Королевский выбор

— И сколько же языков вы знаете?

— Если не считать родного английского, латыни и греческого — а их, наверное, считать не стоит, — то говорю на итальянском, испанском, немецком, французском и немного голландском.

— Это впечатляет.

Тут Чарити вспомнила, что в прежние времена на сарабанду непременно следовало приглашать возлюбленную, и немного порозовела — не настолько, чтобы принц заметил, но для себя ощутимо. Этот обычай давно сгладился, к тому же танцевали еще несколько пар. И все же…

Ах, не стоит думать о ерунде.

Глава 5

Утро в небольшом, но роскошном и расположенном в лучшем районе Флоренции палаццо началось поздно. Вчерашний бал сбил привычный ритм жизни: что ни говори, Эверетты были прежде всего банкирами, а потом уже лордами и землевладельцами, и вставали рано. Сравнительно рано, конечно, но привычки выходить из спален только к обеду не имели. Горничная сообщила Чарити, что лорд Мартин уже давно на ногах и ждет дочь к позднему завтраку. Чарити решила не затягивать с утренним туалетом и, чтобы не задерживать отца, выбрала скромное утреннее платье — опять белое! — попросила горничную уложить волосы в простую гладкую прическу, мельком взглянула на результат в зеркало и направилась в утреннюю столовую.

Палаццо Эвереттов был построен в стиле Палладио, столь нежно любимом англичанами и так незаслуженно отошедшем на второй план в Италии, на родине великого архитектора. Как удалось выяснить Чарити, сам Палладио не принимал участия в проектировании дома, это сделал кто-то из его учеников, едва ли не Скамоцци. В начале семнадцатого века палаццо принадлежал влиятельному флорентийскому семейству, но к началу века девятнадцатого оказался выставлен на продажу, чем и воспользовался лорд Эверетт. Каждый раз, проходя по выложенному черными и белыми мраморными плитами полу галереи, Чарити ощущала себя так, словно она оказалась в Лондоне, под сводами собора Святого Павла. Яркий южный день вливался внутрь потоками теплого света — такого в Англии уж точно не бывает. Италия…

Чарити прислушалась к себе, пытаясь понять, что ее беспокоит. Может быть, это ностальгия? Тоска по дому, по тихому Дорсету? Или же, наоборот — жажда странствий, ветер перемен? Вчерашние разговоры про сказочный остров Фасинадо, танец и беседа с принцем, ощущение его прикосновений, его зеленые, как пучина моря, глаза. Чарити остановилась, словно позабыв, куда идет. Почему принц Рамиро постоянно в ее мыслях? Почему она выделила его из всех деловых партнеров отца? Чарити уже давно исполняла роль хозяйки дома: принимала гостей лорда Эверетта, вежливо улыбалась, проявляла должную заинтересованность и демонстрировала ожидаемый уровень осведомленности. Обычные обязанности. Так почему же краткая встреча с принцем так ее взволновала? Он просто еще один деловой партнер. Переговоры закончатся — и Рамиро уедет к себе, может быть, она никогда больше с ним не встретится. Зачем о нем думать? И какая разница, какого цвета у него глаза? Покачав головой, Чарити продолжила путь.

Столовая оказалась пуста, хотя завтрак был уже почти сервирован, и Чарити отправилась на поиски отца. Скорее всего, лорд Эверетт у себя в кабинете. Девушка прошла через анфиладу парадных залов, свернула в библиотеку, распахнула дверь в кабинет отца. И тут же пожалела, что отмахнулась от попытки слуги доложить о ее прибытии. Лорд Эверетт был не один.

Принц Рамиро поднялся из кресла, стоящего у окна, и склонился в легком, но почтительном поклоне, приветствуя Чарити. Сегодня его высочество был в самом простом костюме, не выдававшем его высокий статус, разве что дороговизной темно-зеленой ткани. Кружева на рубашке казались очень белыми на фоне смуглой кожи, а глаза — те самые зеленые глаза, о которых Чарити непроизвольно думала со вчерашнего вечера, — были еще ярче.

— Прошу прощения, — присела девушка в реверансе. — Я не хотела помешать.

— Ты не помешала, моя милая, — отец улыбался. — В действительности мы просто ждали тебя.

— Да? — это прозвучало немного невежливо, но Чарити не смогла сдержаться.

