Муравей-путешественник

Грабеж куколок коричневыми муравьями и бегство с ними хозяев муравейника продолжалось недолго — всего лишь каких-нибудь пять минут. Вскоре по дороге протянулась стройная процессия грабителей; каждый нес по одной куколке. Грабители направлялись к обочине дороги, туда, где была временная остановка, и там стали торопливо засовывать куколок в щели. Кто освободился, тот сейчас же бежал обратно. Кое-кто даже не стал заботиться о своей ноше и бросал ее тут же. Из незаметных щелей этой временной базы коричневых муравьев выползали немногочисленные бархатисто-черные муравьи, точно такие же, как в разграбленном муравейнике, и стали заботливо поднимать брошенных куколок, принимать их из челюстей грабителей и затаскивать в подземные ходы. Эти черные муравьи уже были не противниками, а сообщниками, хотя принадлежали к другому виду.

Вскоре муравейник опустел. Часть куколок была унесена грабителями, другая спрятана хозяевами в лесу. Остались нетронутыми только очень крупные куколки, из которых должны были вывестись самцы и самки. Эти куколки были не нужны разбойникам: ведь самцы и самки вылетают из муравейника и навсегда его покидают. Кое-кто из грабителей успел перенести по две куколки и даже пытался нагрузиться третий раз. Для этого, оказывается, и служил промежуточный пункт остановки; и, не будь его, каждый муравей-грабитель не смог бы унести больше одной куколки.

Теперь, когда уже нечего было грабить, у входа в муравейник разыгралась битва, и бархатисто-черные муравьи кинулись в отчаянную схватку с неприятелем; а если кое-кому из коричневых муравьев и удавалось схватить оставшуюся неприпрятанную куколку, то на грабителя нападало сразу несколько защитников. Но коричневые муравьи были крупнее, сильнее и, видимо, опытнее в этом своем грабительском деле. Тем не менее возможность легкой поживы закончилась, и вскоре от ограбленного муравейника обратно протянулась колонна муравьев, но уже без куколок.

Здесь на промежуточном пункте, муравьи долго крутились и толкались, размахивая усиками и вздрагивая ногами.

Наступила ночь.

Рано утром я поспешил на место ночного происшествия. Черный холмик земли в лесу был пуст, а отверстие в нем наглухо заделано. Ничто не говорило о вчерашних делах, и только кое-где валялись неприбранные трупы муравьев-защитников. Некоторые из них все еще конвульсивно вздрагивали ногами. Все, кто убежал в заросли, давно возвратились с драгоценной ношей обратно.

Пусто было и на месте временной остановки коричневых муравьев. Все награбленное было ночью перенесено в муравейник, и только немногие бархатисто-черные муравьи-сообщники бродили по пустым и несложным галереям.

Эта временная стоянка с бархатисто-черными муравья-ми-сообщниками, пожалуй, была самым значительным из всего виденного. Значит, грабительский муравьиный поход был заранее подготовлен! Вначале было разведано гнездо муравьев, затем подготовлена временная стоянка с наспех сделанными ходами. Туда были перенесены бархатисто-черные муравьи-сообщники. И только тогда начался муравьиный поход. Пользуясь этой временной стоянкой, муравьи-грабители успели сделать с куколками несколько рейсов.

Зачем же коричневым муравьям понадобились куколки черных муравьев? Среди множества разнообразнейших инстинктов у муравьев развит и так называемый «рабовладельческий» инстинкт. Коричневый муравей оказался так называемым рабовладельцем. Воруя куколок, эти муравьи воспитывают из них муравьев, которые, развившись в чужом гнезде, уже навсегда в нем остаются. Бархатисто-черные муравьи-сообщники и были такими воспитанниками. Но воспитанники сами не рождают в чужом муравейнике, не имеют матки, кладущей яйца, и хозяевам приходится периодически совершать набеги на чужие муравейники.

