Страница 3 из 8
День был теплым и солнечным. Возвращаясь обратно, Эллен от души смеялась над историей с привидениями. И она рассказала об этом фру Синклер.
— Я слышала об этом, — сухо ответила хозяйка. — Деревенские сплетни! Предыдущий хозяин, господин Николайсен, воспринимал все это всерьез, но директор Стин, купивший гостиницу, оказался куда более здравомыслящим. Во всяком случае, я по собственной инициативе реставрировала старую часть дома. Надеюсь, ты тоже реалистически смотришь на вещи?
— Прошлой ночью я ничего не заметила. И мне никогда не нравились истории о привидениях.
Сказав это, Эллен почувствовала холодок. То, что она однажды пережила…
Нет, она гнала прочь мысли об этом.
А фру Синклер продолжала как ни в чем не бывало:
— Разумеется, я хотела открыть эту дверь, но столяры отговорили меня. И поскольку у меня не было ключа, я не стала туда ломиться. Одна не могла, а помогать никто не захотел. И если никто так и не согласится мне помочь, я сама это сделаю, как только у меня будет время. Кстати, мне кажется, что эта история придает дому определенное очарование.
«Легко тебе говорить, — подумала Эллен с недовольством. — Ведь тебе не приходится жить одной в пустом строении. Разумеется, дверь придает дому какую-то пикантность. Но это не совсем в моем вкусе».
И снова она ощутила холодок воспоминаний, так и оставшихся для нее необъяснимыми.
Эти воспоминания подкрадывались к ней неслышными кошачьими шагами — и именно сейчас, когда она меньше всего этого желала! Наступила вторая ночь.
С головой, полной цифр и всевозможных гостиничных предписаний, она легла в постель, надев новую ночную рубашку, слишком легкомысленную для ее одинокого существования, но все же такую удобную. «Просто свадебная ночная рубашка», — сказала ей продавщица, и Эллен тут же сделала вид, что именно для этой цели ей и нужна эта рубашка. На самом деле, у нее никогда не было даже возлюбленного, не говоря уже о женихе. Но такую рубашку ей очень хотелось иметь. Рубашка была белой, с богатой кружевной отделкой и такого романтического фасона, что просто дух захватывало.
И теперь эта рубашка хоть как-то оживляла ее пребывание в этой всеми забытой дыре.
Подул ветер, нарушая ночную тишину. В главном здании остались работать двое маляров, так что она не была теперь в полном одиночестве. И она заснула, удовлетворенная тем, что не напрасно провела день. Теперь она лучше во всем разбиралась и начала находить общий язык с фру Синклер.
Закончив сверхурочную работу, маляры ушли, но Эллен к тому времени уже спала.
Среди ночи она проснулась от какого-то звука, но сон тут же сморил ее снова. Она раздраженно подумала во сне, что ее отцу следует смазать дверь в конторе, чтобы она не скрипела так противно. И еще ему не следовало хлопать гаражными воротами…
Три раза она слышала этот гулкий, воющий звук. Может быть, это скрипела дверь конторы, а может быть и нет; во сне Эллен не могла отличить воображаемое от действительного.
К тому же ей приснился страшный сон — сон или ощущение того, что она не одна. Перевернувшись на другой бок, Эллен стряхнула с себя этот сон — и снова заснула.
Но то, что произошло на третью ночь, заставило ее проснуться…
2
Среди дня их навестил новый директор, Стин, сопровождаемый Николайсеном, бывшим владельцем гостиницы. Стин, упитанный делец с намечающимся инфарктом и единственным интересом в жизни — интересом к деньгам, рассеянно слушал отчет фру Синклер о реставрации старинной части дома и о неоткрывающейся двери. Он считал, что история о неподдающейся никому двери служит отличной рекламой гостинице.
— От этого веет слезливой романтикой, — сказал он фру Синклер. — Особенно падки до этого иностранцы.
Николайсен был возмущен его словами.
— Вы сами не знаете, о чем говорите! Мы не можем подвергать опасности жизнь постояльцев. Фрекен Кнутсен никак не может жить там. Переселите ее немедленно оттуда!
Эллен стала уверять его, что ей там хорошо и что она не хочет доставлять хлопоты фру Синклер, поскольку другие комнаты для жилья пока не пригодны. К тому же у нее нет ни малейшего желания открывать эту знаменитую дверь, она даже и не ходит в ту часть коридора.
