Фрунзе

По вызову Ахунджан явился с десятком вооруженных людей. Он сел рядом с Фрунзе, остальные — вокруг. Обсудив несколько текущих вопросов, командующий заговорил об отправке кавалерийского полка в Троицкие лагеря.

— Я в Ташкент не поеду, — заносчиво заявил Ахунджан, — и мой полк тоже не поедет.

В этот момент с площади донеслись выстрелы. Догадавшись, что там происходит, Ахунджан, побледнев, вскочил со стула. Сразу поднялись и его спутники. Фрунзе продолжал сидеть, сохраняя спокойствие и зорко следя за басмачами. Находившиеся в комнате командиры и бойцы насторожились.

— Ошибку можно простить, Ахунджан, — твердо сказал Фрунзе, — по предательство — никогда. Потрудитесь сдать оружие.

Басмаческая натура Ахунджана чуть не натворила беды. Он выхватил маузер и вскинул на Фрунзе. Но между ними вмиг встал красноармеец:

— Ни с места! Руки вверх!

Под дулами винтовок оказались все басмачи. Ахунджан, а за ним остальные злобно бросили револьверы на стол, за которым по-прежнему спокойный и молчаливый сидел командующий».

Кривой Ширмат вдруг загорелся желанием встретиться с Фрунзе и отправил с нарочным пакет: «от его превосходительства Курширмата, преемника в управлении Кокандским государством, — его превосходительству кзыл-генералу Фрунзе».

Михаил Васильевич не раз изъявлял желание повидаться с Кривым, но тот не шел на встречу, как и эмир бухарский. Фрунзе прочитал письмо и написал на пакете: «Вернуть. Пусть ждет расплаты оружием».

Кончилась эра переговоров. Командующий принял решение — железной метлой вымести из края грабителей и убийц!

К войскам Туркестанского фронта он обратился с приказом: «С басмачеством пора кончать… Надо помнить вдобавок, что Фергана — главный поставщик хлопка, необходимого фабрикам для того, чтобы одеть население. Эта задача ложится на вас, товарищи красноармейцы. Задача не так проста, как может показаться с первого взгляда. Трудность не в военном преодолении врага — это для нас не очень трудно, — трудность в том, чтобы все многомиллионное мирное трудовое мусульманство поняло, что басмачество и есть враг его, что борьба с ним — священная задача и опора трудового народа. Выполнения этой задачи ждет от вас социалистическое Отечество.

Товарищи, я же, как ваш командующий, требую, чтобы каждым своим действием, каждым поступком как отдельные красноармейцы, так и целые части внушали населению любовь и доверие к Красной Армии; требую, чтобы я не слыхал о безобразиях и насилиях и о грабежах чинимых частями рабоче-крестьянской армии; требую чтобы не слезы и горе, а радость и благодарность оставляли вы за собой, проходя селения и кишлаки Ферганы чтобы вами оказывалась всяческая помощь и содействие трудовому населению области без различия национальности. Только таким путем мы дадим понять мусульманской бедноте, что Красная Армия не враг, а опора и защитник ее».

Тактика, о которой Фрунзе думал с первых дней после выезда из Ташкента, была теперь разработана в деталях. За басмачами не гоняться — они легко укрываются в горах. На всех станциях железной дороги и в волостных центрах поставить сильные гарнизоны пехоты. Связь с ними должны держать летучие кавалерийские отряды, у которых две задачи: очищать горные районы от бандитов и приходить на помощь гарнизонам, когда они втянут в бой басмачей.

При этом Михаил Васильевич особенно подчеркивал, что в высшей степени надо усилить службу разведки и охранения и стойко выполнять все требования полевого Устава…

1 июня 1920 года — черный от загара — он вернулся в Ташкент.

— Ты, Миша, настоящий узбек! — Софья Алексеевна соскучилась по нему, села рядом, прижалась к плечу.

Весь день пробыли вместе, и для Софьи Алексеевны это было событием. Вечером даже погуляли в парке — с Костей, Сиротинским и Куйбышевым. И шутили так, словно все дела и заботы ушли в небытие.