— Да. Ваше высочество, не окажете ли нам честь, разделив наш скромный завтрак? — Обычная формула вежливости почему-то показалась Чарити тонкой издевкой. Кредиторы обычно не приглашают нерадивых должников на завтрак. А то, насколько нерадивым должником был дом Домингосов, Чарити знала прекрасно.

— Это честь для меня, — ответил принц Рамиро. По его спокойному тону никак нельзя было догадаться, о чем он думает и оценил ли двусмысленность ситуации. Чарити не сомневалась, что оценил.

На этой ноте все отправились в столовую. Лорд Эверетт шел первым, а принц вежливо предложил даме руку. Чарити ощутила легкий аромат какого-то благовония, может быть, хвои или сандала. Очевидно, принц не пренебрегал водными процедурами и не считал уход за собой дамскими причудами.

— Ваш отец сообщил мне, что вы хотите получше познакомиться с достопримечательностями Флоренции? — Принц говорил по-английски, и теперь Чарити отметила едва уловимый, но все же заметный акцент: Рамиро слишком нажимал на «р» и не всегда верно тянул гласные.

— Я уже успела посмотреть город, но мне не хватает знающего спутника. Мои подруги, конечно, хорошие девушки и всю жизнь провели во Флоренции, но они почему-то совсем не интересуются искусством. Вернее было бы сказать, что они совершенно не замечают тех чудес, среди которых живут.

— Я готов предложить себя в качестве сопровождающего. — Чарити взглянула в непроницаемое лицо принца, пытаясь понять, чем вызвана такая любезность: хотелось ли ему на самом деле гулять по городу с познавательными целями или это просто долг вежливости — или даже хуже того, просьба ее отца.

— Вы действительно хотите показать мне город — или… — Чарити понимала, что это невежливо, но, сама не понимая почему, не желала, чтобы принц делал что-то лишь потому, что должен, а не потому, что ему этого действительно хочется. Чарити была уверена, что долга и обязанностей в жизни Рамиро и так предостаточно.

Принц едва не споткнулся, но все же сумел не сбиться с шага и даже сохранил на лице все то же непроницаемое выражение. Девушка не сводила с него глаз, хотя и понимала, что это невежливо. Сейчас, в утреннем свете, принц показался ей моложе, чем на балу. Он едва ли намного старше Чарити, просто чрезвычайно серьезен и замкнут. Черные волосы и высокий рост тоже добавляли солидности, но не возраста. Принц был молод, красив (сейчас он уже не казался ожившей статуей из собора) и, очевидно, умен, иначе его бы не отправили на переговоры с лордом Эвереттом. Кажется, подруги правы: Рамиро — великолепный экземпляр прекрасного принца из сказочного королевства.

— Я на самом деле с удовольствием буду вашим спутником. Я люблю красоту во всех проявлениях и ценю возможность поделиться тем, что кажется красивым мне.

Чарити не нашлась с ответом, ее спасло прибытие в столовую.

За завтраком разговор шел о том, о чем обычно говорят за завтраком: погода, планы на день, обсуждение вчерашнего вечера. Ни слова о делах, а Чарити так хотелось узнать, о чем договорились Рамиро и отец. Чарити вяло поклевала чудесное пирожное, каким-то чудом оказавшееся в ее тарелке, отвечала, если к ней обращались, но мысли ее витали далеко отсюда. Бывали случаи, когда партнеры ее отца пытались повлиять на лорда Эверетта через нее, особенно молодые партнеры. Чарити видела их насквозь, поэтому эти поползновения скорее забавляли, чем расстраивали. Нужно было просто не принимать их за чистую монету, тогда в этом можно находить даже определенное удовольствие. С Рамиро же ей не хотелось играть в подобные игры. Ей вообще не хотелось играть с ним. А потому намечалась явная опасность принять все за чистую монету. Принц выглядел честным, говорил искренне, смотрел прямо… Если бы не огромный и давно просроченный долг, то приглашение на прогулку можно было бы принять радостно и без всяких сомнений, но… Как же надоело всегда и во всем находить эти самые «но»! Ей уже двадцать три, она далеко не глупа, весьма привлекательна и богата. Всегда найдутся какие-нибудь «но», — и это не повод отказывать себе в удовольствиях. Прогулка по Флоренции невинна и безопасна во всех смыслах.