Страница 40 из 122
Жена престарелого польского магната, ярого врага России, со вздохом согласилась:
— О, да, это действительно настоящее чудо. В Польше таких автомобилей никогда не будет производить. Русский царь не позволит.
— С чего это вдруг? — Усмехнулся я — Как раз наоборот уже будущей весной в Варшаве начнётся строительство большого автомобильного завода и на нём будут изготавливать автомобили ничуть не хуже, чем наши "Мерседесы". Хотя об этом и не говорят слишком громко, такие планы уже намечены, деньги выделены и этот завод будет принадлежать полякам, а не русским.
Катарина со вздохом сказала:
— Ах, как жаль, что женщине не дано полететь в космос. Мужчины этого никогда не допустят.
Олег тут же возмутился:
— Это почему же? Хотя сейчас нет ещё ни одной женщины, которая может поднять в воздух самолёт, через каких-то пять лет их будут сотни и, представь себе, в том числе и в Польше. Помимо автомобилестроительного завода мы ведь собираемся построить в одном из польских городов авиастроительный завод.
— Пусть это будет Радов, Олег! — Пылко воскликнула Магдалена и смущённо добавила — Это мой родной город.
— Радов, так Радов, — спокойно ответил я, — в любом случае авиационный завод будет построен не в самом городе, а рядом с ним.
На следующий день, ровно через пять суток, мы вошли в порт Нью-Йорка. Мы попрощались с двумя польками, скрасившими нам тяготы морского путешествия утром. Как истинные джентльмены, мы сделали им роскошные подарки, причём совершенно равноценные, состоящие из старинных драгоценностей, но не это было главным. Мы ведь не имели перед ними никаких обязательств, как любовники, поскольку переспали с обеими. Во время одного из последних разговоров пани Магдалена сказала, что её семье принадлежат земли неподалёку от Радова и что она найдёт способ, как заставить мужа вернуться в Польшу, а родителей передать ей земли, чтобы построить там авиационный завод. Меня эта перспектива тут же увлекла и я предложил этой двадцатипятилетней красотке не просто заняться этим бизнесом, а взять его в свои руки. Катарина была её подругой ещё со времён учёбы в католической гимназии и потому сразу же вызвалась стать помощницей, но нам и так было кого отрядить ей в помощь. Авиастроителей у нас хватало.
Чтобы не быть голословным, я тут же написал распоряжение на своём фирменном бланке, в котором говорилось, что властям города Радова надлежит принять живейшее участие в строительстве авиационного завода и даже сказал, с кем она будет должна встретиться, если вернётся из Америки и у кого получит кредит. Вместе с этим Олег подарил девушкам по альбому с рисунками самолётов и даже космических ракет, сказав, что при заводе обязательно должна быть создана лётная школа и тогда поляк обязательно полетит в космос в числе первых семи космонавтов. Бедный Милослав Гонсевский, я не знаю, какие испытания выпали на его долю, но уже через месяц он продал своё дело, которое развернул в Америке, и отбыл вместе с супругой обратно в Польшу. Строительство Радовского авиационного завода, как я и обещал, началось в апреле девятьсот шестого года и уже менее, чем через год на нём начали строить самолёты.
Как не мечтали об этом Магдалена и Катарина, они так и не полетели в космос на первом космическом корабле. Им удалось совершить свой первый космический полёт только семь лет спустя. Зато они стали не только первыми польками, поднявшимися в воздух, но и вообще первыми женщинами-лётчицами и, начав летать на бипланах, вскоре пересели на реактивную технику, но это случилось уже одна тысяча девятьсот восемнадцатом году и им при этом пришлось стать военными лётчицами. Мы встретились с ними только через двенадцать лет и это были совсем другие женщины. Опытные воздушные асы, имевшие огромный налёт часов, мастера высшего пилотажа и прославленные героини Польши, которые хотя и были избраны в сейм, предпочитали кабину самолёта уютному креслу. О том, что мы были любовниками, они не вспоминали. Скорее всего потому, что как я, так и мой друг Олег уже давно были женаты и счастливы в браке.