Еще о походе муравьев

Я просмотрел книги по муравьям и нашел несколько описаний походов коричневого муравья-рабовладельца. Один из первых ученых, видевший грабительские набеги этого муравья, был Гюбер, который и описал свое наблюдение еще в 1810 году. После этого наблюдения над походами сделали Фабр, Рузский и многие другие. Но никто из ученых не упоминает о строгом порядке колонны, об организации своеобразной кладовой для приема похищенных куколок и о том, какое значение имеет эта кладовая. В этом нет ничего удивительного, так как навыки муравьев одного и того же вида иногда сильно отличаются в различных местностях и даже в разных муравейниках. Муравьи ущелья Аршан, следовательно, оказались наиболее совершенными в этом своем грабительском деле. И мне думалось, что я просто по случайности напал на муравьев из очень старого и опытного муравейника.

Но еще одна встреча с другим видом рабовладельца заставила задуматься над виденным и отказаться от этого заключения.

Мы втроем возвращались из далекого горного похода, и, хотя ныли от усталости ноги после долгого подъема вверх по ущелью, теперь спускаться вниз было легко и приятно.

День близился к исходу. Солнце давно зашло за высокие и темные тучи, и в ущелье лег серый полумрак. Верховой ветер шумел вершинами старых елей и заглушал шум горной речки, бурлившей далеко внизу по дну ущелья.

Тропинка, по которой мы спускались, была торная, гладкая, и, несмотря на наступавшие сумерки, я различил на ней муравьев, тащивших куколок. Это был уже хвост колонны, исчезавшей в траве. Ее догоняли отставшие, которые выскакивали с куколками из двух наспех вырытых норок, куда сносились похищенные куколки. Вблизи находился разграбленный муравейник. Вокруг входа в него в возбуждении кружили хозяева, валялось несколько трупов защитников.

Картина похода была знакомая. Но муравей-грабитель оказался другим. Это был кроваво-красный рабовладелец, широко распространенный в Европе, Азии и Америке. Кроваво-красным его назвали за красный цвет груди, пожалуй мало имеющий общего с цветом крови. Голова и брюшко муравья были почти черного матового цвета.

Я во множестве встречал этого муравья на Солнечном и Теневом хребтах, но никогда не видел в обществе рабов. Он всегда строил свои собственные жилища и жил самостоятельно, не пользуясь ничьими услугами. Этот муравей, не в пример коричневому рабовладельцу, был способен жить и без рабов. Возможно, у многих муравейников инстинкт рабовладельчества совсем не проявлялся.

Мы тотчас же нашли и гнездо рабовладельца, успели раскопать его и познакомиться с его особенностями. В гнезде рабами оказались те же бархатисто-черные муравьи. Находка была интересной, но мое предположение, что перевалочные базы мог строить только опытный муравейник коричневого рабовладельца, не оправдалось.

Чем же можно объяснить совпадение грабительских инстинктов у обоих разных видов рабовладельцев? Объяснение этому, мне кажется, можно дать другое, более простое.

Как коричневый, так и кроваво-красный муравьи имели рабами только одного бархатисто-черного муравья. Этот муравей был очень многочисленным и, видимо, часто страдал от налетов. Другие виды муравьев, которых могли держать рабовладельцы, в наших горах не обитали.

В качестве меры защиты от налетчиков бархатисто-черные муравьи избрали единственное — спешный вынос и бегство во все стороны со своими куколками.

Но всякая причина вызывает следствие, всякое действие — противодействие. Мера защиты бархатистого муравья вызвала изменение поведения рабовладельцев, и они, прежде чем начинать грабеж, делали вблизи временные помещения, для того чтобы в короткое время расхвата куколок и хозяевами и грабителями успеть сделать с ношей несколько рейсов.

Вот почему у обоих рабовладельцев оказались сходные навыки.

Муравей-древоточец

В большом старом еловом пне, источенном личинками рогохвостов и усачей, кипит работа. В круглые окошечки-дырочки постоянно высовываются большие черные головы муравьев с комочком светло-желтых древесных опилок. Вот одна голова сверкнула на солнце полированным черепом, взмахнула усиками и широко разжала челюсти. Комочек опилок полетел вниз, но несколько соринок пристало к мощным зазубренным челюстям. Тогда из отверстия показалась нога муравья и почистила челюсти, потом вздрогнули усики, голова шевельнулась и только исчезла в темном проходе, как вслед за нею появилась другая, тоже с грузом опилок.