Рыцарь желания

Однако только один человек приковал ее внимание. Он смотрел на нее из дальнего конца зала.

Крепко держа ее за руку, Маредадд подвел ее к нему. Кэтрин присела в низком поклоне, предназначенном для монархов, и не поднимала головы, пока низкий голос не велел ей подняться.

Подчинившись, она впервые взглянула на знаменитого мятежника, чье имя последние пять лет было у всех на устах. Оуэну Глендоверу было скорее всего далеко за сорок. Его суровое красивое лицо перерезали морщины, темные, падающие на плечи волосы подернулись сединой. У Кэтрин создалось впечатление могучего туловища и длинных ног, скрытых одеждой. Темные глаза приковали ее к месту.

— Леди Фицалан, вы нанесли огромный вред мне и моим людям.

Слова Глендовера заполнили весь зал и отразились от стен.

Отшатнувшись, Кэтрин не смогла ответить. Что, как он думает, она сделала?

— Я долго гадал, кто передал сведения, которые привели к тому, что мой сын со своими людьми был захвачен врасплох при Пуйлл-Мелине, — сказал Глендовер. — И в конце концов пришел к выводу, что это могли сделать только вы.

Как он узнал? Король Генрих не поверил, что это была она, даже когда принц сказал ему об этом.

— Мне жаль, ваша светлость, — пробормотала она. — Это был мой долг.

— Принц Гарри взял в плен триста валлийцев при Пуйлл-Мелине, — продолжил Глендовер. — Он казнил всех, кроме одного.

Она бессознательно поднесла руку ко рту. Она что-то слышала об этом раньше, но не верила рассказам.

— По крайней мере молодой Гарри не убивает из мести и жажды убивать. Он безжалостен, когда преследует свои цели, как и подобает большому военачальнику. — Глендовер устремил свой взгляд на огонь в камине, лицо его внезапно сделалось усталым. — Однако вдовам и сиротам от этого не легче. Он казнил всех, кроме моего сына Груффидда, которого в цепях доставили в Лондон. — Глендовер замолчал и сжал губы. — Мне сказали, что его истязали. После того как он попытался бежать, король приказал выколоть ему глаза.

Непролившиеся слезы жгли глаза Кэтрин. Глендовер сказал правду, это было ясно по боли, исказившей его лицо. Ей не хотелось верить, что король способен на такую жестокость. Но в глубине сердца она знала, что он жесток. Впервые она засомневалась, что поступила правильно. Следовало ли ей сообщать Гарри, что в тот день он застанет валлийцев врасплох? Сделала ли бы она это, если бы знала о последствиях?

— Я слышал, у вас, леди Фицалан, есть сын, — сказал Глендовер, возвращая ее в настоящее. — Так что вы можете понять, что я сделаю все возможное, чтобы вызволить сына из рук врагов.

Кэтрин задержала дыхание, ожидая, когда Глендовер откроет, с какой целью он говорит ей все это.

— Вы будете залогом освобождения моего сына. Его жизнь — такой выкуп я назначаю за вас.

Ее надежды рухнули, смятение овладело ею.

— Я боюсь, вы преувеличиваете мою значимость, ваша светлость, — сказала она, сжимая руки. — Король никогда не отдаст вам сына за меня. Он… не сентиментальный человек.

Она не нашла слов, чтобы дипломатично объяснить это, и сказала:

— Король не задумываясь пожертвует мной.

Она чувствовала, что ее откровенность заключала в себе нелояльность, но увидела в глазах Глендовера нечто похожее на одобрение.

— Рейберн был глупцом, не поняв, какая у него проницательная жена. Вы, конечно, правы. Сам Генрих ничем не пожертвует ради вас.

— Мой муж также не сможет убедить его в чем-либо, — сказала она. — Однако я думаю, что он захочет дать за меня большой выкуп.

Больше она не тревожилась о том, как дорого это обойдется Уильяму, она хотела, чтобы он заплатил выкуп как можно скорее.

— Не к Фицалану я собираюсь предъявлять требования, — сказал Глендовер, — а к сыну короля.

Кэтрин остолбенела.

— К Гарри?

— Мне приходилось слышать менестрелей, воспевающих вашу красоту, леди Фицалан. — Глендовер впервые ей улыбнулся. — Неудивительно, что вы вскружили голову принцу.