Глава 11
Знакомство с американской разведкой
Едва только лайнер "Кайзер Вильгельм дер Гроссе" причалил к пирсу, началась жуткая суматоха. На трамвай нам спешить не было нужды и потому мы вышли на прогулочную палубу и стали смотреть, как пассажиры покидали борт судна. Мы даже увидели, как сошли с борта лайнера Магдалена, которую встречал супруг, седоусый поляк в чёрном пальто и котелке, опиравшийся на трость. Они вскоре ушли в портовые помещения, а нам ещё предстояло дождаться выгрузки автомобилей и таможенной проверки со всеми прочими пограничными радостями. ФБР в США ещё не была создана, но иммиграционная служба давно уже работала. Мы ведь причалили к острову Эллис, неподалёку от которого находился остров Либерти с его статуей Свободы, а три четверти пассажиров лайнера были иммигрантами. Мы ими не были, но всё равно должны были пройти через это сито. Правда, уже одно то, что мы все были дворянами, а не анархистами, существенно облегчало нашу участь, но не избавляло от всех проблем.
Так прошло около часа. Мы по-прежнему прохаживались по прогулочной палубе и смотрели на то, как сотни людей спешат сойти на берег, чтобы стать миллионерами в стране равных возможностей. Осуждать их у меня не было никакого желания. Скорее я был готов обложить матом правительства тех стран, из которых они были вынуждены уехать в поисках счастливой доли. Поскольку многим из нас уже приходилось бывать в Нью-Йорке, то мы не очень-то разглядывали окрестности. К тому же город в девятьсот пятом году представлял из себя чуть ли не сплошную стройплощадку. Внезапно на прогулочной палубе появился мужчина в штатском, при виде которого я невольно заулыбался. Ещё бы, ведь это был наш коллега, отец американской военной разведки собственной персоной, знаменитый Ральф Ван Деман. До нас ему, конечно было далеко, наша выучка была получше, но я всё равно невольно им залюбовался.
В то время пока что всего лишь капитан, сорокалетний крепкий мужчина, бывший военный картограф, а тогда по сути разведчик без разведки, судя по всему действовал на свой страх и риск, но Ван Деман никогда не был склонен к бюрократии. Одетый, как это и положено, неброско, он быстро вычислил меня в толпе точно таких же разведчиков, как и сам, и стал не спеша подбираться. По мере его продвижения вперёд, мои друзья, которые также вычислили его в первые же минуты, якобы любуясь видами Нью-Йорка без малого чуть ли не оставили нас наедине и когда американец подобрался ко мне чуть ли не вплотную, я поздоровался с ним даже не оборачиваясь:
— Добрый день, капитан Ван Деман.
Тут же повернувшись, я улыбнулся и американец, покрутив головой, с улыбкой поинтересовался:
— Как вы узнали, что я военный?
Улыбнувшись я ответил:
— Капитан, Соединённых Штатов не было ещё и в помине, более того, Колумб не доплыл в те времена до Америки, а в России уже имелась самая лучшая в мире разведка. Так что нет ничего удивительного в том, что мне ещё в Санкт-Петербурге показали ваше фото. Вы пришли, чтобы создать нам дополнительные трудности или всё же решили попытать счастья, капитан?
В тот момент я ещё не знал, привлекли ли наши действия в Германии, Франции и отчасти в Великобритании, нацеленные на вброс научно-технической информации, внимание американцев, которые два года назад допустили глупость, слив Управление военной информации с Военным колледжем армии США и тем самым практически уничтожили свою военную разведку. Ну, а по прибытию в эту страну чуть ли не сразу же узнал, что привлекли, хотя скорее всего капитан Ван Деман действовал всё же по своей собственной инициативе. Посмотрев на меня насмешливо, американец спросил:
— Не слишком ли вы молоды, князь, чтобы быть разведчиком?
— А я этого и не говорил, — парировал я его укол, — с меня вполне хватает и того, кем мне сподобило стать. На сегодняшний день, Ральф, я единственный пророк на Земле, пророчества которого сбываются минута в минуту и к тому же имею удивительный дар, открывать невиданные таланты в своих соотечественниках. Так что поверьте, учитывая то обстоятельство, что господь Бог открыл мне некоторые тайны прошлого и позволил заглянуть в будущее, в какой-то мере делает меня разведчиком, но я работаю только на самого себя.