Страница 84 из 122
В том фильме не было дано названий воюющих государств и он рассказывал параллельно о жизни лётчиков из полка бомбардировочной авиации и жизни жителей довольно большого города, который те сравняли с землёй. Главный герой фильма, отставной майор артиллерии, представил в магистратуру города чертежи бомбоубежища, но его там высмеяли и выставили за двери. Тогда он обошел всех жильцов многоэтажного дома, в котором жил и рассказал, как они смогут спастись в случае бомбёжки и в конечном итоге смог доказать им свою правоту. Хозяин дома, который жил в нём с сыном и двумя внуками, согласился с его доводами и всего за три месяца все работы были проведены. То же самое сделали жители ещё четырёх домов и только они в итоге смогли пережить бомбёжку. Фильм был снят очень жестко и даже излишне реалистично, но зато достиг своей цели.
По всей Европе были построены десятки тысяч бомбоубежищ и мы знали, что уже очень скоро они обязательно пригодятся. Особенно в прифронтовой зоне и тех городах, в которых имелись военные заводы. Ещё один фильм — "Зенитчики", рассказывал о том, как солдаты войск противовоздушной обороны изо дня в день защищали большой город, очень похожий на Лондон, от налётов вражеской авиации. Тем самым мы давали отличную подсказку военным и этот фильм сразу же сделался учебным во всех противоборствующих странах, так как в нём сначала показывались изнурительные тренировки, а затем умелые действия зенитчиков при отражении воздушных налётов. Естественно, в этом фильме было подробно рассказано о том, как именно нужно комплектовать войска ПВО и организовывать их ратный труд.
Фильмов подобного рода было снято немало и все они рассказывали о том, как нужно защищать мирных жителей, воюя на земле, в воздухе и на море. Мы раскрывали все секреты оборонительной тактики вплоть до того, как с помощью противотанковых рвов, надолбов и ежей не дать противнику приблизиться к городам и надеялись, что это поможет спасти тысячи жизней. Продавая враждующим странам радары, мы в какой-то мере вооружали их против себя, ведь наша основная ставка делалась на авиацию, но это было всё же лучше, чем потеря десятков и сотен тысяч жизней мирных граждан. Тем более, что наша реактивная авиация всё равно будет господствовать в воздухе и винтовые самолёты противника не смогут состязаться с нашими штурмовиками ни в скорости, ни в манёвренности.
Мы уже были готовы к войне, но прекрасно знали, что нам нельзя вступать в неё раньше времени и дело тут даже не в том, что две стороны должны были сначала измотать друг друга. Дело было в другом. До тех пор, пока народы Европы не поймут, во что их втянули правительства, не стоило даже и говорить о том, что возможно примирение, да и не к нему мы стремились, а к полной оккупации всей Европы и деколонизации всего остального мира. Что ни говори, но не смотря на то, что мы таким образом принесём всем народам планеты мир, от нашего плана всё же попахивало адской серой и он был через чур уж иезуитским, но так было нужно. Вот помнится и тогда, когда мы съели третью паяру, Айболит спросил меня:
— Серёга, как ты думаешь, после того, как всему миру станет ясно, что это именно мы всё так спланировали, нас не проклянут?
Усмехнувшись, я переспросил его:
— Проклянут? — После чего твёрдо сказал — Обязательно проклянут и ещё назовут исчадиями ада, только это ведь всё равно ничего не изменит. Знаешь, я почему-то уверен, что на этот раз французы не уйдут в маки, как и англичане. Но будь уверен, лет пятьдесят после этого они нас точно будут ненавидеть, а потом всё утрясётся и уляжется, хотя они нам этого всё равно никогда не простят. Правда, неприязнь они будут испытывать только к нам и скорее всего не станут переносить свою ненависть на весь русский народ. Весь тот период, в течение которого мы будем выступать в роли мирового полицейского, они назовут горчаковщиной, но лично мне на это наплевать. Всё равно нам нужно будет сделать всё так, как мы когда-то решили, и другого способа изменить мир у нас просто нет.
Голова с улыбкой спросил меня:
— Ну, и чего мы так кипятимся, Серёга? Ты чай не на партсобрании, чтобы агитировать нас за советскую власть. Всё это мы и без тебя прекрасно знаем, так что пойдём лучше ещё чего-нибудь выловим.