Все кончилось тем, что Николайсен сдался против своей воли. Это был нервный человек средних лет с желтыми от никотина пальцами и дергающимися веками. Его прическа состояла из узенькой полоски волос, неопределенного цвета, обрамляющей широкую лысину. Имея небольшую химическую фабрику в деревне, он настолько запустил гостиницу, что вынужден был продать ее. Ему очень не хотелось это делать, но совестливые местные жители начали протестовать против того, что такое превосходное здание пустует и разрушается.
И год назад Стин купил гостиницу. Он сразу начал приводить в порядок фасад и жилые помещения. И вот теперь очередь дошла до маленьких комнат и до старинной части дома.
Стин был в деревне проездом и вскоре отправился дальше. Николайсен же вернулся на свою фабрику. Остаток дня прошел для Эллен в напряженной канцелярской работе.
И вот наступила ночь. В эту ночь Эллен поняла многое из того, что лишь неясно ощущала в себе. Ее будущее безжалостно ворвалось в ее жизнь и повернуло ее совершенно в другую сторону.
Эллен не знала, в какое именно время она проснулась, понимая только, что самый темный час летней ночи миновал. Предрассветный сумрак окутывал комнату, стирая краски с ее новой рабочей одежды, нарядного костюма, висевшего на дверце шкафа. Ей показалось, что она услышала тонкий скрип какой-то двери — и тут вспомнила, что нечто подобное слышала прошлой ночью. Кто это бродил по ночам здесь, в гостинице?
Ведь вечером все ушли, и она заперла двери.
Внезапно Эллен вскочила, сон как рукой сняло. Сев на постели, она пыталась услышать что-то еще, кроме ударов собственного сердца. Здесь, на втором этаже, кто-то был! В коридоре слышались чьи-то легкие шаги.
— Кто здесь? — испуганно крикнула Эллен.
Никто не ответил. Кто-то прошел мимо ее комнаты по направлению к лестнице.
К лестнице?
Откуда же тогда это существо появилось? И какая дверь так жалобно скрипнула? В тот день, когда хозяйка показывала ей помещение, Эллен обратила внимание на то, как хорошо смазаны двери комнат.
Та дверь, что в самом конце коридора?.. О, нет, это невозможно! Какая чепуха!
Теперь все было тихо. Тот, кто прошел мимо ее комнаты, спустился на первый этаж. Но Эллен никак не могла успокоиться. Страх, удушающий, сверхчеловеческий страх, который она однажды испытала в детстве, снова вернулся к ней. Это был необычный страх. Он сидел в ней так глубоко и был таким душераздирающим, что Эллен просто не знала, как ей вынести его. Ей казалось, что какая-то ужасающая сила раздирает ее изнутри, доставляя чисто физическую боль.
«Нет, не надо, — мысленно умоляла она. — Я больше не выдержу!»
Она долго сидела так, тяжело дыша, прислушиваясь, ощущая тупую боль в груди. По натуре Эллен была смелой и здравомыслящей — сравнительно здравомыслящей, во всяком случае. Но в детстве она пережила почти потусторонний страх, и теперь она чувствовала, что снова приближается к этой грани. Снова в ее памяти всплыла глупая история, рассказанная продавщицей, и Эллен пыталась вспомнить все ее подробности.
Но, не успела она додумать свою мысль до конца, как со стороны лестницы снова послышались легкие, медленные шаги.
«Сейчас я закричу…» — подумала Эллен. Она бросила взгляд на окно. Может быть, выпрыгнуть наружу? Но под окном лежит куча камней, предназначенных для строительства, да и высота порядочная.
Осторожно соскользнув с постели, она надела свитер и брюки поверх своей шикарной ночной рубашки. Торопливо натянула носки и туфли… Сердце ее бешено стучало, руки дрожали. Но ей казалось просто немыслимым предстать в полупрозрачной ночной рубашке перед загадочным посетителем. Нужно немедленно покинуть этот дом!
Спокойно… спокойно! Все это могло иметь свое естественное объяснение. По дому мог бродить кто угодно: рабочий, забывший свой инструмент, бродяга, желавший переночевать или сходить в туалет… Спокойно! Главное, не поддаваться этому удушающему страху! Все в порядке, все тихо и спокойно! Эллен глубоко вздохнула.