Страница 21 из 65
Она почувствовала, как краснеет.
— В самом деле?
— Нет.
— Тогда почему вы встали так рано?
— Возможно, потому, что мне очень хочется мармелада или джема.
Она исподлобья взглянула на него.
Он ответил с несколько смущенным видом:
— Или потому, что мне хочется завтракать вместе с моей милой женой.
Она в изумлении широко раскрыла глаза, не зная, как ей отнестись к его неожиданному интересу — с удивлением или страхом.
— Почему?..
Вошли две горничные, неся его завтрак, и вопрос повис в воздухе. Горничные молча расставили блюда, взглядом ища ее одобрения. Мелисанда кивнула, и служанки вышли.
— Почему?..
Они заговорили одновременно и сразу замолкли, и он опять жестом предложил ей продолжать. Мелисанда сказала:
— Нет, извините меня. Пожалуйста, продолжайте.
— Я всего лишь хотел спросить, что вы собираетесь сегодня делать.
Она протянула через стол руку и налила ему чаю.
— Я собираюсь посетить мою двоюродную бабушку, мисс Рокуэлл.
Он взглянул на нее поверх намазанного маслом тоста:
— Со стороны вашей матери?
— Нет. Это сестра матери моего отца. Она уже совсем старенькая, и я слышала, что на прошлой неделе она упала.
— Как жаль! Я поеду с вами.
— Что? — изумилась она.
Джаспер откусил огромный кусок тоста, похрустел им и поднял палец, показывая, что она должна подождать, пока он прожует. Она смотрела, как он жевал, а потом залпом выпил полчашки чаю.
— Ох, горячо, — проворчал он. — По-моему, я обжег язык.
— Вы говорите серьезно, что готовы поехать с визитом к моей бабушке? — не выдержала Мелисанда.
— Вполне.
— К моей старой бабушке, которая…
— Я всегда питал слабость к старым леди, если желаете знать.
— Но вы умрете от скуки.
— О нет, пока я с вами, милая жена, — любезно сказал он, — это мне не грозит. Да, конечно, если вы не желаете…
Она посмотрела на него. Он развалился на своем стуле, как большой кот, расслабившись после съеденного бекона. Но в сине-зеленых глазах блестели искорки. Почему у нее было такое ощущение, как будто она идет прямо в расставленную ловушку? Почему он хотел посетить ее бабушку, а не кого-то другого? Если бы он был котом, не стала ли она его маленькой коричневой мышкой? И почему от этой мысли ей становилось очень, очень тепло?
О, какая же она дура!
— Мне было бы очень приятно, если бы вы поехали со мной, — тихо сказала Мелисанда — это был единственный ответ, который она могла дать на его вопрос.
Он улыбнулся:
— Отлично. Мы возьмем мой фаэтон. — И он захрустел следующим тостом.
Мелисанда прищурила глаза. Теперь ясно: ее муж что-то задумал.
Могло быть и хуже, с облегчением подумал Джаспер, садясь в фаэтон и беря в руки вожжи. Она могла бы, к примеру, поехать навестить… гм… Впрочем, много ли существует вещей похуже старой девы — бабушки. Но все это не имеет значения. Этим утром он послал Пинча узнать, в городе ли лорд Хасселторп, и если да, то где Джаспер сможет найти его. А пока у него не было срочных дел. День стоял прекрасный, он ехал в новом фаэтоне, и его очаровательная жена сидела рядом и не могла бы сбежать, приди ей в голову такая мысль. Рано или поздно ей придется заговорить с ним.
Он покосился на Мелисанду. Она сидела, выпрямившись, так что ее спина не касалась красной кожаной обивки фаэтона. С серьезным выражением на лице она опиралась о стенки экипажа. И, по крайней мере, в ее глазах больше не было боли, как тогда, ночью. Джаспер отвернулся. Он редко чувствовал себя таким бесполезным, как в ту ночь, когда видел ее страдания и не в силах был ей помочь. Как справляются с этой стороной брака другие мужчины? Есть ли у них секретное средство для обычных женских недомоганий или они просто делают вид, что ничего не происходит?
Он придержал лошадей перед стаей дам, переходивших перед ними дорогу.
— Кажется, вам сегодня лучше.
