солнышко высоко поднялось над лесом. Станица оказалась такой зеленой, что не было видно домов. Пели птицы, люди занимались своими делами, и казалось, что миром правит любовь, весна и гармония.
На автобусной остановке, а настоящего вокзала здесь не было, я с полчаса ждала попутку до поместья, но дождалась. Меня взялся подвести в своем фургончике веселый моложавый водитель по имени Леха. Он развозил продукцию колбасного цеха, который, оказывается, при надлежит деду Цирулику, по местным магазинчикам.
– Да тут Виктору Иванычу все принадлежит. И колбасный, и молочный цеха, хоть и маленькие, но вполне себе рентабельные, и хлебопекарня, и яблоневый сад, и конюшня. А вы к нему по какому делу?
– Я не к нему. – Заранее к таким вопросам я не подготовилась, а надо было что-то отвечать. – Я к Виолетте.
Водитель покивал:
– А, вы подруги, наверно?
– Да.
Я стала смотреть в окно, не желая провоцировать любопытство водителя. Вообще-то, согласно моим личным наблюдениям, которые я получила не только на родине, но и далеко за ее пределами, все шоферы любят поговорить с попутчиками.
Мой водитель не был исключением. Почувствовав, что от меня ему особо информации не добиться, он решил хотя бы заполнить звуками пространство. Надо сказать, говорить он взялся на интересную тему: о Цируликах.
– Вы как раз к обеду успеете, к двум часам. Семейство там, конечно, большое. Дед, два его сына да их жены и дети. А еще разные гости. Как вы, девушка. Я в их дом тоже колбасу и сосиски отвожу, так, бывало, глянешь – за столом у них каждый день не меньше восьми человек сидит. Дом гостеприимный, богатый. Всему голова, конечно, дед. Он же Гродином двадцать лет правил. Да и кому быть, кроме Цирулика? На него все молились. Он хоть и из старых партийных, но хозяйственник. Деловой, как сейчас бы сказали, человек.
Леха еще рассказывал про поля, леса и теплицы, которые принадлежали Виктору Ивановичу, но я уже отвлеклась. Я в сельском хозяйстве мало что смыслю.
Наш фургончик тем временем свернул с трассы на широкую, абсолютно пустынную дорогу. Перед поворотом на нее висел самодельный знак с надписью, сделанной почему-то готическим шрифтом: «Теремок». Леха сказал, что «Теремком» свое поместье называет сам Виктор Иванович, а эта широкая чудесная дорога построена только для обитателей «Теремка».
А до поместья, сказал Леха, нам надо ехать еще пять минут.
Дорога проходила мимо яблоневого сада. Ровные ряды маленьких яблонек уходили от дороги в необозримые дали. Некоторые деревья еще цвели, но их оставалось совсем мало. В этом году вообще все как-то рано отцвело, а может, это мне так просто казалось.
Впереди машины по обочине дороги шел человек. Он был одет в голубые джинсы и темную футболку. В руках человек держал толстую веревку или поводок. Мне показалось, что человек был молод и наслаждался прогулкой. Услышав, что сзади к нему приближается машина, пешеход обернулся, а узнав ее, сделал рукой приветственный жест. Леха ответил ему, посигналив.
Когда мы обгоняли человека с поводком, а в руках у него был именно кожаный плетеный поводок, он улыбнулся нам рассеянно и приветливо, показав очень ровные белые зубы.
Даже понимая, что человек с поводком не видит меня, я невольно улыбнулась ему в ответ.
А впереди фургончика, тоже на обочине, возник новый неопознанный объект. Сначала он выглядел как серый шар, летящий сантиметрах в пятидесяти над поверхностью дороги, а когда мы стали догонять объект, стало ясно, что это большая лохматая собака, несущаяся на невозможной для этого вида животных скорости.
Породу собаки определить я не сумела. Сначала я увидела ее хвост. Он был длинным, а заканчивался плотным колечком. Тело собаки, в полном соответствии с хвостом, тоже было длинным и узким, лапы мощными, а голова не слишком крупной, по форме похожей на лошадиную, но с длинными висячими ушами, которые обычно украшают морды охотничьих собак. Я сумела разглядеть и удлиненные, подведенные черным восточные глаза. Блеснув белками, пес быстро глянул на машину и, немного пригнув голову, ускорил бег.
Когда мы поравнялись с псом, я вдруг поверила, что обогнать нам его не удастся. Его движения были ритмичными и мощными: взлетая в воздух, собака вытягивалась струной – от кончика носа и до колечка на хвосте, потом тело сгибалось, передние лапы уходили между задними, и, оттолкнувшись от земли, собака снова распрямлялась в воздухе, совершая новый роскошный длинный прыжок. Казалось, рядом с фургончиком движется совершеннейшая беговая биологическая машина, вроде гепарда или скаковой лошади. И может быть, мое воображение разыгралось, но эта собака была похожа одновременно и на первого и на второго зверя.
Наконец фургон оказался впереди бегущей собаки. Обернувшись, я увидела, что собака уменьшается вдали, переходя из своего супергалопа в галоп, затем в рысь, в шаг, а потом, тяжело дыша и оборачиваясь на потерявшегося позади хозяина, небрежно трусит по дороге.
3
Вдалеке показался каменный забор и ворота. Увидев их, я ощутила, как забилось мое сердце. Обед у них должен быть в два часа дня, а до него я познакомлюсь с Виктором Ивановичем Цируликом. Скоро мой план воплотится. Думаю, уже к вечеру, а то и раньше я буду знать все.
Загородный дом семьи Цирулик недаром называли поместьем. Это было единственное жилое здание на ближайшие километры, поместье было ограждено забором – каменным со стороны дороги и, как я узнала впоследствии, из сетки-рабицы на остальной протяженности.
Открыть высокие, в два с лишним метра, кованые ворота, впечатляющие своей вычурностью и ажурностью, должен был охранник. Он обретался в специальной будочке, и Леха посоветовал мне войти в нее, поскольку здесь были установлены именно такие правила.
Самого Леху, вместе с его фургоном, пропустили за ворота без вопросов.
Разрешение войти на территорию поместья я получила от самого деда Цирулика. Не лично, конечно, а опосредованно.
– Проходите, пожалуйста, – равнодушно сказал охранник, отдал мне паспорт и открыл дверь будки со стороны двора.
И я вошла в сказку. Прямо передо мной раскинулся симметричный распланированный парк, здорово похожий на Версаль. Стриженные шарами цветущие кусты, невысокие ухоженные деревья разных видов, лавочки, фонтанчики, скульптурные Венеры располагались каждый на своем месте.
Дорожки были засыпаны красным битым кирпичом, отчего выглядели нежно-розовыми. Самая широкая из них, выложенная узорчатой плиткой, вела от ворот к двухэтажному большому дому, окрашенному в сливочный цвет, с розовой черепицей на мансардном этаже. Фасады дома были украшены лепкой, имитирующей колонны, арки и ниши. Из-за всех этих наворотов здание здорово напоминало свадебный торт – не хватало только фигурок жениха с невестой на крыше.