Немые вопли

Это помогло ей одеться. Но на большее ее не хватило. Слыша приближающиеся к двери шаги, она стояла посреди комнаты, задыхаясь от страха.

«Если бы я была смелее, — подумала Эллен, — я бы посмотрела в замочную скважину, не ходят ли там фру Синклер или кто-то из рабочих. Но я не такая смелая…»

Кто-то прошел мимо двери, остановился…

«Сейчас я умру…» — подумала Эллен, прислушиваясь.

Снаружи на ветру заскрипела вывеска, слышно было, как шумит лес и журчит вода в реке. Но в самом доме царила полная тишина.

«Кто бы там ни был, — подумала она, — он или она знают о моем присутствии. Я чувствую это… страх, удивление, надежду…

Но мои ли это или чужие чувства? Скорее всего, — и то, и другое, если только возможно воспринять чужие чувства…

О, Господи, я не хочу снова переживать это, как много лет назад! Я не хочу сходить с ума, превращаясь в клубок нервов, преследуемый кем-то.

Не хочу!

Но я снова начинаю чувствовать это!»

Тот, кто был снаружи, по-прежнему стоял возле ее двери, она знала это. Ведь шаги замерли так внезапно.

Но тут она снова услышала их. Ни о чем больше не думая, она вцепилась руками в спинку кровати. Тот, кто был снаружи, подошел к двери.

Остановился.

Эллен дрожала, как натянутая струна. «Что, если это существо посмотрит в замочную скважину? Что, если я увижу этот глаз?..»

Какая чепуха! Увидеть на таком расстоянии?

И они стояли так, каждый по свою сторону двери, чего-то выжидая. Эллен даже не подозревала о том, что рот ее раскрыт от напряженного ожидания, глаза вытаращены.

Но все было тихо, тихо…

У нее появилось неодолимое желание спросить: «Чем могу быть полезна?» Но когда она попыталась это сделать, она ощутила лишь немоту. Это был совершенно бессмысленный вопрос, и она сама не понимала, почему у нее появилось такое желание.

И тут она услышала кое-что. Кто-то ощупывал дверь с другой стороны. Эллен увидела, как дверь немного поддалась, словно на нее кто-то давил снаружи. Кто-то продолжал нащупывать дверную ручку.

И вот дверная ручка медленно повернулась.

Эллен почувствовала комок в горле и не могла кричать. Она словно окаменела в своей неловкой позе, совершенно потеряв голову и молясь лишь о том, чтобы замок и дверь не поддались.

Внезапно страх ее сменился полной покорностью судьбе — и сразу хватка снаружи ослабла, какой-то шелестящий звук за дверью подсказал ей, что существо отступило. Эллен даже показалось, что она услышала слабый вздох, хотя и не была уверена в этом.

Эллен не чувствовала больше оцепенения. С безумным криком она заметалась по комнате, не зная, что делать. Она стащила с постели простыню, перевернув при этом одеяло и матрас, подняла оконные крючки на внешней раме и мысленно помолилась, чтобы оконный столб выдержал. Она читала о бегстве из дома с помощью простыни, смотрела об этом фильм, не представляя себе, насколько трудно закрепить простыню на подоконнике. Ей казалось, что ее приготовления заняли ужасно много времени, ведь пока ее пальцы нервозно закрепляли простыню, то самое существо могло проникнуть в комнату. Ни за что в жизни она не осмелилась бы оглянуться назад.

Наконец-то! Простыня висела. Либо она выдержит, либо порвется.

Но не выдержал старый, прогнивший насквозь оконный столб: он затрещал и сломался, но Эллен в самый последний момент сумела отпустить простыню и спрыгнуть вниз.

Она приземлилась прямо на кучу камней. Не обращая внимания на ушибы, вскочила и побежала. Ею снова овладел безумный страх воображаемого преследования.

Летняя ночь была светлой, солнце уже вставало. Эллен бежала прямо по шоссе по направлению к спящей деревне, икая и задыхаясь от страха, который она надеялась никогда больше не испытывать. Она была уже почти возле домов. Но кто мог бодрствовать в такое время суток? Врач? Эллен не знала, где он живет. Полиция? Да, она видела вывеску «Контора ленсмана» на небольшой вилле, находящейся неподалеку. Свернув за угол, она увидела ее.

В самой конторе было темно и тихо, но в доме кто-то жил, возможно, сам ленсман. Эллен несколько раз нажала кнопку звонка.