Она еще больше выпрямилась, отчего он сразу же понял, что не следовало об этом говорить. — Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Понимаете. — Он взглянул на нее.
— Я прекрасно себя чувствую.
Порочная часть его души не могла ограничиться этим ответом.
— Два дня назад вы не чувствовали себя прекрасно. А вчера я только мельком видел вас.
Она сжала губы. Он нахмурился:
— И это всегда так? Я хочу сказать, я знаю, это происходит каждый месяц, но всегда ли это так болезненно? Сколько времени это длится? — Неожиданная мысль поразила его. — Послушайте, а вы не думаете, это из-за того, что мы…
— О Господи, — пробормотала она. Затем быстро заговорила, но таким тихим голосом, что ему пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее: — Я совершенно здорова. Да, это происходит каждый месяц, но длится всего несколько дней и… боль бывает в первый день и может держаться пару дней.
— В самом деле? — Да.
— И сколько дней, точно?
Она, с трудом сдерживая раздражение, посмотрела на него:
— И зачем это вам так хочется знать?
— А затем, милейшая супруга, — сказал он, — если я буду знать, когда это кончится, я буду знать, когда я смогу снова посетить вас.
Это заставило ее немного помолчать, а потом она тихо сказала:
— Обычно пять.
Он задумался. Сегодня был третий день. Значит, он сможет лечь с ней через три дня. Он уже с нетерпением ждал этого. Первый раз никогда не бывает приятным для леди, по крайней мере, он так слышал. Ему хотелось показать ей, как это может быть приятно: Неожиданно в своем воображении он увидел, как спала с нее эта маска равнодушия, и она извивается в экстазе, глаза у нее широко раскрыты, мягкие губы так податливы…
Но ждать предстояло еще несколько дней.
— Спасибо, что рассказали мне. Но все же, какое невезение! И это происходит с каждой леди?
Она повернулась к нему:
— Что?
Он пожал плечами:
— Вы понимаете, о чем я спрашиваю. Каждая леди испытывает такую боль или…
— Не верю своим ушам, — проворчала она, обращаясь, то ли к себе, то ли к лошадям, поскольку поблизости никого больше не было, — хотя и знаю, что вы не вчера родились. Почему вы задаете эти вопросы?
— Теперь вы моя жена. Я уверен, каждый мужчина хочет узнать это о своей жене.
— Очень в этом сомневаюсь, — тихо проговорила она.
— Но я-то хочу знать. — Он чувствовал, как его губы растягиваются в улыбку — этот необычный разговор доставлял ему удовольствие.
— Почему?
— Потому что вы моя жена, — сказал он и неожиданно понял, что говорит это от чистого сердца. — Моя жена, которую я должен оберегать, моя жена, которую я должен содержать и защищать. Если что-то причиняет вам боль, я хочу… нет, мне необходимо это знать.
— Но вы ничем не можете помочь. Он пожал плечами:
— Все равно мне надо это знать. Никогда не скрывайте от меня эту или какую-то еще боль.
— Не думаю, что когда-нибудь я научусь понимать мужчин, — чуть слышно проговорила она.
— Странный мы народ, это правда, — весело отозвался Джаспер. — И вы так добры, что терпите нас.
Она удивленно посмотрела на него, затем наклонилась и неосознанно тронула его за плечо.
— Заверните за угол. Дом моей тетушки дальше по этому переулку.
— Как пожелаете, возлюбленная жена моя. — Он повернул лошадей, все еще чувствуя прикосновение ее руки. Она сразу опустила ее, а ему хотелось, чтобы ее рука оставалась на его плече.
— Вот здесь, — сказала она, и он остановил лошадей перед скромным небольшим домиком.
Джаспер связал вожжи и выпрыгнул из фаэтона. Но как он ни спешил, пока он огибал карету, Мелисанда уже встала, собираясь спуститься с высокого сиденья.
Он схватил ее за талию и посмотрел ей в глаза.
— Позвольте мне.
Это прозвучало не как вопрос, но она все же кивнула. Она была высокой женщиной, но с тонкой костью. Его пальцы почти сомкнулись вокруг ее талии. Он легко поднял ее и почувствовал, как жаркая волна прокатилась по его телу. Когда он приподнял ее над своей головой, она оказалась беспомощной в его руках, вся в его власти.