Страница 37 из 122
Немецкие инженеры и рабочие буквально дневали и ночевали в цехах. Они получили полные технологические карты на изготовление автомобилей и тракторов, опередивших своё время на несколько десятилетий. Уже через каких-то два месяца сразу пять новых образцов автомобилей и три образца тракторов выехали из сборочных цехов. Так на свет появился автомобиль, который был точной копией "Mersedes-Benz 770 W150 Grosser", который назвали "Kaiser Wilhelm II" одна тысяча девятьсот тридцатого года выпуска в нашей истории. Западная Европа, увидев эти автомобили, без малого чуть не упала в обморок, но ведь практически тем же самым занимались и на заводе "Рено" и вскоре уже из цехов этого завода выкатился французский ответ немцам — "Renault Reinastella" с рядной "восьмеркой" объёмом в семь с лишним литров и мощностью в сто тридцать лошадиных сил. Мы специально подготовили как для немцев, так и для французов их же собственные автомобили и тракторы.
Наконец-то мы смогли купить себе по действительно хорошему, надёжному автомобилю со стапиятидесятисильным двигателем и это были конечно же "Мерседесы". Роскошные, словно яхты океанского класса, они годились как для того, чтобы в них можно было с шиком катать девушек, так и для того, чтобы удирать от погони, снося на своём пути заборы. Немцы, правда, всё же обиделись, что мы "слили" французам точно такую же научно-техническую информацию, но зато мы получили к нужному сроку более половины всех нужных нам станков и прочего оборудования. Корабли самой современной постройки мы тоже покупали в достаточно большом количестве и даже купили пять военных кораблей, причём в Германии, один эскадренный броненосец новейшей постройки типа "Брауншвейг" и четыре крейсера. Таким образом мы обзавелись своим собственным небольшим военно-морским флотом. Попутно мы заказали на судостроительной верфи "Германия" в Киле ещё один броненосец, но переделанный базу для глубоководных водолазов.
Попутно я заглянул в ту контору, которая занималась немецкими колониями, провёл переговоры и выкупил всех гереро, которых после разгрома восстания немцы засадили в концентрационные лагеря. За это с меня слупили целых восемь миллионов золотых дойчемарок, зато немцы клятвенно заверили меня, что теперь они целый год будут кормить, лечить и даже учить этих чернокожих бездельников и бандитов, но потребовали, чтобы после этого я их всех забрал и увёз куда-нибудь. Они сразу же предупредили меня, что я делаю огромную глупость, заступаясь за них. Впоследствии я убедился в том, как они были правы, но нам всё же удалось привести гереро в чувство и даже научить их очень многому, но сколько же крови они при этом нам попили. Гереро действительно оказались на редкость ленивыми, но всё же постепенно из них выбили и лень, и их дурь.
В середине июля я встретился с итальянским послом в Германии и рассказал ему о том землетрясении, которое произойдёт восьмого сентября в Калабрия, но этот напыщенный болван даже ухом не повёл и в середине августа мы были просто вынуждены опубликовать в итальянских газетах обширный материал, посвящённый этому землетрясению. Мы подробно рассказали о том, когда всё это случится и даже привели планы всех тех участков земли, на которых смогут переждать бомбардировку снизу итальянские крестьяне. Удивительный всё-таки народ итальянцы. Они нам не поверили и потому уже третьего сентября мы были в Италии и принялись убеждать итальянских священников, что те должны убедить людей в том, что они могут погибнуть под развалинами домов. Хоть это, слава Богу подействовало и уже за двое суток жители практически всей Калабрии были выведены ими в безопасные места. Туда же они вынесли всё самое ценное из домов и привели скот и домашних животных.