А утром муж ушел неслышно. И закрутился в колесе, которое мчалось без остановки. Митинги и конференции, заседания Туркестанской комиссии; хлопок, нефть, вооружение, обмундирование; встречи и проводы новых частей. И штаб, штаб в белом особняке бывшего князя: Новицкий, Куйбышев, Элиава, Любимов, Фурманов, Ибрагимов, новый начальник штаба Благовещенский. И неизменный Сиротинский.

И снова басмачи, обращение к мусульманскому населению Ферганской области. В стиле лапидарном, с большим нажимом на растущую сознательность дехкан. Конец терзаниям страны! Резкий перелом начинается в политике Советской власти в Туркестане. «Все негодяи, грабители, примазавшиеся к революционной власти для достижения своих личных целей, изгоняются из ее рядов. Начинается привлечение к власти широких кругов мусульманского населения города и кишлака. Устанавливается полное равноправие всех национальностей. Прекращаются все безобразия отдельных представителей власти. В войсках создается с прибытием свежих сил из центра порядок и дисциплина… Дехкане, помогайте искоренить басмачество! Разоружайте бандитов, ловите шпионов! «Ныне чаша терпения иссякла, и с басмачами будет беспощадно покончено вооруженной рукой… Смерть врагам народа — разбойникам и грабителям!».

Теперь у Фрунзе оставалась одна заноза в сердце — самодержавный Сеид-Алим-Тюря-Джан в древней Бухаре.

По данным разведки, возросла его армия за лето двадцатого года: в регулярных войсках 16 тысяч штыков и сабель, 23 орудия; в ополчении — по кишлакам и фортам — 27 тысяч солдат и 32 орудия. У Фрунзе войск было вчетверо меньше, но он полагался на их революционный энтузиазм.

Подтягивая полки и бригады к Самарканду, он и сам перебазировался туда со штабом. И ждал сигнала бухарских коммунистов, до которых дошла весть о казни Абдукарима Тугаева палачами эмира.

Гонцы принесли известие о восстании бухарцев в Сакар-Базаре и Чарджуе 28 августа 1920 года. Они создали Военно-революционный комитет и обратились за помощью к властям Советского Туркестана. В тот же день Фрунзе подписал приказ в Самарканде:

«В ряде местностей Бухары вспыхнуло революционное движение. Настал час решительной схватки подавленных и порабощенных трудящихся масс Бухары с кровожадным правительством эмира и беков. Полки нарождающейся бухарской Красной Армии двинулись на помощь родному народу. Красные полки Рабоче-Крестьянской России обязаны стать подле них. Приказываю всей нашей вооруженной мощью прийти на помощь бухарскому народу в этот час решения.

Командиры и комиссары! На вас смотрит сейчас вся Советская Россия и ожидает от каждого исполнения его революционного долга!

Вперед, за интересы трудящихся Бухары и России!

Да здравствует возрождающийся бухарский народ!

Да здравствует нарождающаяся Бухарская Советская Республика!»

29 августа красные полки подошли к Бухаре.

Надо было обладать революционной решимостью коммуниста и удивительным даром стратега, чтобы повторить редчайший в истории штурм крепости силами, составляющими одну четвертую сил осажденных! Это был усложненный суворовский маневр под Измаилом в 1790 году, когда прославленный генералиссимус брал крепость почти на равных: 31 тысяча русских на 35 тысяч турок.

Под Бухарой был выполнен охватывающий короткий и стремительный удар. В движение были приведены три группы нападения: с запада — Чарджуйская, с юга — Каганская, с северо-востока — Катта-Курганская. И резервная группа с Самаркандского направления. «Идея операции заключалась в стремительном движении войск с заключительным штурмовым ударом по Бухаре, — писал Сиротинский. — План операции предусматривал также недопущение помощи эмиру из-за границы. Эта задача возлагалась на Амударьинскую флотилию, гарнизоны городов Керки и Термеза и расположенные вдоль границы части 1-й армии».

Кроме войск эмира, кроме крепостных высоких стен города, толщиной в три верблюда, поставленных бок к боку, на пути красных войск были раскаленные зноем пески, удушливая пыль и безводье. А в самом городе — цитадель кремля, знаменитого Арка.

Фрунзе подготовил специальный обоз с водой — в бурдюках, погруженных на лошадей, верблюдов и ишаков. Но запас ее вскоре кончился, а эмир приказал перекрыть оросительную магистраль, чтобы подорвать боевой порыв задыхающихся от жажды красноармейцев.