Кэтрин открыла рот, но не находила слов.

— Я сообщу принцу Гарри, что отпущу его любовницу только в обмен на моего сына.

— Но я не любовница принца! — сказала Кэтрин, наконец обретя голос.

Когда Глендовер недоверчиво посмотрел на нее, она попыталась объясниться:

— Мы были друзьями в детстве. Мы остались друзьями. Кроме того, я замужняя женщина. — Ее лицо запылало от смущения. — Он бы никогда… он бы не…

— Вы ведь не станете утверждать, что ваше положение замужней женщины может запретить мужчинам вас желать, — сказал Глендовер, поднимая бровь. — А английский принц никогда бы не подумал, что общие нормы поведения применимы и к нему.

Глендовер посмотрел мимо нее и кивнул. Откуда-то сбоку к ней подошел Маредадд, о присутствии которого она забыла.

— Будем надеяться, что вы столь дороги принцу, как мне говорили, — сказал Глендовер, не слушая ее. — Потому что вы не увидите своего дома, если он не убедит короля освободить моего сына.

Маредадд притронулся к ее локтю и прошептал:

— Кланяйтесь.

Она оцепенело сделала реверанс и позволила отвести ее туда, где их ждали Стивен и остальные Тюдоры.

Когда двери зала закрылись позади них, она разразилась рыданиями.

— Я боюсь, что никогда не увижу своего сына и наш дом!

— Увидите, — сказал Маредадд, кладя ладони на ее плечи. — Все закончится хорошо, вот увидите.

— Ваш принц все неправильно понял! — Она сжала кулачки и в отчаянии заплакала. — Узнав о требовании выкупа, обращенном к принцу Гарри, мой муж поверит, что я была неверна ему.

— Не поверит, — сказал Маредадд, сжимая ее плечи. — Он будет счастлив получить вас обратно.

Она покачала головой:

— Вы совсем не знаете моего мужа.

Маредадд провел ее по стертым ступенькам в комнату, заставленную самыми разными сундуками — возможно, награбленными в городе. Через открытое окно она видела, как внизу собираются солдаты.

— Сражение будет сегодня? — спросила она в тревоге.

— Не знаю, — сказал Маредадд, подходя и становясь рядом у окна. — Мы бездействуем уже неделю. Не думаю, что так может продолжаться долго.

— Что, как вы думаете, случится?

— У нас небольшое количественное преимущество, хотя обе армии большие, — спокойно сказал он. — Однако англичане устали, они пришли сюда после многих недель тяжелых сражений на севере. Но все может случиться. Единственное, что я могу сказать, — много людей поляжет с обеих сторон.

Он извинился и ушел, чтобы присоединиться к мужчинам внизу.

Кэтрин увидела, как из ворот, ослепляя великолепием доспехов, выехали солдаты. Она смотрела на них и думала о трехстах валлийцев, в поимке и гибели которых Глендовер винил ее.

А что будет сегодня с английскими солдатами? С Уильямом? И Гарри?

— Пожалуйста, Господь, защити их, — молила она снова и снова.

Несколько часов она нервно ходила между сундуками, загромождающими комнату. Наконец ворота распахнулись, солдаты въехали обратно, и выглядели они ничуть не хуже, чем раньше. На них не было крови, не было видно и перекинутых через седла раненых товарищей.

Она опустилась на один из сундуков и сжала руками голову. Еще оставалось время. Вскоре раздался стук в дверь, и тут же в нее просунулась голова Маредадда.

Она сделала ему знак войти, с нетерпением ожидая, какие новости он сообщит.

— Сегодня сражения не было?

Он покачал головой и устало опустился на сундук у окна.

— Богом клянусь, это ожидание невыносимо.

— Маредадд, вы должны попросить для меня аудиенции у принца Глендовера, — сказала она. — Я должна кое-что ему сообщить.

— Господи, что еще такое? Он занят, советуется со своими командирами.

Увидев, что она настроена решительно, он вздохнул.

— Может быть, я могу передать ему то, что вы намереваетесь сказать?

— Я должна сама поговорить с ним.

Пробормотав проклятие, Маредадд положил руки на колени и встал.

— К вашим услугам, — сказал он, отвешивая ей церемонный поклон.

Часом позже к ней вошла женщина, принесла тазик с водой и полотенце.