На втором этаже распахнулось окно, высунулась чья-то лохматая голова.

— В чем дело?

— Здесь… здесь живет ленсман? Мне… мне нужна… помощь.

Она с трудом могла говорить. Все тело дрожало, дыхание было прерывистым, ноги подкашивались, в голосе слышался страх.

— Сейчас я выйду.

Окно закрылось.

Открывая ей, он на ходу заправлял рубашку в штаны. Это был немолодой, плотного сложения человек с густыми, ярко-рыжими волосами и суровым взглядом немного заспанных глаз.

— Входи!

Шагнув в контору ленсмана, она тут же опустилась на стул.

— Ну? — сказал ленсман с терпеливым ожиданием в голосе.

Несколько раз глотнув, она вздохнула и сбивчиво произнесла:

— В гостинице… я живу в гостинице… одна… Дверь была заперта… но кто-то вошел туда… пытался пробраться в мою комнату… я выпрыгнула через окно.

— Подожди-ка! — нахмурившись, произнес он. — Я вижу, ты и в самом деле что-то пережила. Никогда не видел таких бледных губ. Так кто же вышел из запертой комнаты? Ты видела кого-нибудь? Ведь мне известна эта старая история.

— Нет, я никого не видела, я только слышала… Думаю, это был… Ленсман, заверяю Вас, что я человек здравомыслящий, я всегда считала, что привидения — это плод фантазии и вывернутые наизнанку воспоминания, но… все это было так странно. Фактически, я думаю…

— Успокойся немного, а я пока приготовлю тебе чашку чая, — рассудительно произнес он. — Давай начнем все по порядку. В какой комнате ты живешь?

Эллен рассказала ему обо всем, начиная с самого первого дня ее пребывания в гостинице, в том числе и о своем кошмарном сне, показавшемся ей явью — сне о скрипящей двери и отдающемся эхом грохоте. Ленсман слушал, не перебивая ее, подробно записывая все. Когда она закончила свой рассказ, он задумчиво уставился на подставку для печатей, лежавшую на письменном столе. Наконец, глубоко вздохнув, он сказал:

— Честно говоря, я тоже не верю в привидений. Но я мог бы проводить тебя…

— О, нет, я ни за что не вернусь туда!

— Я сказал, мог бы, но я не буду этого делать. Мне пришла в голову другая мысль.

Взглянув на часы, он протянул руку к телефону.

— Это дело как раз для Натаниеля.

— Натаниеля? — удивленно спросила Эллен.

— Разве ты ничего не слышала о Натаниеле? Да, конечно, ты ничего не знаешь о нем, о нем знают только полицейские. Он своего рода эксперт по делам, подобным этому. Думаю, он сможет нам помочь. Алло! Да, фрекен, я знаю, что сейчас только пять часов утра. Но не могли бы Вы соединить меня с городом? Персонально с уполномоченным по криминальным делам, Рикардом Бринком…

Эллен вдруг заметила, что из-под свитера торчит край ночной рубашки, белоснежно-белой, полупрозрачной. Она тут же подоткнула его обратно.

Ленсман заговорил официальным тоном. Представившись, он спросил:

— Как ты думаешь, сможет Натаниель прямо сейчас отправиться сюда? Ведь ты знаешь, где он находится. Думаю, его заинтересует это дело… Да, одна молодая девушка наткнулась здесь на наше местное привидение. Она в шоке, это очевидно, она сидит здесь, у меня, и стучит зубами по чайной чашке, так что я боюсь, как бы не треснул фарфор… Ясно, значит, и ты слышишь, как позвякивает фарфор? Но лично я сомневаюсь в реальности привидений, да и сама девушка тоже. Именно поэтому я и поверил ей. Так что, если Натаниель сможет приехать сюда и разобраться, в чем дело, это будет здорово… Она тоже говорит об этой двери, которую никто не может или не осмеливается открыть на протяжение двухсот лет. Существует поверье, что все, кто пытался это сделать, погибали. Через эту дверь и проник в дом злосчастный призрак… Да, я думаю, это его заинтересует.

Последовала долгая пауза, прежде чем уполномоченный по криминальным делам заговорил на другом конце провода.

— Нет, этим я сам займусь, — ответил ленсман. — Никто не должен об этом знать. Официально мы не будем сообщать об этом деле… Совершенно верно, эти таинственные ночные посещения могут объясняться близостью шоссе и обилием грузового транспорта… Да, в таком случае, я жду вас обоих.