Больше всего меня поразило то, что некоторые итальянцы мало того, что сами наотрез отказались покидать свои дома, так ещё и не отпускали своих домочадцев и поскольку нас приехало в Калабрию более четырёхсот человек, то кое-кому мы набили морду. Когда же землетрясение произошло в точно указанный нами срок, обстановка мгновенно переменилась и мы, высказав всё, что думаем о тупости итальянцев, уехали даже не попрощавшись. Мне, конечно, лестно, что многих мальчиков, родившихся в тот год, назвали в мою честь Серджио, но я куда больше рад тому, что ни один из них позднее всё не посмел назвать меня отцом. Вернувшись в Берлин, я не отказал себе в удовольствии высказать итальянскому послу в лицо всё, что о нём думал, после чего ещё и разместил в нескольких газетах большую статью, посвящённую нашим "итальянским" мучениям. В ней я заявил, что Италию ждёт в скором времени ещё одно, на этот раз уже куда более разрушительное землетрясение и пообещал, что в следующий раз по отношению ко всем тем идиотам, которые меня не послушают, будут приняты куда более серьёзные меры.
Буквально все европейские газеты подхватили эту тему и нас немедленно назвали романтическими героями, спасающими жизни людей от природных катаклизмов. Ну, про том, что мы помогли полицейским властям многих стран Европы раскрыть самые тяжкие преступления газетчики почему-то не написали. После этого до конца октября, когда в Санкт-Петербург вернулась монгольская экспедиция, я только тем и занимался, что вместе с друзьями мастерил ментальные шлемы и отправлял их в разобранном виде "бойцам" нашего десанта в прошлое. Наконец-то мы обзавелись самыми надёжными средствами связи, а также всем тем научным багажом, который закачали в темпоральное поле. Европа к тому времени пребывала чуть ли не в панике, настолько всех поразили масштабы несметных сокровищ, доставленных почему-то в Питер, а не в Берлин, Париж или Лондон.
А вот этого я долго не мог понять, хотя и знал причины этого явления. Удивительно, но Европа всегда нуждалась в России и всегда нас ненавидела. Боялись нас в основном простые граждане, а вот все европейские правители без исключения именно ненавидели и всегда рисовали Россию каким-нибудь монстром. Понять это было трудно, а смириться — невозможно. Поэтому мы "щедрой" рукой подбрасывали Германии, Франции и Англии в том числе и военные разработки. Так в частности мы подарили им авиационный двигатель "BMW VI", имевший мощность в пятьсот лошадиных сил, который можно было развивать и развивать. Вместе с ним мы передали им ещё и полную технологическую карту на такие самолёты-бипланы, как "Арадо Ar 68", "Хейнкель He 51" и "Глостер Гладиатор", и началось.
Простые в изготовлении и пилотировании, весьма надёжные, с двигателями имеющими моторесурс в пятьсот, шестьсот часов, они произвели на военные чины этих стран огромный эффект и гонка вооружений в Западной Европе начала набирать обороты. О том, что трактора можно легко переделать в танки, они уже сами догадались, но мы предполагали, что непримиримых врагов будет какое-то время сдерживать отсутствие опытных пилотов и конструкторов. Мы не ошиблись в своих предположениях, как не ошиблись в том, что на этой научно-технической базе начнётся бурное развитие модельного ряда. Тем самым мы ещё и отвлекали внимание всех европейских разведок от нашей деятельности в Южной Америке. Они едва успевали шпионить друг за другом и потому им было не до нас.
Россия в гонку вооружений не вступила. Единственное, чем она вооружалась, это достаточно мощным, по тем временам сверхсовременным оружием оборонительного назначения. Правда, на Тульском оружейном заводе интенсивно готовились к тому, чтобы начать производить автоматы Калашникова, причём в больших количествах, а также крупнокалиберные пулемёты "Корд", снайперские винтовки "СВД" и крупнокалиберные снайперские винтовки "В-94". Под них уже начали изготавливать патроны. Для того, чтобы "успокоить" военных, было решено также начать изготавливать противотанковые орудия "Т-12" и немецкие зенитные пушки "FLAK 38" и "FLAK 88", чего на наш взгляд, вполне хватало для успокоения души. Всё остальное вооружение мы намеревались в нужное время привезти с собой из Южной Америки, но до этого я должен был посетить Северную.