Мы пошли на берег Ориноко и снова стали забрасывать в воду здоровенные крючки с нанизанными на них кусками рыбы, пока не клюнуло у Битюга. Ох и рванули же мы от берега, когда увидели, что в наживку вцепился неизвестно зачем громадный крокодил длиной метров в пять, а то и все шесть. Вот спрашивается, как такая здоровенная зверюга смогла позариться на кусок рыбы размером в два пальца максимум? Не иначе это был крокодил империализма. Ещё поразительнее было то, что этот гад поплыл к берегу, заставив нас, бросив всё, бежать к вертолёту. Выбравшись на берег, крокодил улёгся греться на солнышке и мы, кляня его последними словами, были вынуждены чуть ли не с риском для жизни спасать свою одежду и, что самое главное, сумку-холодильник с водкой.
Зато после того, как мы спасли всё самое драгоценное, я не отказал себе в удовольствии прогнать рептилию, малость пошумев над ним на бреющем полёте. Лететь на новое место и продолжать рыбалку нам уже не имело никакого смысла и мы вернулись в свой родной летающий дом. На следующий день мы всё же не выдержали и уже в девять утра собрались в зале мониторинга. В нём мы могли получать на десятки больших телеэкранов картинку чуть ли не из любого района Земли, что существенно облегчало нам жизнь. Центр управления нашей космической группировкой находился на острове Кавиана, а по всему миру было разбросано свыше трёх десятков стационарных антенн космической связи и кроме того в море находилось полтора десятка кораблей с точно такими же антеннами на борту.
Хотя за небом и наблюдало множество астрономов, никто из них так и не увидел ни одного нашего спутника. Они все были покрыты маскирующими панелями из матового чёрного углепластика и потому даже будучи освещёнными солнечными лучами, оставались невидимыми. С помощью почти двух сотен спутников мы могли постоянно наблюдать за тем, что происходит на Земле и потому для нас не было никаких секретов. Наши спутники, построенные по технологии валаров, значительно превосходили всё, что имели американцы в двадцать первом веке. В принципе мы уже были готовы к тому, чтобы послать человека в космос, но отложили этот полёт до победы и потому обходились только запусками спутников. Едва сев за пульт, я сразу же вывел на три дюжины экранов, которые могли работать как один огромный экран, изображение Аллеи Войны. Голова, глядя на неё, мотнул головой и неприязненно сказал:
— Представляю себе, что там будет твориться через месяц или полтора. Это же будет одна сплошная Курская дуга.
Пожав плечами, я возразил:
— Скорее всего как раз этого и не будет, Володя. Они довольно долго будут прощупывать друг друга и в конечном итоге больше всего работы выпадет на долю танкистов и лётчиков. Хотя как знать, может быть ты и прав. От этих идиотов можно ждать чего угодно и я уверен только в одном, крупнокалиберная артиллерия будет молчать очень долго, если она вообще когда-нибудь там заговорит. Её очень легко раздолбать с воздуха и потому ни один идиот не станет снимать большие пушки с подготовленных позиций. В общем это была пустая трата денег если не считать того, что металл пойдёт в конечном итоге в переплавку и это меня хоть немного радует. Думаю, что наша политика ограниченного воздействия себя уже оправдала, раз мы вынудили их создать Аллею Войны. Поверь, в Европе война за её пределы скорее всего так и не выйдет и это самое главное.
Глава 4
Огненный шквал ужаса
И всё-таки война началась совсем не так, как мы предполагали, но никакой неожиданности для нас в этом не было. Германия и Австро-Венгрия, а вместе с ними Турция решили испытать Российскую империю, заявившую о своём нейтралитете, на прочность. Опасаясь сверхтяжелых орудий береговой артиллерии, выставленных всем напоказ на берегах Балтики, Чёрного и Средиземного морей, Союз Империй решил провести наземные операции, так как линия Горчакова не казалась хоть сколько-нибудь серьёзным укреплением. Дорога она и есть дорога, как ни крути. Хотя мне известна хронология событий чуть ли не поминутно, я всё же хочу, чтобы вы прочитали воспоминания патриарха польской тележурналистики Вацлава Сенкевича, моего старого друга со времён индийской кампании. Вацек был свидетелем позорного бегства немцев из-под Калиша и хорошо описал это в своих мемуарах, но поскольку мы не хотели будировать эту тему, он изъял эти главы из них и сейчас я вас с ними ознакомлю. Итак, дальше всё что вы прочитаете, написано рукой Вацека: