Страница 14 из 39
Не успел Жонатан закончить фразу, как послышались звуки каватины из «Трубадура» «Quel suon, quelle preci sole
— Есть отчего повеситься, — заметил Жак. — Так дуть в эту углекислую медь!
— А главное, в таком воздухе! — дополнил Жонатан.
И туристы, преследуемые варварской музыкой, вошли в «Королевскую гостиницу». Это было истинным наслаждением — лечь наконец на настоящие кровати, с широким белым пологом на четырех колоннах, как в средние века, хотя поначалу хлопковые, сшитые в форме мешка простыни и вызвали у них довольно неприятные ощущения. В Англии кровати занимают бóльшую часть комнаты; оставшегося пространства едва хватает, чтобы можно было повернуться, и порой приходится открывать окно, чтобы вдеть руки в рукава рубашки. Туалеты там высокие и просторные, с фаянсовыми аксессуарами гигантских размеров; в гостинице обязательно имеются специальные низкие столики, предназначенные для дорожных сундуков. Такого типа гостиницам не чужд некоторый комфорт, не вяжущийся с простыми хлопковыми занавесками и заштопанными коврами. А та, в которой остановились молодые путешественники, была, видимо, довольно респектабельной, если судить по ценам в прейскуранте — пять шиллингов за ночь.
Усталые путешественники мгновенно уснули. Однако вскоре их сон был прерван криками, точнее, воплями с улицы. Пять или шесть молодых еще женщин бранились и дрались прямо под их окнами. Впрочем, никто на это не обращал внимания; ни один постовой и не думал вмешиваться; наверное, дамы оспаривали друг у друга какого-нибудь запоздалого прохожего. Самая молодая из них, весталка[109] не по своей воле, если верить ее словам, сделала довольно курьезное замечание. Но латынь со всеми своими вольностями не в силах передать его здесь, и даже греческий недостаточно смел для этого.
Бурная сцена продолжалась довольно долго. Жак, проклиная все женское племя, сумел-таки вернуться в царство Морфея[110], но тут его сон вновь был прерван чудовищными звуками трубы. Пытаться заснуть было свыше его сил. Жак встал, открыл окно, высунулся наружу и увидел прилично одетого господина в фиакре, играющего на тромбоне. Длинная кулиса инструмента торчала из окна фиакра. Английский меломан таким образом забавлялся, объезжая в одиночестве площадь Сент-Джордж-Холл, и, надо отдать должное его мощным легким, услаждал слух обитателей всего квартала «Ricordatti»[111] из «Трубадура». Причем каждый раз как по мере продвижения фиакра раструб его инструмента поворачивался к «Королевской гостинице», этот кошмарный «Ricordatti» разражался жуткими нотами.
— Ну почему все время «Трубадур»? — простонал Жонатан.
— Это истинно английская музыка, в полсотни лошадиных сил.
Усталость наконец взяла свое, а на рассвете путешественники были уже на ногах, готовые осматривать другие районы города. Прежде всего туристы заглянули в Сент-Джордж-Холл, где смогли полюбоваться гигантским органом в 90 труб с мехами, приводящимися в движение паром; затем они направили свои стопы к двум красивым соборам — Святого Петра и Святого Павла, чьи стены, казалось, были покрыты толстым слоем копоти; но эти темные тона, хотя и скрывают некоторые детали отделки, хорошо сочетаются с тяжеловесной прямоугольной саксонской архитектурой; молодые люди прошли перед колледжем в готическом стиле, пересекли внутренний двор биржи, украшенный большой бронзовой группой, и миновали таможню, монументальное здание, выходящее в порт. Так они дошли до доков Нью-Принсес, откуда начинается канал Лидс — Ливерпуль. Затем им захотелось еще раз увидеть гигантские сооружения порта, и друзья поднялись на империал омнибуса, огибающего внешнюю стену доков. Во встречном омнибусе Жак и Жонатан заметили достойного капитана Спиди, сидящего, как и они, на скамье империала, и обменялись с моряком приветствиями. К полудню приятели прошли перистиль[112] «Королевской гостиницы».
Там их ждал хороший завтрак из холодного мяса, пива, чая и гренок, подававшихся под именем тостов на серебряном блюде, и голодные путешественники отдали ему должное. Расплатившись за гостиницу, они в сопровождении носильщика, несшего чемоданы, отправились на вокзал Каледонской железной дороги.
На английских вокзалах практически отсутствуют залы ожидания; часы отправления поездов точно расписаны; цена зависит от скорости. Кассы по продаже билетов открываются задолго до отправления, так что каждый может выбрать себе место и расположиться в купе, когда ему вздумается. Жак, желая показать, что он полностью освоился в Англии, подошел к кассе и довольно уверенно произнес по-английски:
— Два билета второго класса до Эдинбурга, пожалуйста.
Он вложил в эту фразу все свои познания в английском языке и с гордостью получил два билета второго класса. Что до цены, то молодой француз предоставил обсуждение этого вопроса, явно превышающего его возможности, другу. Поскольку никто не предлагал сдавать багаж, путешественники поместили его тут же в купе и стали нетерпеливо ожидать отъезда. Долгожданный момент наступил через час. Паровоз издал куда более благозвучный свисток, чем это делают его французские собратья, и состав въехал в тоннель длиной 500 метров.
Глава XVIII
О ПРЕВОСХОДСТВЕ АНГЛИЙСКИХ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ
Выйдя из тоннеля, поезд ускорил ход. Английские железные дороги превосходят французские по скорости; движение вагонов мягче, что связано как с качеством рессор и большой площадью их опорной поверхности, так и с упругостью рельс. Зато англичане практически не следят за этим видом транспорта. Вы не увидите здесь привычных для Франции путевых обходчиков на каждом километре, хотя составы следуют друг за другом почти непрерывно. И сколько же в результате несчастных случаев, которыми, впрочем, мало занимаются, не говоря о тех, которыми не занимаются вовсе! Судебный чиновник приходит, чтобы констатировать факт гибели жертвы от несчастного случая, и этим все сказано: напряженность деловой жизни, необходимость налаживания коммерческих связей, служебная необходимость — все это является в глазах общества серьезным оправданием этих, пусть и непреднамеренных, убийств. Следует, однако, отметить, что несчастные случаи вовсе не связаны с неизбежным риском: за кажущейся беспечностью служащих и машинистов скрывается поразительная интуиция при эксплуатации огромного хозяйства. Англичане вместе с американцами — первые механики мира; они не отступают ни перед какими препятствиями, и идея приходит к ним в голову одновременно с изобретением механизма, способного ее осуществить на практике; одним словом, в области механики для них нет невозможного. Отсюда становится понятным, как во время Крымской войны могла быть основана серьезная, с солидным капиталом компания для взятия Севастополя. Согласно договору, город должен быть покорен в указанные сроки, в противном случае требовалось уплатить миллионы неустойки за каждый просроченный день. Указанная компания обязалась создать необходимые машины и, безусловно, смогла бы добиться более быстрого результата и с меньшим кровопролитием. Но если война становится акцией анонима, то кому же достанется слава?
— Вопрос очень серьезный, — поверял приятелю свои соображения Жак.
Вскоре поезд миновал Уиган и Престон, известные по очаровательной комической опере про Адама, называющейся его именем. Дорога пролегала по зеленым равнинам Ланкашира. Пастбища и фермы Англии имеют особую зелень и свежесть; при взгляде на них возникает физическое ощущение цвета. Это графство, омываемое многочисленными реками, согреваемое термальными источниками, богато самой разнообразной продукцией; коммерция и промышленность здесь очень развиты, и сельские жители просто излучают довольство и счастье в своих очаровательных коттеджах.
108
«Этот звук, эти торжественные молитвы…» (ит.) — начальные слова каватины Леоноры из IV акта оперы Дж. Верди «Трубадур»; Леонора поет свою арию в тот момент, когда начинается «Miserere» — хор, о котором Жюль Верн уже упоминал.
109
Весталки — у древних римлян жрицы богини Весты, дававшие обет целомудрия.
110
Морфей — в греческой мифологии один из сыновей бога сна Гипноса, крылатый бог сновидений, являющийся людям в человеческом образе.
111
«Вспомни» (ит.) — хор из IV акта оперы «Трубадур».
112
Перистиль — здесь: колоннада из одинарных колонн, украшающая вход в здание.